Было три меня: теперешняя я, наблюдающая эту картину, я — убийца с кинжалом в руке, и мертвая я в луже крови.

Я смутно чувствовала, как что-то горело у ног, но не могла сосредоточиться. Ведь я не должна была быть здесь, видеть это… Я потянулась и неистово заработала, пытаясь поднять щиты. Это начало действовать, а затем, внезапно, когда появились мои барьеры, закрыв изображения прошлого и пустыни, что-то ударило меня по лицу.

Я открыла глаза — передо мной все еще небольшой сельский дом. Я стояла на коленях на камнях и битом стекле посреди лужи крови.

Найла нависла надо мной, со страшным боевым взглядом. Гриффин присел рядом, выглядя крайне обеспокоенным.

Он встал и протянул руку.

— Ты в порядке?

— Да, — сказала я, чувствуя кровь во рту. Я, должно быть, прикусила в какой-то момент язык. — Они… они были оба… мне жаль, я просто не была готова, — сказала я, смутившись, что не могла их остановить.

— Они были сильны, Вайолет. Слишком сильны… двух сразу невозможно сдержать для любого из нас. Они не преследовали нас, только тебя… — Сказал Редьярд, когда Гриффин поднял меня.

— Что произошло? — спросила я, озираясь. Двое изгнанников ушли.

— Мы их освободили. У нас не было выбора… страх мог убить тебя, — сказал Гриффин.

Ох.

— А как насчет другого? — спросила я, посмотрев туда, где Найла возвышалась над менее мощным изгнанником.

— Вот поэтому я ударил тебя… прости. Мне нужна твоя помощь с этим, — сказал Гриффин.

Девушка кивнула мне.

— Все хорошо? — она казалась настолько не похожей на себя обычную, в полной боевой готовности.

— Да.

Гриффин присел около изгнанника, чья нога теперь была исцелена.

— Ты видишь ее? — спросил он, кивнув в мою сторону. — Чувствуешь ее силу?

Изгнанник посмотрел на меня, а затем уставился на землю.

— Ты слышал том, что она может делать? — продолжил Гриффин, усмехаясь. — Могу поспорить, что да. Она может лишить тебя всего… сделать человеком; гниющей, прогорклой плотью без возможности питаться эмоциями… И не важно, каким будет твой выбор.

Я открыла рот, слушая Гриффина, пытающего этого изгнанника, но Найла взглядом приказала мне не перебивать. Я знала, что она была права, но все же… Боже.

— Где Священное Писание Грегори? Мы знаем, что ты знаешь. Скажи мне, или я попрошу ее, — он снова глянул на меня, — подойти и устроить немного возмездия. Понял?

Изгнанник не поднял голову, но кивнул.

Матерь Божья.

— Где? — надавил Гриффин.

— Я не могу назвать конкретное место… только… как найти его и все. Но вы должны отпустить меня, — произнес изгнанник.

— Расскажи мне все, что знаешь, и я отпущу тебя, — сказал Гриффин, и я почувствовала, что он сказал правду.

— Ладно, — произнес изгнанник, вставая.

Мы сделали шаг назад, держа расстояние для удара.

— Священное Писание — это Правила, — сказал он, небольшая улыбка разбавила кислую мину.

— Что? — спросила я.

— Оттуда идут все Правила. Изначально. Правила — для трех, существовавших на Земле. Добро или нет — есть правила и другие… инструкции. Найдете место Правил, найдете потерянное Писание.

Я прошла вперед. Гриффин положил руку, останавливая меня, но я оттолкнула его. Я стояла ближе к изгнаннику, чем было разумно. Но надеялась, что он был достаточно ошеломлен тем, что я могла сделать с ним, и не собирался глупить.

— Я задам еще один вопрос. Гррифин узнает, говоришь ли ты правду. Если скажешь, то сможешь уйти. Если нет…

Изгнанник посмотрел на нас. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, как на него посмотрели… Они прикрывали мне спину.

— Что? — прорычал он.

Я говорила медленно. Знала, что собиралась сказать важные вещи. Мне было нужно, чтобы голос был спокойным.

— Ты сказал, что есть правила для трех. Ты сказал, что Писание не Писание. Что еще с Писанием Грегори?

Он улыбнулся.

— Он ждет, что ты поймешь.

— Кто? — рявкнула я.

— Ты сказала один вопрос… на какой отвечать?

Я с трудом сглотнула.

— На первый.

— Люди нашли свои Правила около трех с половиной тысячи лет назад. Другие, одни для Грегори и одни для Изгнанников, остаются в их изначальном месте, — вздохнул он, — они лежат там очень давно, — он склонил голову, затем посмотрел на Гриффина.

— Это все, что он знает, Вайолет, — подтвердил Гриффин.

— Я сам по себе, — сказал он и очень быстро рванул прочь. Все мы ошеломленно смотрели ему в след.

— Да поможет нам Бог, — тихо произнес Гриффин. — Мы должны найти то Священное Писание до них. Особенно теперь.

— Начнем с того, что отчистим Вайолет, — сказала Найла, обнимая меня, когда мы отправились к тому месту, где оставили машину.

До настоящего момента я не обращала на себя внимания, но на моих ногах были глубокие порезы, колени начали опухать.

Дорога назад была тихой. Было много всего, о чем нужно поговорить, но прямо сейчас я не могла этого сделать.

Я набрала Стеф, чтобы сообщить ей, что еду домой.

— Не беспокойся, — сказала она. — Я вернулась к тебе на случай, если позвонит твой отец. Звонка еще не было, но вдруг. Я просто скажу, что в душе или еще где.

