А н а с т а с и я. Вот я! Полковник не приехал? Мы опоздаем в госпиталь! Кончится тем, что мы опоздаем. Помоги мне раздеться, Сашенька. (Выкладывает содержимое портфеля на стол.) В три его выписывают, уже половина третьего. Где полковник? Кто здесь был?
С а ш е н ь к а. Рабочий. Заколотил окно.
А н а с т а с и я. Страшный холод! Надо перелить вино в графин. Где графин? Никогда нет ничего на месте! Ох, как я замерзла! Полковник нас подводит. Надо нарезать хлеб! Где нож? Лучше бы я в сануправлении взяла машину. Забыла все деньги и все карточки дома. Представляешь? Хорошо, встретила жену Иванчука, летчика, знаешь? Она мне одолжила. Где скатерть? К нашему приезду из госпиталя все должно быть готово… (Вместе с Сашенькой накрывает на стол.) В первый раз за всю войну будем обедать вместе. Егорушкин, ты, я, полковник!
С а ш е н ь к а. Ведеркин еще появится, как же без него!
А н а с т а с и я. Какая ты умница, что позвала рабочего и заколотила окно. Ты была у себя на работе? Отпросилась?
С а ш е н ь к а. Да, сказала, что еду за отцом в госпиталь.
А н а с т а с и я. Они читали газету?
С а ш е н ь к а. Да, прочитали. А потом я у них отняла газету.
А н а с т а с и я. Они всё прочитали?
С а ш е н ь к а. Всё.
А н а с т а с и я. Нет, Ведеркин, какой талант! Прямо Лермонтов. Как он все описал! Я уж плакала два раза сегодня, когда читала. Меня в сануправлении поздравляли. Думаю, что полковник задержался недаром. (Доверительно.) Очевидно, приедет сюда не с пустыми руками. Так часто бывает. Иванчуку принесли орден в госпиталь. Ты понимаешь, почему так долго нет полковника? Он такой пунктуальный. Ффу, здесь страшная жара!.. (Бросается в кресло.) Не успела сходить в парикмахерскую. Он любит, когда я причесана и обязательно чтобы был маникюр. Хорошо, что не пришлось сегодня ехать в командировку в Кировск, насилу отбоярилась. Ты подумай, какое счастье! Одна комната уцелела во всем доме. Чья комната? Конечно, Егорушкина! Летчики в Арктике всегда говорили, что Егорушкин родился не в сорочке, а в целом комбинезоне. Такой счастливый парень! Когда надо было лететь на самую трудную разведку, в пургу и туман, посылали его. Все возвращались ни с чем, а он рапортовал: «Задание выполнено». И все-таки ему не везло. Все его друзья выдвинулись, а он… Я очень рада, что полковник перетянул его сюда. Ты понимаешь, что будет, когда летчики на Новой Земле, на Югорском шаре узнают, что Егорушкин за первый боевой вылет получил Героя Советского Союза? Я ни капли не удивлюсь, если это все так и будет.
С а ш е н ь к а. Как ты тщеславна!
А н а с т а с и я. Да, я тщеславна! Не для себя, мне всегда было все равно, что обо мне говорят. Но я жена летчика. Я хочу, чтобы мой муж был в славе, в почете. Какого черта ему не быть в славе, если я знаю, что он достоин этого! Я вышла за него замуж, когда никто не знал его. Все удивлялись: «Что вы нашли в этом человеке, вы, такая красивая, умная женщина? На вас любой командир женится». А я говорила: «Вы еще не знаете Егорушкина. Он будет великим человеком». Он был очень застенчивый, но очень самолюбивый. Никто не верил мне. Помнишь, как ты была против него, когда я вышла замуж?
С а ш е н ь к а. Мне было всего восемь лет.
А н а с т а с и я. Ты ни за что не хотела называть его папой.
С а ш е н ь к а. Он пришел к нам в первый раз, у нас была собака, он страшно испугался ее.
А н а с т а с и я. Ты назвала его трусом, а он обиделся. Он очень гордый. Вы два дня не разговаривали друг с другом.
