3

Машины были помыты, и они возвращались в клуб. Сурдж сделал обход и поболтал с местными жителями. Он прошел весь спидвей, но потерял Тану из виду. Теперь люди уходили, и он догадался, что она ушла.

Он усмехнулся. Хорошо, что они жили в одном доме. Он застанет ее дома. Может, они смогут поговорить. С тех пор как она приехала, они мало этим занимались. На самом деле почти никогда. И в основном просто мимолетные разговоры. Сегодня на стройплощадке у него впервые появилась возможность объяснить причину своего смеха.

Возможно, он казался эпическим мудаком, но что он мог поделать? Он давно перестал извиняться за свои выходки. Он не сожалел о том, кто он. Не тогда, когда он чертовски порядочный.

Немного избытка здесь и там никогда не повредит.

Диз запрыгнул в кузов грузовика, и Сурдж поехал через город. Жара не спадала даже с заходом солнца, и оставшаяся влажность все еще чувствовалась, она проникала через открытое окно и ударяла его по лицу. Чего бы он только не отдал, чтобы родиться в более прохладном месте. Может быть, в Вайоминге. Или, черт возьми, на Аляске.

Миновав главную улицу, он нажал на газ. Если он продолжит в том же духе, то Диза это охладит как следует. Благодарный хи-хи, сопровождаемый стуком в заднее стекло, сказал Сурджу, что он правильно подумал.

По дороге он позволил себе подумать о Тане.

Она держалась отстраненно, когда дело касалось общения. Но, похоже, все кошки были такими. Даже Реннеру не понравилось, как вел себя с ним Сурдж.

Он пожал плечами. Что-то выигрываешь, что-то теряешь.

Но он не потеряет Тану. Он будет внимательным. Заставит ее говорить. Даст ей понять, что ему интересно то, что она хочет сказать. Потому что так оно и было. Любое слово, слетавшее с ее милых губок, он не упускал. Он хотел узнать ее. Посмотреть кем она была на самом деле, под всей этой дерзостью.

Может быть, тогда он сможет смириться с тем, что она заставляла его сердце трепетать каждый раз, когда смотрела на него.

Он засмеялся, прижимая ладонь к груди.

Она заставляла его нервничать. Он никогда не расскажет об этом ребятам.

Дальше по дороге он увидел мигающие красные огни, посылающие все виды тревоги прямо вниз его живота. Это были задние фонари. Аварийные огни на причудливом пикапе Ford. На машине, которую он знал.

– Черт.

Сурдж ускорился, ударив по тормозам, когда достиг пикапа. Он услышал глухой удар, а затем проклятие Диза, когда распахнул дверь со стороны водителя и побежал вперед.

Дверь грузовика Таны была широко открыта, а ее в кабине не было.

– Тана, – позвал он, его голос был громким и резким от страха.

– Шшшш.

Он пошел на звук к передней части грузовика, игнорируя крики Диза. Там, на асфальте, стояла на коленях его кошечка, и он почувствовал резкий запах крови.

Черт. Нет, нет, нет.

Все внутри него похолодело, когда ужасные воспоминания нахлынули на него. Он был человеком. По крайней мере, он так думал. Он не знал о животном, которое пряталось внутри него. Не понимал, что животное толкало его, заставляло делать вещи, которые он не понимал.

Как в ту ночь, когда начался пожар.

Ему едва исполнилось семнадцать. Только что закончил школу. Школа в двух графствах к востоку. Он уже два года работал в Добровольном Пожарном Управлении округа Джонсон. Люди и глазом не моргали при виде пятнадцатилетнего подростка, готового, в крайнем случае, помочь им разбрызгать воду. Но когда дело приняло серьезный оборот, когда загорелся целый лес, и даже профессионалы не смогли его сдержать…

Желание добраться до округа Кларк и спасти кого-нибудь было невыносимым. Когда он сидел у себя в комнате и смотрел новости его тошнило. Неправильно, неправильно, неправильно. Ему нужно было что-то делать. Защищать. Охранять.

Это желание было сильнее всего, что он когда-либо испытывал в своей молодой жизни. Он наслаждался сексом. Много. Жаждал его больше, чем обычно жаждет мальчик его возраста. Но это было еще хуже. Что-то первобытное и изменяющее жизнь.

Он начал чувствовать, что сходит с ума. Его кожа стала жесткой и зудящей. Потом начались галлюцинации. Безликая женщина и волк. Они мелькали перед его глазами, как какой-то странный фильм, который он не мог выключить. Сигнал, предупреждающий его действовать, сделать что-то, пока не стало слишком поздно.

Ведение того, что происходило с его мамой, изменило весь ход его жизни. Все, что она сказала, было:

– Иди. Беги, Брэндон. Позволь своему инстинкту вести тебя.

Он нахмурился, сбитый с толку, но она больше ничего не объяснила. Это был последний раз, когда он видел свою мать. Огонь изменил его, сделал другим человеком. Человеком с волком, который потерял все еще до того, как узнал, что оно у него есть.

Он не мог позволить этому снова случиться. Он не мог потерять то, что могло сделать его целым до того, как у него появился шанс.

Сурдж посмотрел на Тану, страх пузырился в его груди, пока не вырвался сдавленным смехом. Черт, не сейчас.

