— Почему миссис Донахью пошла с вами?

— Она сама настояла на этом. Вы не знаете ее, капитан. Это она все придумала насчет мер предосторожности — приказала Смитти следить за тем, чтобы не было «хвоста», выдумала нам фальшивые имена в отеле. Ей это хорошо удалось. Она делает много тайн из пустяков. Поговорите с ней сами. Я расскажу, как туда доехать.

— Я знаю дорогу на Брендивайн.

— Вы уже… Вы уже были там, капитан?

— Вчера вечером.

— Вы ей рассказали?..

— Я не сказал миссис Донахью ни слова о вас и мисс Соролья, она все знает и так…

Соролья вскочила из-за стола. Она не могла унять свой гнев.

— Ты говорил мне, ты клялся, что она ничего не знает!

— Я не говорил ей, Карм…

— Я тебе сказала еще в самом начале, что не позволю швыряться собой, как дешевой проституткой. Я не знаю, говорил ли ты кому-нибудь или нет, но собираюсь защитить себя. Пожалуйста, не звони мне. Я позвоню тебе сама. Извините, капитан. Она вышла из кухни и чуть позже Корригэн услыхал, как закрылась дверь спальни, в замке повернулся ключ. Он взглянул на Лорена Донахью. Тот был смертельно бледен, усиленно раскачивал ногой, пока носком туфли не ударил по ножке обеденного стола. Ножка подломилась, и стол грациозно осел на пол, как танцор балета приседает на одно колено.

Донахью вскочил и комично запрыгал на одной ноге:

— Вы с вашим Фляйшелем!.. — закричал он.

Выйдя на тротуар, Корригэн обнаружил Чака Баера, прижавшегося к крылу «сороковки».

— Привет, Тим. Я вижу, ты осчастливил своим присутствием на завтраке мистера Донахью. Он только что скрылся вон в том направлении, — кивнул головой Чак. — Пошел в атаку на такси.

— Ну, как ты провел время с Викки Донахью? — Никак. В то время, как она крутилась вокруг моего стерео и подшивки «Плейбоя», я искал Дорис Фарлоу.

— Ты нашел ее, не так ли? — Корригэн вынул ключ из машины.

— Где же она?

— В морге.

— Что?!

Корригэн сел за руль. Баер примостился рядом.

— А теперь послушай, — сказал Баер. — Итак, мой капитан, я не стал отсиживаться, хотя мои мышцы превратились в студень после трепки. Я пошел к Дорис вчера вечером: дома ни души. Позаглядывал туда-сюда, во все ее любимые уголки. Ее нигде не было…

Корригэн барабанил пальцами по сирене, не нажимая.

— Где она была убита?

— Я как раз подхожу к этому. Утром, первое, что я делаю — иду к ней снова. Ее нет. Я рассказываю привратнице душещипательную историю о том, что я ее брат, мол, у сестры частые сердечные приступы, и я опасаюсь, как бы с ней чего не случилось. Она впускает меня в ее комнату. Оглядываюсь и говорю себе: Чак, если она взяла пудру, то уже точно упорхнула. Предполагаю, что она прихватила с собой только самые необходимые вещи, которые могли уместиться в ее сумке. И я почти затоптал ногой одну вещицу, которую она, вероятно, потеряла при переодевании.

— Записку? Когда я впервые увидел Дорис Фарлоу, она стояла в вестибюле и, увидев меня, стала заталкивать за корсаж какую-то записку. Что там было написано?

— Прочти сам.

— Написана от руки печатными буквами… шариковой ручкой… той же, что и в комнате Фляйшеля…

— И тот же отель.

— У меня такое чувство, — мрачно произнес Корригэн, — что она следовала указанию в записке.

— Ты чувствуешь верно. Я побывал в «Америкэн-националь». Да, так и есть, у них проживает Долли Фаулер. Комната на шестом этаже. Я растворился в толпе вестибюля и незаметно вспорхнул на шестой. Дверь — приоткрыта. Я украдкой заглянул вовнутрь… Лучше бы этого не делал. Она умерла на своей кровати. Рубашка — до пупка. Лицо, как у копченой рыбы, язык высунут. Ее задушили.

В лаборатории подтвердили, что Дорис Фарлоу была задушена около пяти часов утра сильными руками мужчины. Соскобы с ногтей пальцев рук не подтвердили наличия остатков кожи, это означало, что лицо убийцы осталось неповрежденным. Обе записки — при убийстве Уолтера Ингрэма и Дорис Фарлоу — были написаны одной и той же ручкой — те же чернила, тот же, едва заметный дефект на кончике шарикового пера. «Фляйшель был убит из-за микропленки, а Дорис потому, что знала убийцу. Ему, наверное, нелегко было убить Дорис, — подумал Корригэн, поднимаясь с Баером в лифте полицейского управления. — Она слепо доверяла ему и, конечно, не подозревала, что свою безопасность он ценил выше, чем ее сексуальную изобретательность».

Баер и Корригэн вышли из лифта. Запах трубки у дверей кабинета выдавал присутствие детектива второго ранга Майзенхаймера.

— Кермит Шальдер перепрыгнул через забор?

— Что-то в этом роде. Наш объект сегодня утром направился к центру города, — стал рассказывать Майзенхаймер. — К офису компании Новотного «Экспорт-импорт». Недалеко от Уолл-Стрит. Шальдер вошел туда и оставался там сорок три минуты, потом взял такси и дунул в город.

— Райгард работал вместе с вами?

Детектив утвердительно кивнул.