С а ш е н ь к а. А как-то вечером, когда я плакала и думала, что не нужно мне такого отца, он присел ко мне на кровать и стал рассказывать всякие истории. Одну за другой.
А н а с т а с и я. Да, он говорил тебе, что был золотоискателем в Клондайке, нашел кусок золота величиной с чайник, купил яхту и поплыл по всем океанам, убивая китов, охотился на носорога… И ты поверила. Он так рассказывал, что невозможно было не верить. Я сама слушала его, открыв рот. А ты все просила: «Ну еще, папа, ну еще расскажи…»
С а ш е н ь к а. И каждый раз, когда вы приезжали ко мне в Вологду, он рассказывал о песцах, об оленях, о путешествиях в открытые им страны… Я потом в школе пересказывала это девочкам, а они смеялись надо мной…
А н а с т а с и я. Мы познакомились, когда я была уже второй раз замужем, а его, совсем юношу, привез из школы летчиков полковник… Воображаю, как он сегодня горд. Почему полковник не едет? Здесь жарко, как в кочегарке… Как я плакала, когда его привезли с отмороженными ногами. Все думали, что он пролежит не меньше двух месяцев. А не прошло и двух недель, как его уже выписывают из госпиталя. Доктор сказал, что веселые люди быстрее выздоравливают. Его обожают в госпитале. Он за две недели рассказал больным столько историй, что палата превратилась в комнату смеха. Главврач все время забегал к ним и кричал: «Прекратите этот мюзик-холл!» А они хохотали еще громче, и из соседних палат приползали раненые и все няньки и не хотели оттуда уходить. Даже не верится, что главный заводила и насмешник мог сказать доктору: «Если я не смогу теперь летать, я застрелюсь». И он бы застрелился… я знаю Егорушкина!
С а ш е н ь к а. А что теперь говорит доктор? Он сможет летать?
А н а с т а с и я. Доктор еще сам не знает. Когда ему делали операцию, он не вскрикнул, не пожаловался. А пока врачи готовились, все рассказывал сестре, как гипнотизировал змей в Африке…
Автомобильный гудок. Стук в дверь. Входит п о л к о в н и к Х о м я к. Он маленького роста, с бритой головой, немного сумрачный. Ему за сорок.
Полковник, как мы вас долго ждем! (Смотрит на его руки, но в них нет ни свертка, ни портфеля.)
П о л к о в н и к. Прошу прощения. Задержали. Машина в вашем распоряжении.
А н а с т а с и я. Вы, конечно, с нами?
П о л к о в н и к. Прошу прощения, нет. Я здесь подожду. Сюда должен ко мне прийти один человек.
А н а с т а с и я (многозначительно). Ага, понимаю.
П о л к о в н и к (смотрит на Сашеньку). Вы тоже едете?
С а ш е н ь к а. Еду!
П о л к о в н и к. Я вас здесь подожду.
А н а с т а с и я. Только не пейте здесь без нас, обещаете?
П о л к о в н и к (улыбнулся). Обещаю.
А н а с т а с и я. Поехали, Сашенька, поехали! Вам дать газету?
П о л к о в н и к. Благодарю, я уже читал.
А н а с т а с и я (тихо, Сашеньке). Делает вид, что ему это неинтересно. Вот хитрец!
С а ш е н ь к а. А Лермонтов придет?
П о л к о в н и к. Кто?
С а ш е н ь к а. Ведеркин Павел. Автор.
П о л к о в н и к. Он сейчас в полете. Позднее придет.
А н а с т а с и я. Побежали! Скорее! Адью! Не скучайте без нас, полковник!..
Ж е н щ и н ы с шумом уходят. Хлопает дверь. Отлетает кусок штукатурки с потолка. Полковник смотрит на потолок, затем снимает шинель, берет папиросу, хочет прикурить, хлопает себя по карманам, вспоминает что-то, прикуривает от печки. Достает из кармана большую карту, расстилает ее на столе и углубляется в изучение. Распахнув дверь костылем, входит Е г о р у ш к и н. Ему тридцать два года. Он совсем не так высок и плечист, как говорила Сашенька. Он среднего роста. У него маленькие белые руки и застенчивое, немного девичье лицо. Егорушкин вытирает ноги в валенках и останавливается при виде полковника. Полковник подходит к нему и молча его целует. Затем помогает ему раздеться и ведет к креслу у печки. Они оба взволнованы встречей и, как подобает мужчинам, стараются об этом не говорить.
