Его вещи чудесным образом выстирали, высушили и выгладили, а ботинки почистили и отполировали до блеска. Одевшись, Уэст сел за маленький столик в соседней комнате, где ему подали кофе с густыми сливками, тарелку варёных яиц и тонкую нежную говяжью вырезку, поджаренную на решетке и приправленную солью и рубленой петрушкой. Поначалу сама мысль о необходимости жевать и глотать вызывала у него отвращение. Но, когда он откусил кусочек, а потом ещё один, пищеварительная система начала подавать благодарные сигналы, и Уэст проглотил весь завтрак с неприличной поспешностью.
К концу трапезы к нему присоединился Кингстон. Герцогу подали кофе, а Уэсту вновь наполнили чашку.
– Всё ещё не в форме, – констатировал герцог, критически оглядывая Уэста, – но уже лучше.
– Сэр, – начал Уэст, но к горлу подкатил ком, и заставил его замолчать. Чёрт подери! Он не мог обсуждать с этим человеком никаких личных тем. Иначе сломается. Он чувствовал себя таким же хрупким, как выдувной стеклянный пузырь. Дважды прочистив горло, Уэст продолжил: – Мне кажется, я знаю, о чём пойдёт разговор, но я не могу это обсуждать.
– Превосходно. Я и так планировал говорить большую часть времени. Перейду сразу к делу: я даю своё благословение на брак между тобой и моей дочерью. Теперь ты, несомненно, захочешь указать на то, что не просил об этом, что побудит меня спросить, почему. Затем ты расскажешь пару историй из своего сомнительного прошлого и займёшься утомительным самобичеванием, чтобы я осознал в полной мере, насколько ты не годишься на роль мужа и отца. – Герцог сделал глоток кофе, и добавил: – Но ничего из этого меня не впечатлит.
– Не впечатлит? – осторожно переспросил Уэст.
– Я творил вещи и похуже, чем ты можешь себе представить, и нет, я не собираюсь делиться своими секретами, чтобы облегчить муки твоей совести. Тем не менее, из личного опыта могу с уверенностью сказать, что погубленную репутацию можно восстановить. В конечном итоге, злые языки общества найдут новую жертву для нападок.
– Меня беспокоит не только это. – Уэст потёр подушечкой большого пальца тупой край ножа для масла, а затем с трудом продолжил: – Я буду вечно настороже, в ожидании когда мои внутренние демоны сорвутся с цепи и затащат близких мне людей, которые меня любят, в один из кругов ада.
– У большинства людей есть внутренние демоны, – тихо проговорил Кингстон. – Бог свидетель, они есть и у меня. И у одного моего друга, который, по сути, является самым благородным и высоконравственным человеком из всех моих знакомых.
– Как вы от них избавляетесь?
– Никак. С ними необходимо научиться жить.
– Что если у меня не получится?
– Давай не будем ходить вокруг да около, Рэвенел. Ты не идеален, с этим мы оба согласны. Но я видел и слышал достаточно, поэтому уверен, что ты станешь тем супругом, в котором нуждается и, которого желает моя дочь. Тебе не придёт в голову изолировать её от внешнего мира. Они с Генри жили в их проклятом греческом храме на холме, как божества на горе Олимп, и дышали исключительно разрежённым воздухом. Мальчикам нужен такой отец, как ты. Который подготовит их к жизни в меняющемся мире и научит сочувствовать людям, работающим на их земле. – Его пристальный взгляд встретился со взглядом Уэста. – Я был на твоём месте. Тебе страшно, но ты не трус. Прими вызов. Хватит бегать. Иди и договорись обо всём с моей дочерью. Если вам двоим не удастся самим прийти к удовлетворительному умозаключению, тогда и брака вы недостойны.
В дверь осторожно постучали.
– Войдите, – проговорил герцог, повернув голову. Серебристая седина на его висках блеснула в дневном свете.
Дверь открыл лакей.
– Ваша светлость, – сказал он и решительно кивнул в сторону окна.
Герцог поднялся со стула и подошёл к окну, чтобы посмотреть на улицу.
– Ах. Очень вовремя. – Он оглянулся на лакея. – Ты свободен.
– Да, ваша светлость.
Уэст был слишком поглощён мыслями и не обратил внимание на слова, которыми обменялись герцог и лакей. За свою жизнь ему не раз приходилось выслушивать нравоучения, и некоторые даже оставили шрамы в его душе. Но ни один мужчина не разговаривал с ним так иронично, честно, прямо, ободряюще и немного властно, что странным образом обнадёживало. По-отцовски. Хотя, предположение о трусости Уэста задело, правду нельзя было отрицать, страх есть страх. Он боялся слишком многих вещей в жизни.
Но этот список стал немного короче. Бритьё больше в него не входило. Ведь это о чём-то говорило?
Кингстон подошёл к приоткрытой двери и обменялся парой слов с кем-то по другую сторону порога.
До Уэста донёсся приглушённый женский голос, всего лишь лёгкий отголосок, но в его груди заполыхало пламя, словно кто-то зажёг дюжину спичек внутри. Он быстро встал, чуть не опрокинув стул, и с грохочущим сердцем подошёл поближе к двери, напрягая слух.
– Я привезла детей, – говорила она. – Они внизу с няней.
Кингстон тихо рассмеялся.
– Твоя мама сильно разозлится, когда я расскажу ей, что проводил время с внуками, пока она была в Херон-Пойнте.
