"Это не Уэст", – подсказало ей сбитое с толку сознание.
Но физическое сходство этого враждебно настроенного незнакомца с Уэстом встревожило её ещё больше.
Как только её плечи коснулись стены, Фиби взвизгнула.
Лицо мужчины мгновенно смягчилось, кулак опустился, и угроза насилия миновала. Он отпустил её запястья и посмотрел на Фиби с раскаянием.
– Искренне прошу прощения, миледи, – сказал он с ирландским акцентом. – Всякий раз, когда кто-то приближается ко мне сзади, я... это называется рефлекторным движением.
– Прошу прощения, – задыхаясь, проговорила Фиби, медленно от него отодвигаясь. – Я перепутала вас с д-другим человеком.
У этого мужчины были точно такие же необычные, тёмно-синие с чёрной окантовкой глаза, как и у Уэста, и такие же густые брови. Но цвет лица у незнакомца был светлее, черты более резкие, а некогда сломанная переносица, выглядела шире.
Они оба повернулись, когда в комнату вошёл Уэст и в два счёта оказался возле Фиби. Он взял её за плечи и окинул взглядом.
– Ты не пострадала? – резко спросил он.
Озабоченность в его глазах и знакомое нежное прикосновение рук немедленно помогли ей расслабиться.
– Нет, просто испугалась. Но это была моя вина. Я подошла к нему сзади.
Уэст притянул Фиби к себе и медленно провёл ладонями вверх вниз по её спине, стараясь успокоить. Он оглянулся через плечо на дворецкого, который, должно быть, пришёл сообщить ему о прибытии гостя.
– Ходжсон, на этом всё. – Повернувшись к незнакомцу и одарив его убийственным взглядом, он вежливо проговорил: – Вот как ты знакомишься со знатными дамами, Рэнсом? Небольшой совет: как правило, они предпочитают почтительный поклон и вопрос об их благополучии, а не чтобы их швыряли, словно почтовые посылки.
– Тысяча извинений, миледи. Клянусь честью, это больше не повторится, – каясь, обратился Итан Рэнсом к Фиби.
– Не повторится, – согласился Уэст, – или я накинусь на тебя с серпом.
Несмотря на беспощадную искренность в голосе Уэста, Рэнсом не испугался, а только улыбнулся и подошёл к нему пожать руку.
– У меня всё ещё расшатаны нервы после минувшего лета.
– Как и всегда, – сказал Уэст, сжимая руку друга, – твой визит приятен, как натёртая мозоль.
Фиби поразило непринуждённое общение двоих мужчин, словно они знали друг друга не месяцы, а годы.
– Мистер Рэнсом, – сказала она, – надеюсь, вы почтите нас своим присутствием за ужином. Можете остаться на ночь, если пожелаете.
– Премного благодарен, миледи, но мне нужно вернуться в Лондон на ближайшем поезде. – Рэнсом подошёл к креслу и поднял с пола небольшую дорожную сумку. – Я захватил с собой кое-какие любопытные материалы. Можете делать для себя любые пометки, но оригиналы документов я должен забрать и вернуть на место, прежде чем кто-нибудь заметит их отсутствие.
Уэст бросил на него настороженный взгляд.
– Ты нашёл что-нибудь интересное в учётных документах?
Рот Рэнсома слегка изогнулся в улыбке, но выражение лица оставалось абсолютно серьёзным.
– Ага.
Глава 29
Пока Фиби провожала их в кабинет, где они могли бы поговорить наедине, она обратила внимание, что Итан Рэнсом подмечает каждую деталь вокруг себя. Но не как ценитель декора, а скорее как топограф, изучающий расстояния и ракурсы. Он вёл себя обходительно и вежливо, в нём присутствовало некое скрытое обаяние, из-за чего ей практически удалось забыть вспышку ледяной жестокости в первые минуты их злополучной встречи.
Даже не зная о том, что Рэнсом занимает ответственную должность в столичной полиции, Фиби могла бы догадаться, об опасном характере его работы. В движениях гостя сквозила какая-то неявная и смертоносная, почти кошачья, грация. Она чувствовала, что только благодаря непринуждённой манере общения Уэста, Рэнсом гораздо более открыто шёл на контакт, чем обычно.
Войдя в кабинет, Фиби и Уэст сели за стол, а Рэнсом, встав с противоположной стороны, начал выкладывать документы. Изучение материалов касательно ссуды и первоначальных расходов началось с достаточно предсказуемых открытий: были выписаны чеки на покупку кирпича и гончарной трубы для полевой дренажной системы, а также выплачены деньги на её установку. Имелись подтверждения оплаты земельных работ по ликвидации изгородей, выравниванию почвы и освоению пустошей. Но вскоре дошла очередь до чеков, выписанных на менее понятные цели.
– К. Т. Хоукс и партнёры, – прочитала Фиби вслух и нахмурилась, увидев вексель на сумму пять тысяч восемьсот фунтов. – Чем они занимаются?
– Эта компания строит жилые дома, – ответил Рэнсом.
– С чего вдруг Эдварду Ларсону платить такую огромную сумму застройщику? Или они заодно ремонтируют сельскохозяйственные постройки?
– Не думаю, миледи.
Нахмурившись, Фиби внимательно изучила следующую большую статью расходов.
– Джеймс Принц Хейворд из Лондона. Кто это?
