Это Павел Иванович Никитин, заместитель директора завода «Компрессор» по кадрам, помнит по рассказам своего отца — Ивана Федоровича. И сегодня, когда Павел Иванович ходит по светлым и просторным цехам, видит рабочих, занятых творческим трудом, он сопоставляет эти рассказы отца и его товарищей с днем сегодняшним. Ему, старейшине рода Никитиных, рода, отдавшего заводу свыше трехсот лет, эта великая дистанция понятна.
С 1935 года «Компрессор» начал поставлять свою продукцию за границу…
В нашей стране его аппаратами оборудованы крупнейшие атомные электростанции…
Рыболовные траулеры и плавбазы-заводы…
Холодильники самых больших мясокомбинатов…
Установка ОГРА в Институте атомной энергии имени Курчатова…
«Кондишен» в высотном здании Московского государственного университета…
Смонтирована холодильная установка мощностью в один миллион килокалорий в час для охлаждения мартеновских печей металлургического завода в Бхилаи (Индия)…
Фреоновые холодильные машины на океанских лайнерах типа «Пушкин»…
В гостинице «Россия»…
В Большом театре…
Этот список можно было бы продолжать и продолжать.
И Павел Иванович Никитин, на глазах которого рос завод, мог бы рассказать десятки историй, связанных с каждой новой машиной, рассказать весело, с присущим ему юмором, в «лицах».
Но он озабочен днем сегодняшним.
Кто такой заместитель директора по кадрам?!
Начальник отдела кадров, с кем каждому человеку хоть раз да приходилось встречаться в жизни?!
В известной мере.
Прочитал в записи в трудовой книжке… Дал «смотровую» в цех… После — оформил на работу.
Конечно, он все это сделает, а когда проштемпелюет графу «принят», то и размашисто распишется.
Но своей главной обязанностью Павел Иванович считает…
Впрочем, начинается заседание комиссии по труду. Приглашены начальники цехов, экономисты. Приступили к детальному анализу работы цеха.
— Павел Григорьевич, у вас возросли потери рабочего времени. Три и восемь десятых процента для вашего цеха — многовато. В чем дело? Вы анализировали? — обращается Никитин к одному из присутствующих. — Хоть причина и уважительная — больничные листы, но в этом надо разобраться.
— Наш цех теплый…
— Но многие работают на улице.
— Мы их одеваем.
— Лично проверьте наличие теплой одежды. Да и все ли одеваются? Особенно — молодые. Крепкие-то они крепкие, но и прыткие… Мол, организм здоровый, выдержит. А не всегда так бывает.
— Хорошо, Павел Иванович, возьму на контроль, — делает отметку в записной книжке начальник цеха.
— А в девятом цехе вообще ЧП. Человек чуть ли не месяц не появляется на работе, а начальство благодушествует.
— В армию призывают.
— Так надо надлежащим образом оформить увольнение. Давно следовало побывать у него дома, детально разобраться. Экономист куда смотрел? Табельщик…
— Упустили.
— Чтобы впредь не упускали, получите от меня выговор. Дальнейшее рассмотрит дирекция.
Что греха таить, есть еще в коллективе «Компрессора» и такие, которые «упустили», и такие, что «недосмотрели», и вот такие…
В кабинет главного инженера Алексея Николаевича Петрова, в то время исполнявшего обязанности директора завода, они входят по одному, понуро сутулясь, отводя глаза в сторону. В приемной, ожидая вызова, натянуто храбрились, вымученно посмеивались: «Сегодня, братва, сдвоенным центром на нас пойдут…» А суть шутки в том, что за столом комиссии по борьбе с алкоголизмом сидят два бывших секретаря парткома — Петров и Никитин.
Вернувшись с войны с орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги», Павел Иванович Никитин снова встал к токарному станку. Кто-то из друзей принес заводскую многотиражку довоенного выпуска. И были в ней такие строчки:
«…Изготавливали компрессор 1-ВГ для завода КИМ. В первомайские праздники 1940 года по Красной площади должны были пройти первые три малолитражных автомобиля, изготовленные этим заводом. Стахановцы первого механического цеха обязались сделать детали компрессоров во внеурочное время. Стахановец этого цеха П. Никитин заявил, что постарается выдать порученные ему детали раньше срока. И свое обязательство молодой рабочий выполнил с честью».
— Что, Павел Иваныч, работнем, как до войны?
— А то как, — отозвался Никитин. — Только так!
— Говорят, тебя к нам в начальники прочат?
— За славой не гонюсь, от ответственности не увильну…
И впрямь, скоро он стал старшим мастером… Начальником участка… Начальником производства… А потом коммунисты завода оказали ему доверие, выбрав секретарем партийного комитета. И пришлось Павлу Ивановичу учиться великому качеству партийного работника — глубоко вникать не только в производственные вопросы, но и в души рабочих. И хоть лет с тех пор прошло порядочно, а вот поди ж ты, помнят — «сдвоенный центр».
