Т а т а. Вы говорите, как будто он ваш отец, а не мой.

Б о н д а р ь. Простите, я просто хотел напомнить. Боялся, что впопыхах забудете. У меня ведь все разложено. По ящичкам и по коробочкам.

Входит  Ч е м е з о в.

Ч е м е з о в. Здравия желаю. (Здоровается с Бондарем, целует в лоб Тату. Снимает шинель, фуражку, вешает в прихожей.) Получай свой «папаштотымнепринес». (Вынимает из кармана шоколадку и отдает дочери. Бондарю.) Это у нас так с детства заведено. Только раньше я ей под подушку клал с ночи.

Т а т а (кладет на стол шоколадку). Спасибо.

Ч е м е з о в. А вы что, Григорий Родионович, в неурочное время?

Б о н д а р ь. С сегодняшнего дня я в отпуске.

Ч е м е з о в. Забыл, забыл. Значит, вечером вместе с Таточкой в Ленинград?

Б о н д а р ь. Нет, у меня тут есть еще дело, так сказать, личного порядка.

Ч е м е з о в. Следы заметаете, молодой человек? Не надо, я и так все вижу. А где же Анна Петровна?

Т а т а. На кладбище.

Ч е м е з о в. Я же просил не оставлять ее одну.

Т а т а. А она просила не ходить с ней…

Ч е м е з о в (Бондарю). Явитесь вечерком к нам чай пить перед отъездом Татьяны. Но имейте в виду, я буду дома.

Б о н д а р ь. Спасибо, не знаю, право…

Т а т а. Приходите, Григорий Родионович.

Б о н д а р ь. Слушаюсь. (Уходит.)

Ч е м е з о в. Да, в плохие дни, стрекоза, прилетела ты сюда. Не мог я тебе достаточно времени уделить. Комиссии, инспекции. А завтра выходим на большие учения. Теперь только на Новый год увидимся. А впрочем, может, и раньше. Вдруг я в Ленинград прилечу. Пойдем тогда с тобой в балет. Давно я в балете не был. Пошел как-то на «Каменный цветок». Хорошо. Только мне настроение парочка испортила. Сидят рядышком. Она девчушка, ну, с тебя. А он студент, что ли, или уж инженер. Без зазрения совести держит ее за руку, плечо гладит, а как темная сцена в пещере там, они целуются. Это что же такое! В Мариинском театре! Я ушел после второго акта. Противно стало. (С подозрением взглянул на дочь, как бы невзначай.) А ты часто ходишь в балет?

Т а т а. Редко.

Ч е м е з о в. Тебе что, серьезно нравится Бондарь?

Т а т а. Он хороший человек.

Ч е м е з о в. Все они хорошие. Нет, ты с ним в балет не ходи. И в кино тоже. Я вот люблю ходить один… никто не отвлекает…

Т а т а. А ты думал когда-нибудь, что настанет день — и я выйду замуж.

Ч е м е з о в. Да не за Бондаря же?

Т а т а. Почему не за Бондаря? Чем он плох?

Ч е м е з о в. Кто говорит, что он плох? Порядочный человек.

Т а т а. Только не достоин меня, да? А есть ли такой человек, который, по-твоему, был бы достоин? Наследный принц Камбоджи или лорд Бекингемский? И то они как-то слабоваты.

Ч е м е з о в. Глупости.

Т а т а. Ну, почему же глупости? Ведь мне уже двадцать, а ты все разговариваешь со мной, как с четырнадцатилетней. Ну давай хоть раз в жизни поговорим, как взрослый отец со взрослой дочерью. Я никогда не спрашивала у тебя ни о чем… Ведь мамы нет уже больше десяти лет. Почему ты не женился? Ты красивый, видный мужчина.

Ч е м е з о в (смущенно). Вот не знаю. Все время на флоте, в делах. Кругом женатые. Не встречаюсь я, что ли, с такими женщинами. Не на улице же с ними знакомиться, не в театре. Я и раньше-то никогда не мог заговорить с незнакомой.

Т а т а. А хочется? Скажи честно, откровенно — хочется? Тепла, семьи…

Ч е м е з о в. Врать не буду — хочется. Но ведь ты есть…

Т а т а. Меня нет больше с тобой. Я уйду от тебя скоро, папа. Я уже ушла.