– Производитель карет, – ответил Уэст, пробегая дальше глазами по списку. – Вот расходы на покупку сёдел и упряжи... на наём домашней прислуги… и внушительная сумма, оставленная в универмаге Уинтерборна. – Он бросил на Рэнсома сардонический взгляд и медленно покачал головой.
Фиби рассердилась, заподозрив что, в отличие от неё, они оба уже обо всём догадались. Она перебрала в уме факты. Дом... карета... амуниция для лошадей... домашний персонал.
– Эдвард где-то обустроил домашний быт, – удивлённо проговорила она. – На деньги, позаимствованные из наследства моего сына. – У неё ушла земля из-под ног, и несмотря на то, что Фиби сидела, ей вдруг стало необходимо почувствовать рядом с собой надёжную опору. Она проследила за тем, как её тонкие бледные пальцы медленно обвили рукав пиджака Уэста, словно они принадлежали кому-то другому. Ощущение крепких знакомых мышцы под её ладонью придало ей сил. – Можете рассказать поподробнее?
– Выкладывай, Рэнсом, – сказал Уэст ровным и терпеливым тоном.
Его друг кивнул и наклонился, чтобы достать из сумки остальные бумаги.
– Дом, который приобрёл мистер Ларсон, находится неподалёку отсюда, в Чиппинг Онгар. В нём восемь спален, зимний сад и веранда. – Рэнсом разложил перед ними планы этажей и чертежи фасада. – Ещё есть обнесённый стеной сад и небольшой каретный сарай, где стоит одноконная двухместная карета. – Рэнсом замолчал и посмотрел на Фиби, слегка нахмурившись, будто хотел сперва оценить её эмоциональное состояние, прежде чем продолжить: – Дом сдан в аренду за номинальную сумму в один фунт двадцати двухлетней женщине по имени миссис Паррет.
– Зачем покупать такой большой дом для одного человека? – спросила Фиби.
– Есть подозрение, что девушка хочет открыть там когда-нибудь пансион. Её настоящее имя Рут Пэррис. Она незамужняя дочь изготовителя пуговиц и гребней, который живёт в наших краях. Семья бедная, но уважаемая. Около пяти лет назад мисс Пэррис покинула отчий дом, когда выяснилось, что она беременна. Девушка переехала к дальней родственнице, родила, но, в конце концов, вернулась в Эссекс, чтобы поселиться в Чиппинг Онгар вместе с сыном. Мальчику сейчас четыре года.
"Почти ровесник Джастина", – оцепенев, подумала Фиби, а вслух спросила:
– Как его зовут?
После долгого промедления последовал ответ:
– Генри.
Глаза защипало. Она порылась в кармане в поисках носового платка, а, вытащив его, промокнула слёзы.
– Миледи, – начал Рэнсом, – возможно ли, что ваш муж...
– Нет, – ответила она безжизненным голосом. – Мы с мужем были неразлучны, и, кроме того, он не имел ни возможности, ни здоровья, чтобы закрутить роман на стороне. Без сомнения, это ребёнок Эдварда. – Она изо всех сил старалась сопоставить, открывшиеся ей сведения, с тем, что уже знала об Эдварде. Но это напоминало попытку втиснуть ногу в ужасно тесную туфлю.
Уэст молчал, уставившись на планы этажей невидящим взглядом.
– Даже если отец не Ларсон, – сказал Рэнсом, – у вас всё равно достаточно доказательств его небрежного отношения к обязанностям. Он злоупотребил своим положением душеприказчика и попечителя, использовав наследство вашего сына в качестве залога и потратив деньги на свои личные нужды. Более того, ссудная компания виновата в том, что не обеспечила должный надзор, поскольку деньги были выделены исключительно на мелиорацию земель.
– С Эдварда должны быть немедленно сняты все полномочия душеприказчика, – сказала Фиби, сжимая в кулаке платок. – Однако я не хочу причинять значительного ущерба Рут и её ребёнку. Они достаточно настрадались.
– Они живут в доме с восемью спальнями, – насмешливо заметил Уэст.
Фиби повернулась к нему и погладила по рукаву.
– На бедную девушку легла тень позора. Ей было не больше семнадцати, когда они с Эдвардом... когда началось их знакомство. Теперь она живёт лишь наполовину, ей не выйти замуж, она не может открыто встречаться со своей семьёй. А у маленького Генри нет отца. Они заслуживают нашего сострадания.
Уэст скривил губы.
– Это с тобой и твоими сыновьями поступили несправедливо, – сказал он. – Моё сострадание распространяется только на вас.
После слов Фиби лицо Рэнсома смягчилось, а глаза потеплели.
– У вас необычайно доброе сердце, миледи. Жаль, что я не принёс сегодня добрых вестей.
– Я безгранично ценю вашу помощь.
Задумавшись обо всех эмоциональных и юридических хитросплетениях, ожидающих её впереди, Фиби почувствовала себя подавленной и обессиленной. Предстояло принять столько трудных решений.
Изучив её лицо, Рэнсом ободряюще проговорил:
– Мама всегда говорила мне: "Если не можешь избавиться от проблем, не принимай их близко к сердцу".
Рэнсом покинул поместье Клэр так же поспешно, как и приехал, прихватив с собой финансовые документы. По какой-то причине настроение Уэста быстро ухудшилось. Помрачнев и став немногословным, он сказал Фиби, что ему нужно побыть одному, и заперся в кабинете на четыре часа.