— Да, мистер Донахью, — дворецкий исчез.

Дейсон плюхнулся в огромное резное кресло.

— Ну, продолжайте! Оба! И не позволяйте наследнику Донахью прерывать хозяйку дома, — съязвил пасынок.

«А он боится Фелиции», — подумал Корригэн.

Дворецкий появился с виски на золотом подносе, поставил его и снова исчез. Хозяйка Брендивайна пристально наблюдала за жадными глазами Джейсона.

— Кстати, Джейсон, ты видел сегодня своего отца?

— Да, мы общались пару минут.

— Как ты попал домой?

— Смитт привез меня. Добрый старый Рео-спаситель. Он…

— Рео Смитт спасал тебя в квартире Дорис Фарлоу? — вдруг спросил Корригэн.

Рука Джейсона, державшая стакан, дрогнула.

— Что заставляет тебя так думать, парень?

— Мы встретились с мисс Фарлоу, фактически, я имел с ней беседу еще до того, как стерся след твоей машины.

Фелиция бросила на Джейсона каменный взгляд:

— А вот это я обязательно расскажу твоему отцу! Он предупреждал тебя, чтобы ты держался подальше от этой женщины.

Джейсон направил на нее палец, словно ствол пистолета.

— Ты лучше не вмешивайся в это! Ты, как змея, ни на минуту не перестаешь вливать свой яд в уши моего отца! Черт! Мне нечего скрывать, разве что только от своего отца, а он об этом тоже довольно скоро услышит. — Он кинул недобрый взгляд на Фелицию.

— Кермит Шальдер был у Дорис в тот момент, когда я вошел. У них была размолвка…

— Почему?

— Шальдер иногда становится просто бешеным от ревности. Когда я туда зарулил, он уже был на взводе, а увидев меня, взорвался и стал куражиться. Я, конечно, справился бы с ним, для этого мне не нужен был Смитти.

«Как бы не так», — подумал Корригэн. А вслух произнес:

— Вы с Дорис возобновляли отношения после того, как они прерывались?

— Я пытаюсь их поддерживать, — вызывающе заявил Джейсон. — Только она пугается, когда я к ней прихожу. Даже Шальдер должен знать о том, что ко мне он может не ревновать.

— Ты думаешь, ему следует направить свою ревность в другую сторону?

Джейсон швырнул свой пустой стакан на пол рядом с креслом.

Стакан разбился вдребезги.

— Шальдер выслеживал меня, вместо того чтобы искать соперника на стороне.

— Не проходил ли в ее хит-параде человек по имени Уолтер Ингрэм? Или человек по имени Генрих Фляйшель?

Молодой Донахью рассмеялся.

— Нет, вы меня не впутаете в эту вашу кутерьму с Ингрэмом. Никогда в жизни не видел такого парня. А этот Генрих, как его?..

— Фляйшель.

Джейсон оторвался от кресла.

— Никогда не слыхал, капитан. Мне нужно подзаправиться еще одним глотком. Я приготовлю виски сам — Кларенс слишком ловко орудует с водой.

Фелиция посмотрела вслед удаляющемуся пасынку:

— Что вас заставляет думать, что я знала Уолтера Ингрэма? — Она загасила сигарету.

— Я думаю, вы знаете обо всем, что происходит в «Событиях в мире».

— У меня есть там свой кабинет. Я пользуюсь им более или менее регулярно. К сожалению, меня не было на месте, когда вы звонили.

Она встала и проплыла к окнам. У нее были такие великолепные ягодицы, каких Корригэн не встречал уже давно. Повернувшись к нему, Фелиция спросила:

— Что говорил вам Лорен об Уолтере Ингрэме?

— Абсолютно ничего.

— Но вы на этом не остановитесь?

— Нет, мадам.

У нее вырвался короткий нервный смешок:

— Можно мне купить билет на матч, когда над Лореном будет бить гонг? Я буду наслаждаться этой сценой.