— Спасибо. Буду через полчаса, — сказала я.

— Все в порядке? Ты какая-то вялая, — сказала Стеф. В ее голосе нарастало беспокойство.

— Да. Просто устала.

Как только я положила трубку, ко мне повернулся Гриффин.

— Не хочешь вернуться к Линкольну? Вылечить коленки?

— Оу…, - я взглянула на свои колени. Кровь почти перестала идти. Завтра они будут адски болеть, но это будет на выходных. А на сегодня с меня уже хватит. — Нет. Тут лишь пара царапин. Сами заживут.

— Как скажешь, — ответил он, не поверив, но и не настаивая.

Когда мы подъехали к моей улице, Найла наклонилась ко мне и тихо сказала:

— Вайолет, хочешь поговорить о том, что случилось?

Я знала, о чем она спрашивает. Но даже признаться в том страхе, который внушали изгнанники, было чем-то большим, с чем я могла сейчас справиться.

— Нет, — ответила я, усиленно пытаясь ни на чем не сосредотачивать свое внимание. — На сегодня достаточно воспоминаний.

— Хорошо, — сказала она, понимая, что я не из тех девушек, которые готовы всем делиться, но все равно протягивала мне руку.

Еще один квартал, и я свободна!

Прежде чем попасть домой, мне нужно было подождать какое-то время. Парень из охраны должен был пройти дальше, чтобы я могла проскользнуть незамеченной.

Когда я, наконец, пробралась в свою комнату, то, как обычно, закрыла дверь и заперла засов. Я собрала остатки сил и открыла дверь в спальню. Там в моей постели спала Стеф.

— Стеф, — прошептала я, проверяя, точно ли она спит.

Она не проснулась.

Я на автомате пошла в гостиную, тихо включила телевизор, чтобы заглушить тишину, и сползла на пол, вытирая текущие из глаз слезы. Я подтянула больные и опухшие колени к груди и крепко сжала их руками.

Я долго плакала молча, и кричала внутри.

Глава 15

«Самое ужасное в поисках правды — это ее найти».

Реми де Гурмонт

Я проснулась утром онемевшая, с болью и опухшими глазами, скрюченная в углу дивана, под пристальным взглядом Стеф.

— Я не будила тебя настолько долго, сколько смогла, но Ви… тебе нужен душ, — она протянула мне кофе. — …и это.

Я благодарно взяла чашку. Стеф должно быть было очень сложно справиться с кофейным автоматом. Я села и сделала глоток.

— Бурная ночь. Который час? — я не знала, сколько проспала.

Мне снился яркий, почти реальный сон. Когда я открыла глаза, мне все еще казалось, что можно протянуть руку и прикоснуться к видению, перенести его в явь, но с каждым мгновением это ощущение уносилось все дальше.

Сейчас я не могла вспомнить сон, ни одну деталь. Кроме странного чувства — потери.

— Десять. Я бы оставила тебя поспать, но мы планировали попасть к Ониксу. И я подумала, что мы должны сделать это, прежде, чем ты пойдешь на уроки.

Я устало вздохнула, вспоминая, что согласилась позаниматься с Нилой и Редьярдом в выходные с полудня.

— Что случилось? — спросила Стеф, осматривая мои все еще грязные и окровавленные ноги.

— Я упала.

Она слегка рассмеялась:

— И я должна в это поверить?

— Да. Меня мучили два изгнанника, которые специализируется на страхе. Но я действительно упала.

— Плохо было? — добавила Стеф, неуверенная в своем вопросе.

Я встала и быстро схватилась за диван чтобы не упасть, вручая ей кружку другой рукой.

— Плохо. Пойду, помоюсь.

***

Когда я вернулась в гостиную, Стеф там немного прибралась. Я ничего не сказала, не поблагодарила. Я знала, что она этого не хотела бы. Я просто стояла у двери на балкон в самой мягкой и самой мешковатой толстовке, которую только смогла откопать. Я раздвинула занавески и открыла дверь. Не закрыто. Опять.

Я впустила утренний бриз в открытую дверь и закрыла глаза, позволяя ему скользить по лицу и развевать пряди волос. Я пропиталась этим обещанием нового дня и в порыве эгоизма позволила ему обмануть себя, прежде чем закрыла дверь, признавая, что сегодня вряд ли что-то изменится.

Мы отправились в клуб. Сначала я настояла на прогулке, хотя мои ноги болели сильнее, чем можно было вытерпеть. После первого квартала Стеф вызвала такси.

Днем заведение выглядело довольно респектабельно. Большинство немолодых посетителей заняты бизнес-ланчем. Даппер, должно быть, хороший бизнесмен, если удается привлечь сюда таких людей.

Алые вельветовые занавески были откинуты назад, что позволяло осветить помещение и подарить золотое сияние мерцающим на свету люстрам. Сочетание белоснежных скатертей и хрустящих рубашек официантов в целом создавало ощущение свежести.

Стеф и я искали Даппера, и нам указали на подвал. Вы вошли через служебную дверь и спустились вниз.

— Пошли вон! — прокричал Даппер, когда мы приблизились.

— Хорошо, — вдруг сказала я робко, опасаясь, что мы сделали что-то не так. Мы быстро развернулись и начали подниматься обратно наверх.

— Погодите, погодите. Вайолет, это ты? — спросил он, приблизившись.

Я остановилась на полпути наверх и ответила:

— Да. Извини, бармен сказал, что мы можем сюда спуститься.