– Дорогая, – любезно обратилась к ней Фиби, – я не могла не заметить, что вы всё время пытаетесь позаимствовать у мистера Рэвенела салфетку. Возьмите мою.

Она протянула молодой женщине свою собственную, и та машинально потянулась за ней.

Однако в следующее мгновение леди Колвик отдёрнула руку.

– Понятия не имею, о чём вы говорите.

Фиби не обманули её слова. По щекам молодой женщины пополз виноватый румянец, а её губы, похожие на бутон розы, заметно скривились.

– Стоит ли объяснять? – спросила Фиби очень тихо. – Этому джентльмену не нравится, когда в него тычут и ковыряют, как устрицу на Биллинсгейтском рынке, пока он пытается ужинать. Будьте любезны, держите руки при себе.

Глаза леди Колвик злобно сузились.

– Мы могли бы его разделить, – заметила она и отвернулась к своей тарелке, презрительно фыркнув.

Из ряда лакеев позади них донёсся приглушённый смешок.

Мистер Рэвенел откинулся на спинку стула. Не оборачиваясь, он махнул рукой через плечо и пробормотал:

– Джером.

К нему подошёл лакей и склонился возле него.

– Сэр?

– Ещё один смешок, – мягко предупредил мистер Рэвенел, – и завтра тебя понизят в должности до коридорного.

– Да, сэр.

Когда лакей удалился, мистер Рэвенел снова переключил внимание на Фиби. Морщинки от смеха во внешних уголках его глаз стали глубже.

– Спасибо, что не стали мной делиться.

Фиби слегка пожала плечами.

– Она вмешивалась в совершенно неинтересную беседу. Кто-то должен был её остановить.

Его рот изогнулся в медленной усмешке.

Никогда ещё Фиби не ощущала присутствие мужчины рядом так остро, как в этот момент. Каждый нерв пробудился к жизни, отвечая на его близость. Её заворожили глаза Рэвенела, чей однотонный синий цвет напоминал оттенок чернил индиго. Она была очарована грубой щетиной, пробивающейся на гладко выбритом лице, и облегающим белым воротничком на мускулистой шее. Хотя поведение леди Колвик нельзя извинить, оно было вполне объяснимым. Какова на ощупь его нога? Наверное, очень крепкая. Твёрдая, как камень. От этой мысли Фиби начала ёрзать на стуле.

Что с ней не так?

Оторвав от него взгляд, она сосредоточилась на крошечном меню, выгравированном на карточке, лежащей между их тарелками.

– Говяжий консоме ³или пюре из весенних овощей, – прочитала она вслух. – Пожалуй, возьму консоме.

– Вы предпочитаете слабый бульон весенним овощам?

– У меня скромный аппетит.

– Нет, вы только вслушайтесь: повар посылает за корзинкой со спелыми овощами на огород при кухне, за луком-пореем, морковью, молодым картофелем, кабачками и помидорами, а потом варит их на медленном огне со свежими травами. Когда овощи становятся мягкими, она толчёт их, превращая в пюре нежнее шёлка, а в конце добавляет густые сливки. Его подают на стол в глиняной посуде и намазывают на гренки, обжаренные в масле. Каждая ложка позволяет насладиться всеми вкусами сада.

Фиби не мог не подкупить его энтузиазм.

– Откуда вы столько знаете о процессе приготовления?

– Я провёл много времени на кухне, – признался он. – Мне хотелось узнать об обязанностях и условиях работы персонала. И, насколько понимаю, самая важная работа в Приорате Эверсби - делать так, чтобы все в поместье были здоровыми и сытыми. Невозможно хорошо работать на пустой желудок.

– Кухарка не возражает против вторжения на её территорию?

– Пока я держусь в стороне и не сую пальцы в миски.

Она улыбнулась.

– Вы любите поесть?

– Нет, я обожаю поесть. Из всех земных удовольствий это второе в списке моих любимых.

– А какое первое?

– Это неподходящая тема для ужина. – Помолчав, он с невинным видом предложил: – Но я могу рассказать вам позже.

Плут. Это был самый настоящий скрытый флирт. На первый взгляд безобидный комментарий, но с двойным смыслом. Фиби предпочла не обращать на него внимания, и не отрывала взгляда от меню, пока буквы не сложились наконец в слова.

– Я вижу, что есть два рыбных блюда на выбор: палтус под соусом из омара или камбала по-нормандски. – Она сделала паузу. – Последнее блюдо мне незнакомо.

Мистер Рэвенел с готовностью ответил:

– Филе белой камбалы, замаринованное в сидре, тушёное в масле, под сливками. Лёгкое блюдо с яблочным привкусом.

Прошло много времени с тех пор как Фиби думала о еде, как о чём-то большем, нежели обыденный ритуал. Она потеряла не только аппетит после смерти Генри, но и чувство вкуса. Только несколько продуктов всё ещё обладали букетом ароматов и вкусов: крепкий чай, лимон и корица.

– Мой муж никогда ... – желание ослабить бдительность в компании этого мужчины было почти непреодолимым, хотя и казалось предательством по отношению к Генри.

Мистер Рэвенел терпеливо смотрел на неё, слегка наклонив голову.