Крупный, рослый, косая сажень в плечах парень, розовощекий, не знает куда девать сильные руки, еще не успел алкоголь взять от его здоровья свою долю. Голос пока тверд. Рассказывает о себе охотно, даже с каким-то вызовом — выпил, ну что?! На работу явился. Хоть мастер и отстранил, а зря, выдержал бы я день и план бы выполнил.
— Вы помните, — прерывает рассказ парня Павел Иванович, — был на нашем заводе случай… Тоже выпил человек, на ногах, как говорится, стоял. Мастер не заметил, до станка допустил. А потом — смерть.
— Ну, слышал…
— Так вот на его месте могли быть и вы.
Парень молчит. Зябко ежится, хоть в кабинете и тепло.
— И если я не ошибаюсь, у вас наследница появилась, дочка недавно родилась…
— Не ошибаетесь, Павел Иванович.
— Так какое же она наследство получит, если ее отец приходит пьяным на работу… А работа повышенной опасности… Я говорю о «наследстве» души… Вы меня понимаете?
— Понимаю, Павел Иванович.
— При заводе, в быткорпусе, мы организовали наркологический кабинет… Без отрыва, так сказать, от производства…
— Пойду, — сказал парень. И уже тверже добавил: — Обязательно…
А вот рабочий Н. В возрасте. Дрожат руки. От первого вопроса «почему пьете?» по дряблым щекам покатились слезы.
— Вот видите, — тихо замечает Павел Иванович, — алкоголь съел все ваше здоровье. И не первый раз мы здесь с вами беседуем. Вы давали обещания, мы — проявили мягкотелость… И вот результат. Плачевный и в прямом и в переносном смысле. Но не все еще потеряно…
— Уволите? — не поднимая головы, спрашивает Н.
— Это проще всего. И статья, даже не одна, в трудовую книжку так и просится. Но нет, увольнять вас мы пока не будем. Пошлем на стационарное лечение. Поборемся за вас.
Конечно же, не один Никитин вел диалоги на этом безрадостном, но необходимом заседании. Резко выступали мастера, начальники цехов, подытоживал результат трудного разговора председатель, но голос Никитина, мнение его были если не решающими, то, во всяком случае, определяющими. И не в силу должностной весомости, а благодаря авторитету, что накоплен годами безупречной работы. А трудится Павел Иванович на «Компрессоре» сорок лет. И в трудовой книжке лишь записи о поощрениях и повышениях. Не каждый таким может похвалиться. Впрочем, «похвалиться», наверное, не то слово, лучше — гордиться.
Вот резко, смело, нет, скорее — нахально, влетел в кабинет Никитина молодой человек. «На работу возьмете? На должность энергетика цеха…»
Никитин — психолог. По тому, как человек вошел, как спрашивает, как подает документы, даже по внешнему виду, может определить, кто перед ним.
Так и с этим. Еще не открывая трудовой книжки, понял, что из себя представляет посетитель. Так оно и есть — запись на записи, даже вкладыш потребовался.
— М-да-а, трудовая ваша мне не очень нравится, — задумчиво говорит Павел Иванович. — Точнее, совсем не нравится. Годы молодые, а столько перемен… В дипломе оценки хорошие, можно даже сказать — прекрасные оценки… институтские… А вот жизненные… Что же вас заставило так часто менять место работы?
— Жизнь.
В глазах посетителя тоска — вот старикан попался дотошный, копается, что да как… Нужен работник, направляй в цех, не нужен — прости-прощай. Так раньше во всех отделах кадров бывало.
— Я себя ищу, — говорит энергетик, сам не очень-то веря своим словам.
Никитин улыбнулся. Мыслям своим улыбнулся. Показать бы этому молодому человеку его, никитинскую «трудовую». И сказать, что вот он, Никитин, счастлив, что отдал одному заводу всю жизнь. Да ладно, обидится еще.
— Работа у нас нелегкая… Направление в цех я вам выписываю, сходите познакомьтесь, поговорите с начальником цеха, а потом ко мне, будем смотреть…
— Как это… Можете отказать?
— Я сказал — будем смотреть.
Работнику, отвечающему за кадры, надо уметь видеть завтрашний день. Живя сегодняшними заботами, уловить пока, может быть, слабый пульс будущего. Так думает Павел Иванович. Вот ведь незначительная, казалось бы, новинка, которую можно было бы назвать так — «Год моей работы на «Компрессоре». На беседу в дирекцию приглашают тех, кто отработал на заводе год. И здесь в присутствии партийных и комсомольских работников, председателя завкома, различного ранга руководителей производства, «годовикам», как их в шутку иногда называют, предоставляется слово. Как прошел этот год? Есть ли претензии к коллегам, к руководству, к общественным организациям? Есть ли просьбы, жалобы… Говори, что на душе наболело. Нравится ли дело, которому служишь? Если хочешь уйти — объясни почему? Может быть, здесь же и разберемся. Сделаем, что в наших силах… Вот все руководство завода перед тобой, говори!
Непременный участник всех бесед — Павел Иванович Никитин. Ведь год назад он принимал этих людей на работу. С него для них начался «Компрессор». Многих он помнит поименно. И радостно бывает Павлу Ивановичу услышать: «У меня все хорошо».
«Годовикам» вручают небольшую денежную премию.