Заметив Уэста, он отступил назад и приоткрыл дверь чуть шире.
Фиби.
Уэста затопила неистовая радость. От нахлынувших чувств он мог только стоять, как громом поражённый, и молча на неё смотреть. В этот момент ему открылась истина: независимо от того, что произойдёт дальше, и как придётся поступить, Уэст никогда не сможет опять расстаться с этой женщиной.
– Отец послал за мной сегодня утром, – задыхаясь, проговорила Фиби. – Мне пришлось торопиться, чтобы успеть на поезд.
Когда она вошла в комнату, Уэст неуклюже отступил на шаг назад.
– Я сделал своё дело, – сказал герцог. – Теперь, полагаю, мне придётся положиться на вас двоих.
– Спасибо, отец, – иронично ответила Фиби. – Мы постараемся обойтись без тебя.
Кингстон вышел, закрыв за собой дверь.
Фиби повернулась к Уэсту, но он остолбенело стоял на одном месте. Чёрт возьми, как же здорово, когда она рядом.
– Я тут размышлял, – хрипло сказал он.
Её губ коснулась робкая улыбка.
– О чём?
– О доверии. Когда я сказал тебе, что не рассчитываю на любовь...
– Да, я помню.
– Я понял, что ещё до того, как кто-нибудь сможет доверять мне... по-настоящему... Мне придётся самому начать это делать. Начать слепо доверять. Придётся научиться. Но это... нелегко.
Её прекрасные глаза заблестели.
– Я знаю, дорогой, – прошептала она.
– Но если я кому-то и доверюсь, то только тебе.
Фиби придвинулась к нему поближе. Её глаза были такими яркими, словно светились изнутри.
– Я тоже кое о чём размышляла.
– О чём?
– О сюрпризах. Дело в том, что никто не знал, сколько времени отведено нам с Генри прожить вместе, прежде чем случится неизбежное. Как выяснилось, даже меньше, чем мы ожидали. Но оно того стоило. Я бы всё повторила. Я не боялась его болезни, и я не боюсь твоего прошлого или того, что может ещё с нами случиться. В этом придётся положиться на судьбу. Но есть одна непоколебимая вещь - наша любовь.
Сердце Уэста бешено колотилось, вся его жизнь висела на волоске.
– Осталась единственная проблема, – хрипло проговорил он. – Однажды я пообещал никогда не делать тебе предложения. Но я не говорил, что не могу его принять. Я умоляю тебя, Фиби... Сделай его. Потому что я люблю тебя и твоих детей больше, чем может вынести моё сердце. Сжалься надо мной, ведь я не могу без тебя жить.
Она придвинулась ближе и ослепила его своей улыбкой.
– Уэст Рэвенел, ты женишься на мне?
– О боже, да.
Он притянул её к себе и страстно поцеловал, до боли крепко, но Фиби, казалось, совсем не возражала.
С этого момента начнётся их общая история, теперь их будущее в мгновение ока переменилось. Два жизненных пути сошлись воедино. Вокруг них будто повсюду мерцал свет, или, возможно, ему это почудилось из-за слёз в глазах.
"Невозможно себя чувствовать настолько счастливым", – с удивлением подумал Уэст.
– Уверена? – спросил он между поцелуями. – Вероятно, где-то в поисках тебя бродит идеальный мужчина, которого ты заслуживаешь.
Фиби рассмеялась, прижимаясь губами к его губам.
– Давай тогда поторопимся, чтобы успеть пожениться до того, как он появится.
КОНЕЦ
Текст представлен исключительно для ознакомления, после прочтения вы обязательно должны удалить его.
Заметки
[
←1
]
Ру - смесь равных количеств муки и жира, которую обжаривают на сковороде и применяют в классической французской кулинарии для загущения соусов, супов и рагу.
[
←2
]
Севрский фарфор - высококачественные изделия фарфорового завода в Севре (близ Парижа), основанного в 1738г.
[
←3
]
Консоме́ (фр. Consommé) — осветлённый бульон. В классической кухне известны консоме из куриного и говяжьего бульона.
[
←4
]
Между блюдами подаются абсорбенты, которые способствуют снятию послевкусия. К ним относятся: фруктовый лёд, молоко, имбирь, чай.
[
←5
]
В год стандартно случается 12 полнолуний. Но раз в 20 лет случается в году 14 полнолуний, 2 голубые луны в 1 год. К цвету оно не имеет отношения. Здесь позаимствовано выражение английское Once in a Blue Moon, то есть очень редко.
[
←6
]
Регуля́рный парк (или сад; также францу́зский или геометри́ческий парк; иногда также «сад в регулярном стиле») — парк, имеющий геометрически правильную планировку, обычно с выраженной симметричностью и регулярностью композиции. Характеризуется прямыми аллеями, являющимися осями симметрии, цветниками, партерами и бассейнами правильной формы, стрижкой деревьев и кустарников с приданием посадкам разнообразных геометрических форм.
[
←7
]
Розеттский камень - каменная плита, давшая ключ к дешифровке египетской письменности.
[
←8
]
Релятивизм - мировоззренческая позиция или взгляд, когда все человеческое познание принимается субъективно, т. е. относительно и условно. Признавая относительность познания, релятивизм отрицает возможность достижения адекватного знания о мире. В области морали релятивизм отрицает абсолютность этических норм и правил.