Ч е м е з о в. Куда ты ушла? Что ты за чепуху говоришь?

Т а т а. Не торопись. Дослушай. В наших отношениях с тобой есть ложь, понимаешь, папа, шоколадка. Ну пусть я буду противна тебе, я знаю, родители очень страдают, когда их дети вдруг становятся взрослыми. Но все же ты отец мне, самый близкий. С кем же мне посоветоваться, кому открыться? Тебе не повезло, после мамы ты не нашел никого. Не встретил. А я нашла. Я встретила. И уже давно, очень давно. Встретила его и полюбила, и на всю жизнь. Я любима. Я люблю. Я счастлива. И я очень несчастна. Я жена и не жена. Я женщина. Я знаю, что такое любовь, и мне страшно. Ну почему ты сидишь так, обхватив голову руками, почему молчишь?..

Ч е м е з о в (глухо). Кто он?

Т а т а. Его жизнь в твоих руках. Но ты не можешь ничего сделать.

Ч е м е з о в. Скажи.

Т а т а. Я ничего тебе не скажу. Пока не скажу. Ты сам узнаешь потом.

Ч е м е з о в. Наверно, я не заслужил твоего доверия, сам виноват. Жил вдали от тебя…

Т а т а. Не в этом дело.

Ч е м е з о в. Ладно, не говори. Неволить тебя не буду… Только поверь мне в одном, Татьяна. Как старшему. Как старику. Ты страдаешь. Но ведь любовь — она всегда связана со страданием. Так же, как и рождение человека. Если человек преодолеет страдание, он будет лучше. Если склонится перед ним — пропал. Я тоже, как и все люди, прошел через это. Не знаю, стал ли от этого лучше, наверно, стал. Крепче, во всяком случае. Ты говоришь, что я не могу тебе помочь, ну что ж… Хочу только, чтоб ты знала, что есть не только страдание, есть и сострадание. И оно выправляет горе, делает его не таким горьким и безысходным. Я думаю сейчас об Анне Петровне.

Т а т а. В своем горе я совсем забыла о ней.

Ч е м е з о в. Найди ее. Приведи сюда.

Т а т а (в неожиданном порыве вдруг целует руку отца. Он вздрагивает). Я вернусь… (Накидывает платок, пальто и выбегает.)

Чемезов один. Он смотрит на то место, где только что стояла Тата. Он повторяет ее слова.

Ч е м е з о в. Я уйду от тебя, папа… Я уже ушла…

Он опускает голову. Может быть, он плачет?

Якорная площадь. Сумерки. Косой осенний дождь. Порывы ветра раскачивают тяжелую чугунную цепь, окружающую памятник адмиралу. У подножия памятника — А н н а  П е т р о в н а  и  Т а т а.

Т а т а. Я принесла вам плащ. Накиньте, тетя Аня, а то идет дождь.

А н н а  П е т р о в н а. Спасибо, девочка. Ты напрасно пришла сюда. Я уже возвращалась. Вот немножко еще постою здесь…

Т а т а. Папа дома. Он ждет вас. Он один. Тетя Аня, я позвонила на бригаду от вашего имени и просила прислать к вам Сергея.

А н н а  П е т р о в н а. Кого?

Т а т а. Сергея Селянина. Вы ведь еще не видели его. Я думала…

А н н а  П е т р о в н а (ровным голосом). Я не хочу его видеть. Я никого не хочу видеть.

Т а т а. Но Сергей… Он ведь лучший друг Валерика. Он…

А н н а  П е т р о в н а. Ты не должна была его вызывать.

Т а т а. Он прислал мне письмо. Вот, прочтите…

А н н а  П е т р о в н а. Здесь темно. И я не хочу читать его писем.

Т а т а. Он хочет лишить себя жизни!

А н н а  П е т р о в н а (как бы очнулась). Почему?

Т а т а. Он считает себя виновником гибели…

А н н а  П е т р о в н а. …Валерика?

Т а т а. Да. Валерика и всех. Вот слушайте. «Я знаю, как поступить с собой, и поступлю как полагается…».

А н н а  П е т р о в н а. Не читай мне больше. Не надо. Иди. Я скоро вернусь. Постою немного. Возьми плащ. Что мне за дело до Сергея Селянина? Разве вернет он мне… Иди. Оставь меня, Таточка…

Т а т а. Простите… (Уходит.)