— Вы можете и сами попасть на ринг, миссис Донахью, и не в качестве судьи, — заметил Корригэн.

— Никогда, никогда не пытайтесь запугать меня, капитан, — голос ее был мягок и вкрадчив. — Это меня злит. А если я зла, то выпускаю когти. Итак, мой муж делал вид, что не знает Ингрэма?

— Он уходил от ответа, — кивнул Корригэн. — Но это было утром. А с тех пор я успел подкрутить пару гаек.

Она перешла к длинному столу во флорентийском стиле. Ее безупречной формы руки сновали от стебелька к бутону, переставляя цветы в вазе.

— В этом весь Лорен. Он избегает неприятностей до тех пор, пока ему удается оттягивать нежелательные для него объяснения.

— В таком деле, как ваше, это самый надежный способ, — сказал Корригэн. — Кстати, настоящее имя Ингрэма — Генрих Фляйшель.

— Правда? — она отступила назад, чтобы получше рассмотреть композицию. — Вы не теряли время зря, капитан.

— Он проник сюда через железный занавес с мирной делегацией при первом же удобном случае. Ему удалось вырваться…

— Смелый малый…

— Но коммунисты узнали об этом. — Корригэн не сводил с нее глаз.

— Боже! Тяжелый случай для смелого малого.

— Я пытался прочесть его мысли еще до того, как глаза его закрылись, — сказал Корригэн. — Он думал: «Я влип, миссис Донахью, в чужой стране, где сожжение на костре будет самым легким наказанием».

— Вам пора бежать, мистер Фляйшель, — пробормотала она.

— Ну, а куда вы предложили мне, то бишь Фляйшелю бежать?

— В Аргентину, Занзибар, Южный Уэльс. Туда, где можно скрыться. В мире полно таких мест.

— А как я доберусь туда? На попутных?

— Может быть, вы сможете что-то продать, мистер Фляйшель.

— Ну, скажем, микрофильм? Запись аварий на советских космических кораблях?

Она даже бровью не повела. Значит, он был прав.

— Русские, конечно, держали такие документы в полном секрете. Эта пленка — сенсация!

Фелиция Донахью препроводила один цветок в высокую урну.

— Человеку в его положении некогда торговаться, — проговорила она.

— Вы правы, миссис Донахью. Поэтому он идет к самому крупному и щедрому заказчику, который разросся до гигантских размеров на блюдах международных сплетен.

— Вы имеете в виду «События в мире»?

— Что же еще? Не думайте, что я играю вслепую, миссис Донахью. За час до своей смерти Фляйшель звонил в главную контору вашего мужа.

— У нас нет этой пленки, капитан.

— Давайте сделаем вид, что я вам верю, миссис Донахью. Если у вас ее нет, то кто опередил вас?

— Я не знаю.

Вдруг где-то там, в темноте, раздался выстрел… Корригэн бросился к Фелиции Донахью. Она невольно отпрянула, но сильная рука уже тащила ее прочь от окна. Женщина споткнулась, а рука Корригэна обвилась вокруг ее талии. Он упал, прикрывая ее своим телом.

— Что вы себе позволяете? Уйдите от меня!

— Миссис Донахью, прекратите! Вы что, думаете, я пытался напасть на вас?

— Вы набросились на меня, — задыхалась она, отбиваясь от него всем телом. — С вас не только снимут ваши погоны и полицейский значок, но и отправят в тюрьму!

— За что? За то, что я спас вас от пули в живот.

— Пули? — спросила она.

— Да, от пули. Или вы думаете, что там, за окном, просто птичка крылом взмахнула? А теперь, будьте добры, не вставайте. Как только ваша голова выглянет из-за спинки кресла — у вас тут же вылетят мозги.

Она снова присела на корточки, не сводя с него глаз. Корригэн вытащил револьвер, взвел курок и пригнулся.