– Он не выносил ни молока, ни сливок, ни красного мяса, – запинаясь, продолжила Фиби. – Мы ели только самые простые блюда, варёные и без приправ. Но даже при этом он ужасно страдал. Он был таким милым и добродушным, не хотел, чтобы я отказывалась от блюд, которые мне нравились, только потому, что сам не мог их есть. Но как я могла наслаждаться пудингом или бокалом вина в его присутствии? После стольких лет такой жизни... когда еда выступала в качестве противника... Боюсь, я больше никогда не смогу получать удовольствие от пищи.

Фиби сразу же поняла, насколько неуместно прозвучало такое признание за официальным ужином. Она опустила взгляд на блестящий ряд столовых приборов перед собой, испытывая искушение заколоть себя вилкой для салата.

– Простите, – извинилась она. – Я так давно не вращалась в обществе, что забыла, как вести светскую беседу.

– Я не умею вести вежливых светских бесед. Большую часть времени я провожу в компании сельских животных. – Мистер Рэвенел подождал пока её мимолётная улыбка исчезнет прежде, чем продолжить: – Ваш муж, видимо, обладал огромной внутренней силой. Будь я на его месте, то не был бы ни милым, ни добродушным. Если честно, я не такой, даже когда всё складывается хорошо.

Его похвала в сторону Генри заставила растаять часть глубоко затаившейся враждебности. Гораздо легче ненавидеть кого-то, когда он далёкая, абстрактная фигура, чем живой, дышащий человек.

Обдумав последний комментарий, Фиби спросила:

– У вас взрывной характер, мистер Рэвенел?

– Боже милостивый, неужели вы не слышали? Рэвенелы - всё равно что пороховые бочки с подожжённым фитилём. Вот почему в нашем роду осталось так мало мужчин: постоянное пьянство и драки обычно не способствуют наступлению счастливой старости.

– Вот, чем вы занимаетесь? Постоянно пьянствуете и дерётесь?

– Когда-то так и было, – признался он.

– Почему же перестали?

– Пресытиться можно чем угодно, – сказал он и ухмыльнулся. – Даже поиском удовольствий.

Глава 7

Как оказалось, пюре из весенних овощей превзошло описание мистера Рэвенела. Нежная красновато-оранжевая смесь действительно обладала вкусом целого сада. Смелая, сливочная гармония вяжущих помидоров, сладкой моркови, картофеля и зелени, олицетворяла весеннюю пору. Откусив кусочек хрустящей, наполовину пропитанной пюре гренки, Фиби закрыла глаза, наслаждаясь угощением. Боже, она так давно не ощущала вкуса пищи.

– Я же говорил, – довольно сказал мистер Рэвенел.

– Как вы думаете, ваш повар поделится рецептом?

– Поделится, если я попрошу.

– А вы попросите?

– Что мне за это будет? – парировал он в ответ.

Она удивлённо рассмеялась.

– Как непочтительно. А как же благородство? Великодушие?

– Я фермер, а не рыцарь. В наших краях - услуга за услугу.

В его манере общения не проскальзывало ни почтения, ни сочувствия, которые люди обычно выказывают вдовам. Скорее он с ней... флиртовал. Но она не была уверена. С Фиби давно никто не флиртовал. Конечно, он являлся последним мужчиной, от которого она могла ожидать подобного внимания. Вот только... оно каким-то странно приятным образом её нервировало.

Посыпалось бесчисленное количество тостов: за счастье и процветание жениха и невесты; за благополучие семей, которые должны были породниться; за королеву, за хозяина и хозяйку, за священника, за дам и так далее. Лакеи снова и снова наполняли бокалы прекрасными выдержанными винами, убирали пустые суповые тарелки и выставляли крошечные блюдца с охлаждёнными ломтиками спелой дыни.

Каждое блюдо казалось вкуснее предыдущего. Фиби могла бы подумать, что ничто не может превзойти усилий французского повара в Херон-Пойнте, но здешняя кухня была одной из самых восхитительных, которые она когда-либо пробовала. Хлебная тарелка постоянно пополнялась горячими рулетами и пышными ломтями подового хлеба, к которым подавались жирные витки подсоленного сливочного масла. Лакеи внесли превосходно запечённых корнуэльских кур с изящно полопавшейся хрустящей корочкой... жареные телячьи котлеты в коньячном соусе... нарезку из овощной террины с крошечными варёными перепелиными яйцами. Красочные салаты были увенчаны сухими кусочками копчёной ветчины или тонкими, как бумага, ломтиками пряного чёрного трюфеля. Зажаренные говядину и баранину тонко нарезали возле основного стола, вытекший сок тут же загустел в подливу.

Фиби пробовала одно угощение за другим в обществе заклятого врага своего мужа, и получала безмерное удовольствие. Уэст Рэвенел оказался искушённым и безбожным шутником, делая дерзкие замечания, которые балансировали на грани приличий. Фиби подкупала его непринуждённая заинтересованность. Беседа текла легко и приятно. Она не могла припомнить, когда в последний раз так много разговаривала, работая языком, словно молотилкой, а ещё не могла припомнить, когда за последние годы съедала за один присест столько еды.

– Какие ещё остались блюда? – спросила она, когда в миниатюрных хрустальных вазочках вынесли фруктовый лёд для очищения рта⁴.