Бросившись вперед, он опустился на колени рядом с ней, понимая, что, хотя она была покрыта кровью, это была не ее кровь. Ее голова повернулась, глаза засверкали, готовясь к перемене, и она зашипела. Она все еще была в человеческом обличье, но этот предупреждающий звук был животным, и от него пробежал холодок.

Она снова зашипела, и Сурдж вскинул руки вверх, слегка отступая.

– Тана, – прохрипел он, желая, чтобы она увидела, что он чувствует серьезность ситуации, даже если его реакция этого не показывает, – позволь мне помочь.

Ботинки Диза застучали по тротуару, когда он приблизился.

– О... черт.

Рядом на дороге лежала большая рысь, искалеченная и окровавленная. Мертвая. Переднее левое колесо грузовика Таны было в крови. Она сбила ее. Боль пронзила грудь Сурджа при мысли о том, что было убито еще одно животное. Но как бы плохо это ни было, это было не самое худшее.

На руках у Таны лежал маленький дрожащий котенок.

– Они появились из ниоткуда, – прошептала она, задыхаясь.

Сурдж медленно протянул к ней руку.

– Все в порядке. Это был несчастный случай.

Рыдания вырвались наружу, когда она покачала головой так сильно, что волосы упали на ее щеку.

– Нет. Нет, не в порядке. Разве ты не чувствуешь запах?

Кровь?

– Да, я понимаю. Мама умерла, а котенок...

– Нет, – перебила его Тана. – Не это.

Сурдж глубоко вздохнул, он услышал, как Диз делает то же самое позади него. В воздухе витало что-то странное. Что-то, что он не мог определить.

Взгляд Таны упал на крохотное животное в ее руках.

– Они оборотни.

Дерьмо.

Страх ударил по Сурджу с такой силой, что его ноги подкосились, а задница ударилась о землю.

– Я убила оборотня. Этот котенок… оборотень. Младенец. И я убила ее мать. – Ее голос становился все более и более неистовым, Сурдж не мог дышать.

В Кедровой Долине не было других оборотней. Что здесь делает маленькая кошка? Или здесь были другие оборотни?

Диз уже говорил по телефону, выкрикивая их местоположение тому, кто был на другом конце. Он повесил трубку и начал срывать с себя одежду, бросая ее в грузовик Таны.

– Я собираюсь разведать местность, ты будешь тут? – Он указал подбородком в сторону Таны.

Сурдж кивнул, и Диз изменился, его волк прыгнул вперед с рычанием, которое заставило котенка подпрыгнуть. Сурдж свирепо посмотрел на Диза, и тот, скуля, извинился, прежде чем побежать в деревья вдоль дороги.

Слезы текли по щекам Тины.

– Мне так жаль, – прошептала она.

– Это не твоя вина, – прохрипел Сурдж. – Оборотень должен быть осторожен на дорогах общего пользования, Тана.

– Я понимаю. Это не имеет смысла. Она держала ребенка за шкирку, и просто... выбежала прямо передо мной. – Отчаяние в ее голосе било по нему.

– Но... ребенок еще не должен быть котенком.

Тана замерла. Она повернулась к нему, нахмурившись.

– Ты прав. Оборотни не изменяются до половой зрелости.

Или иногда позже, как в его случае. И Эллы, так как они оба были «тенями»… оборотнями, выросшими как люди. Но животное, проявившееся в этом молодняке, было неслыханным. Было только одно объяснение, и эта мысль одновременно разозлила и опечалила его.

– Если котенок был в смертельной опасности, то его животное могло вынырнуть в попытке защитить ее.

Тана покачала головой.

– Какая опасность? Она была со своей матерью, пока я... – она вздрогнула, оборвав себя на полуслове.

– Может быть, опасность исходила от ее матери, – тихо предположил он. Это было единственное, что имело смысл.

– Нет. Нет, это невозможно. – Она уставилась на окровавленный маленький сверток, когда глаза котенка начали закрываться.

– Ты сказала, что она выбежала перед тобой. Обычное животное могло бы это сделать, но оборотень? Оборотень знает лучше про дороги.

Тана покачала головой в недоумении, тихо выдохнув.

– Нет. Думаешь, она сделала это нарочно?

– В этом есть смысл, – мягко сказал Сурдж.

Рев приближающейся машины отвлек его. Если это не кто-то из Псов, ему придется вытащить оттуда Тану и котенка. Фары ослепили его, но визг шин, когда они остановились, убедил его, что это одна из их машин.

Элла бросилась вперед с рюкзаком на плече.

– Насколько все плохо? – спросила она, опускаясь на колени между Сурджем и Таной, осторожно забирая котенка из рук Таны и опуская его на тротуар.

– Я... я не знаю, – ответила Тана, не желая полностью отпускать ребенка-оборотня. – Крови много, но котенок подполз ко мне.

– Кровь может быть матери, – пробормотала Элла, роясь в сумке и доставая пузырек с антисептиком. – Дрейк, проверь другую кошку.

Ошеломленный Сурдж наблюдал, как его альфа опустился на колени рядом с искалеченным телом, качая головой.

– Она ушла. Дерьмо.

Элла намочила марлю и начала вытирать кровь с шерсти котенка.

– С ней все будет в порядке. Я могу сказать это по тому, как она царапает мою руку.

Резкое мяуканье подняло Сурджа с колен, он навис над Эллой, пока та работала.