— Оставайтесь здесь и не двигайтесь, пожалуйста. Одним прыжком он отделился от кресла и нырнул под защиту флорентийского стола. Затем — к огромной бронзовой урне, потом — к тяжелому книжному шкафу. Выдержав паузу, чтобы отдышаться, лег на живот и пополз к одному из окон. Там спрятался в складках тяжелой бархатной портьеры. Выбрал момент, осмотрел гостиную, — Фелиции Донахью не было видно за креслом. Интересно, слышали ли Джейсон и дворецкий ее крики? Во всяком случае, никто из них не подал и звука. На противоположной от него стене висело большое зеркало. Корригэн на глаз измерил положение треугольника: три прямых линии. Расположение углов было в его пользу. Если незнакомец с улицы смотрел в зеркало, то та часть комнаты, где он стоял, не попадала в поле его зрения. Он сделал глубокий вдох, и, не колеблясь, бросился прямо в окно. Припав к полу на террасе, быстро осмотрелся вокруг. Затем перескочил через баллюстраду и, пригнувшись, перебежал через боковой газон. Остановившись в тени олеандра, прислушался, но ничего подозрительного не заметил. Не снимая палец с курка, Корригэн направился вглубь парка мимо самшитовой изгороди, розовых кустов. Он уже удалился на пятьсот футов от главного особняка, как вдруг услышал лай собаки. Это была немецкая овчарка. Огромный зверь в лунном свете напоминал медведя; глаза горели желтым светом, клыки обнажены. Пес зарычал, весь подобрался и бросился на него, Корригэн отшатнулся в сторону, и когти собаки едва коснулись его плеча. Не удержав равновесия, он упал на колено, но тут же, перевернувшись через голову, вскочил на ноги. Пес метался вокруг Корригэна. Он едва успевал поворачиваться за ним, рука на револьвере стала влажной.

— Назад, дружище, — тихо проговорил Корригэн. — Спокойно.

Он приготовился стрелять.

И в этот момент из темноты раздался чей-то голос:

— Лансло, нельзя! — Пес замер. — Эй, вы там, не двигайтесь! Один миг — и собака перегрызет вам горло!

Корригэн не шевелился, направив дуло револьвера в массивную грудь собаки. Краешком глаза он наблюдал за грузной тенью мужчины, неторопливо приближающегося к нему. Тот шел вдоль ряда уходящих в небо тополей. Когда лунный свет осветил его, полицейский увидел, что в руках незнакомца болтается револьвер тридцатого калибра.

— Рео… — тихо вымолвил Корригэн.

— Кто это, черт побери? — Шаг незнакомца ускорился.

— Это Корригэн. Убери этого дьявола отсюда, пока я не всадил в него пулю.

— Ну и ну, черт меня побери! Смирно, дружок, смирно!

Собака задрожала, роняя слюну.

— Он хочет меня сожрать, — сказал Корригэн, не глядя на Рео Смитта. — Ты уберешь его отсюда?

— Не стреляй, Тим, — подошел шофер Лорена Донахью. — Назад, Лансло, назад!

Лансло выглядел разочарованным. Жалобно скуля, он растворился в темноте. Корригэн облегченно вздохнул. При лунном свете бывший полицейский выглядел мертвенно-бледным.

— Боже мой, капитан, мы могли убить друг друга.

— Если бы твой пес не загрыз меня раньше. Кто тут пускал фейерверки из дробовика?

— Ты меня спрашиваешь? — Смит вытер лоб рукавом. Я как раз дремал наверху, в своей комнате над гаражом. Окна были открыты, веял легкий ветерок, вдруг слышу, что кто-то крадется за окнами. Я встал и выглянул наружу. Какой-то тип быстрыми шагами удалялся от главного особняка, как будто куда-то очень спешил. Я окликнул его, но он скрылся из виду. Тогда я схватил штаны, ботинки, револьвер и выскочил за ним. По-моему он нырнул вон в те деревья. Там начинаются охотничьи угодья. Вообще-то ими не пользуются, Донахью не любят стрельбы. Но дробовики висят в охотничьем домике.