Е г о р у ш к и н. Инвалид Отечественной войны пришел!
П о л к о в н и к. А ты разве не встретил жену и Сашеньку? Они за тобой в госпиталь поехали.
Е г о р у ш к и н. Какого черта! Я оделся еще в восемь утра, все в окно смотрю, жду их. Мне в этой тюрьме каждая лишняя минута хуже болезни… Ждал-ждал, а потом пошел к главврачу, сказал, что машина приехала, выписывайте. Да и пошел потихоньку пешочком. Хорошо, снег падает… Виды богатые кругом. Домов как-то больше стало. Из одного дома по два, по три наделали. Через дома другие улицы видны, через стены квартиры открыты. Свой дом еле разыскал. Интересные картинки. Постарался, сволочь, пока я в госпитале лежал.
П о л к о в н и к. Теперь тебе, верно, другую квартиру дадут.
Е г о р у ш к и н. А зачем? Я здесь теперь вроде воронки. В одно место два раза не попадет… А я-то каков, полковник! Из самого госпиталя домой пешком пришел. Ничего, почти не отдыхал. Еще два раза собаки нападали, я их костылем… Очень удобно.
П о л к о в н и к. Да, ты герой!
Е г о р у ш к и н (внимательно посмотрел на полковника). К чему это вы?
П о л к о в н и к. Вот пешком пришел… От собак отбился…
Е г о р у ш к и н (отвернулся от полковника). Чудно!
П о л к о в н и к. Тут тебя ждали, обед приготовили. (Показывает на стол.) Гляди.
Е г о р у ш к и н. Ну что ж, полковник, до их прихода давайте?.. По маленькой.
П о л к о в н и к. Я обещал им…
Е г о р у ш к и н. Потом еще…
П о л к о в н и к. Устал с дороги?
Е г о р у ш к и н. Нет, ничего. (Смеется.) Полтора километра два часа двадцать минут шел. А раньше за это время из Вологды в Москву шпарил. (Опираясь на костыли, подходит к столу. Наливает две стопки.) За время и движение!
П о л к о в н и к. Будь здоров.
Е г о р у ш к и н. Буду. Скоро. (Выпивает.) Хорошо?
П о л к о в н и к. Хорошо!
Е г о р у ш к и н. Еще?
П о л к о в н и к. Еще!
Наливают, чокаются, пьют.
Е г о р у ш к и н. Хорошо?
П о л к о в н и к. Хорошо!
Е г о р у ш к и н. Еще?
П о л к о в н и к. Еще!
Наливают, чокаются, пьют.
Е г о р у ш к и н. Хорошо?
П о л к о в н и к. Хорошо!
Е г о р у ш к и н. Еще?
П о л к о в н и к. Хватит!
Е г о р у ш к и н. Что в полку?
П о л к о в н и к. Ведеркин второе Красное Знамя получил.
Е г о р у ш к и н. Жена его доплыла до Англии?
П о л к о в н и к. Боюсь, не доплывет.
Е г о р у ш к и н. Топят?
П о л к о в н и к. Бывает.
Е г о р у ш к и н. Доплывет! Давайте выпьем! Еще!
Наливают, чокаются, пьют.
П о л к о в н и к. Хорошо!
Е г о р у ш к и н. Хорошо!
П о л к о в н и к. Синоптики туман предсказывают…
Е г о р у ш к и н (вдруг запел).
«Эх, туманы мои, растуманы,
Эх, родные поля и луга…».
П о л к о в н и к (вдруг начинает подпевать).
«Уходили в поход партизаны…
Уходили в поход на врага…».
Е г о р у ш к и н. Товарищ полковник, хочешь, я патефон заведу?
П о л к о в н и к (подумав). Можно.
Егорушкин заводит патефон, ставит пластинку с этой песней.
Про туманы… Вот такой же был туман, когда ты в последний раз летал, а?