— Он прилип к Шальдеру, а я отирался рядом. Весь этот импорт-экспорт принадлежит парню по имени Грегор Новотный. У него небольшой штат — одна секретарша. Майзенхаймер изогнул лохматую бровь: — И его имя есть в картотеке. Дело находилось на рассмотрении два года назад, обвинение в умышленном нападении. Один из этих коммунистических оплотов — комитет по взаимопониманию с Китаем, или что-то в этом роде — проводил свой съезд в провинциальном отеле. Присутствовало около сотни делегатов. Все было, как обычно — отчеты, планирование и прощальный банкет, где ораторы могли хорошенько подзаправиться. Неприятности начались именно там. Организация ветеранов войны тоже проводила в отеле свой съезд, и кое-кто из смельчаков, разгорячившись, решил поучить уму-разуму красных… Грегор Новотный рассек одному из парней голову бутылкой шампанского.

— Нет надобности напоминать о том, — философски произнес Баер, — что Грегор Новотный был не в рядах ветеранов.

Секретарша Новотного представляла собой набор старых жердей в заштопанном и тщательно отглаженном платье.

— Мистер Новотный пошел на почту отправить пакет, — сказала она. — Если хотите, можете подождать, он скоро придет. Они уселись на шаткую софу. Корригэн по привычке стал изучать эту женщину. Тусклые глаза, серая кожа, маленькие усики над верхней губой, ногти коротко подстрижены, без лака. Все говорило о том, что ее жизнь была посвящена неблагодарной службе ничтожным хозяевам.

— Вы давно работаете с мистером Новотным?

— Нет, сэр, — было видно, что она томилась за столом.

— Вы хорошо знаете мистера Шальдера?

— Шальдера?

— Человека, который был сегодня здесь.

— О, это был мистер Ваннерман.

— А до Ваннермана никто сюда не заглядывал?

— До вашего прихода здесь были только мистер Новотный, мистер Ваннерман и я. — Она старалась придать голосу дружелюбный тон, но в нем сквозили неласковые нотки.

— Извините, ошибся, — сказал Корригэн.

Однако это была ошибка Кермита Шальдера. Ваннерман. Псевдоним? Пароль?

— А чем занимается мистер Ваннерман? — Корригэн сделал вид, что заводит разговор исключительно для того, чтобы убить время.

— Не могу сказать, — она приняла чопорный вид, выпрямилась и сложила руки на коленях, как старая дева. — Клиенты мистера Новотного не обсуждают со мной свои дела. А я не намерена обсуждать их с вами.

— О, я всего лишь хочу поддержать нашу беседу. Простите, если это против правил вашей фирмы.

Корригэн улыбнулся, затем, выдержав паузу, произнес:

— «Импорт-экспорт». Так чем же торгует мистер Новотный?

— Вы разве не знаете, сэр? Я думала…

— Да, мы занимаемся сбытом микропленок.

— Пленок? О, да, — ответила она, широко улыбаясь. — Мистер Новотный покупает пленки. Сегодня утром они как раз обсуждали эту проблему.

«Ага, еще один штрих к портрету — она подслушивает под дверью. Итак, сегодня шла речь о микропленке».

— Я удивлен, что мистер Новотный сам пошел на почту, — сказал Корригэн, — разве вы не занимаетесь этим?

— Обычно этим занимаюсь я, вы правы, — ответила она, засияв как цветок под теплыми лучами солнца. — Я думаю, ему приятно пройтись сегодня утром на почту с крохотным пакетиком, размером не более сигаретной пачки. — Вдруг, словно опомнившись, она набросилась на Корригэна. — Вы что, выжимаете из меня информацию? Вы полисмен? Секретарша оказалась прозорливее, чем он ожидал. Корригэн показал ей свое удостоверение.

— Вы не возражаете, если я задам вам еще несколько вопросов?

— У мистера Новотного какие-то неприятности? — спросила она тоном конспиратора. Ее уставшие глаза оживились.

— Возможно. Вы не знаете, кому предназначен пакет?

— Компания «Антрон Новелти» или что-то в этом роде. Я не разглядела как следует адрес на пакете. Мистер Новотный писал его сам. Какой-то почтовый ящик, точно не знаю какой.

— Это один из постоянных клиентов Новотного?

— Нет, сэр, его нет в картотеке, — секретарша занервничала. — Он случайно не преступник? Я думаю, мне лучше уйти…

Она сделала попытку подняться.

— Вы уйдете после того, как придет Новотный, — сказал Корригэн. — Не ранее. Я не хочу, чтобы он столкнулся с вами на улице.

Она снова усадила свою тощую задницу на стул.

— Я здесь только выполняю поручения. Я ничего общего не имею с… Мне никогда не везет с работой, — пожаловалась она. — На хорошие места берут только девушек с красивыми личиками…

У Корригэна не было времени размышлять над ее судьбой. Тем более, что дверь офиса отворилась и вошел мужчина. Плотный с жесткой щетиной и монголоидным лицом. Это был Новотный. Он не сразу заметил посетителей. Но зато при виде его Баер напрягся. Корригэн почувствовал реакцию товарища и метнул в него быстрый взгляд. Огромные руки Баера вцепились в стул, на котором он сидел, глаза метали искры.

Новотный подошел к секретарше, нахмурился.

— Что это с вами случилось?

Говорил он мощным басом.

— Я не привыкла работать на людей, которые не в ладах с полицией, мистер Новотный…

Он проворно, с легкостью танцора, обернулся. Корригэн и Баер были уже на ногах. Широкое лицо Новотного побледнело. Взгляд раскосых глаз метнулся к двери, но Баер опередил его — он был уже к ней на полпути. Секретарша оказалась проворней всех. Она мышкой выскользнула за дверь. «Ну, и проныра», — подумал Корригэн и тут же забыл о ней.