Анна Петровна одна. Порыв ветра, звон цепи.

А н н а  П е т р о в н а. Ну вот, Валерик… Почему ты молчишь? Говори еще со мной. Я знаю, знаю… Ты думал обо мне тогда… Боялся, что будет со мной, когда узнаю… (Напряженно слушает его ответ.) Честная смерть. Но ведь это случайность, ее могло и не быть. Почему же это должно было случиться с тобой, именно с тобой! (Опять слушает.) Ну конечно, у другого тоже есть мать, и она тоже бы так говорила, как я… (Повторяет его слова.) Мать моряка, жена моряка… Нет-нет, ты не беспокойся обо мне. Мы ведь часто будем встречаться. Проплывет корабль по Неве — ты будешь стоять на палубе. Пройдет по Якорной площади матрос, я посмотрю на него и увижу тебя. Ты всегда будешь со мной, Валерик… И я всегда буду с тобой… Нет-нет, я не плачу… Просто это ветер на Якорной площади…

Проходит  С е р г е й.

(Вглядывается, потом окликает.) Сергей, Сережа!.. Это ты?

С е р г е й (на мгновение замедлил шаг, остановился, затем отвернулся, хриплым голосом). Вы ошиблись, гражданка. (Скрывается во мраке площади.)

А н н а  П е т р о в н а. Мне показалось… Простите. (Медленно уходит.)

Где-то совсем близко марширует отряд моряков. Оркестр стихает вдали. С другой стороны площади быстрым шагом возвращается  С е р г е й.

С е р г е й. Анна Петровна, это был я… (Осматривается, у памятника уже никого нет. Говорит, обращаясь к тому месту, где только что стояла женщина.) Я не могу, я боялся встретиться с вами, Анна Петровна… Но ведь я вернулся.

Из темноты — голос Бондаря.

Б о н д а р ь. Старший матрос Селянин.

С е р г е й. Я, товарищ капитан-лейтенант.

Б о н д а р ь. Наконец-то я вас разыскал.

С е р г е й. Разрешите пройти.

Б о н д а р ь. Вам дали увольнительную с бригады по просьбе матери погибшего матроса для встречи с ней.

С е р г е й. Так точно.

Б о н д а р ь. А здесь что вы делаете?

Сергей молчит.

У вас тут назначена встреча?

С е р г е й. Никак нет.

Б о н д а р ь. Куда вы отсюда? Может быть, нам по пути?

С е р г е й. Нет, нам не по пути, товарищ капитан. Я иду на матросское кладбище.

Б о н д а р ь. Вы уверены, что Анна Петровна там?

С е р г е й. Не знаю.

Б о н д а р ь. Сегодня на комсомольском собрании, вечером, разбирают ваше дело?

С е р г е й. Да, разбирают. Разрешите пройти.

Б о н д а р ь. Нет, не разрешаю. Вы что же это задумали, старший матрос Селянин?

С е р г е й. Уйти от вас.

Б о н д а р ь. Это будет нелегко.

Сергей идет.

Смирно!

Сергей останавливается.

Немедленно верните пистолет.

С е р г е й. Я не понимаю…

Б о н д а р ь. Понимаете. Возвратите пистолет штурмана Бабаева. Вы зашли к нему в каюту, когда он вернулся из патруля и отправился ужинать. Зашли в каюту и взяли пистолет. Вы воспользовались дружбой со штурманом, его доверием. Как вор, украли пистолет и ушли. Я видел, как вы выходили из его каюты. Он вернулся и пистолета не обнаружил. Для чего вы идете на матросское кладбище?

С е р г е й. За все на свете нужно платить.

Б о н д а р ь. Вот оно откуда это! Эффектная развязка! На матросском кладбище пустить в себя пулю? Прекрасная плата! Даже если от этого пострадает честь дружившего с вами человека, честь ваших товарищей?

С е р г е й. Нет! Я не знаю, товарищ капитан…

Б о н д а р ь. Не знаете, что делать? Я вам скажу. Немедленно вернуть пистолет. (С силой.) Я жду.

Сергей вынимает пистолет и кладет его в протянутую руку Бондаря.