– Анабель! – рык теряющего контроль над собой дракона.

Однако это было только началом.

– Vocantem! – добавила я.

И все окружающее нас васильковое поле вспыхнуло огнем, пошло трещинами, а камни начали плавиться в пламени прорывающейся на поверхность лавы. И этот процесс происходил не только с окружающей действительностью – коже дракона сейчас приходилось не легче.

Несомненно, я могла бы остановиться на этом, но имелись опасения, что в таком случае урок лорд Давернетти не усвоит, и я произнесла заклинание призыва истинного облика:

– Quod veraimago!

Давернетти захрипел, выгнулся всем телом, и воспламеняющееся пространство созданной приворотом иллюзии потряс рык дракона, частично трансформированного, во всю мощь своего увеличившегося тела нависнувшего надо мной. Господи, как же сильно я порадовалась тому, что все происходящее реально лишь отчасти, и в действительности Давернетти не способен оборачиваться драконом в принципе, потому что… Потому что сейчас ему было настолько больно, что, боюсь, лорд старший следователь для начала в ярости спалил бы меня вместе с домом и только после осознал, что сотворил… в том смысле, что позволил мне умереть не настолько мучительной смертью, которой явственно сейчас мне желал.

– Анабель!!! – рык и шипение прорывающейся сильнее лавы.

Закинув руки за голову и ногу на ногу, я, устроившись тем самым максимально комфортно, покачивая ногой, довольно вызывающе заметила:

– На вашем месте я бы уже переходила к слову «пожалуйста».

Нависающий надо мной дракон, который если бы и желал перейти к какой-либо форме размножения, то вынужден был бы искать себе партнера по размеру – к примеру, кит был бы в самый раз, – испытывая мучительные страдания, осознал, что самому ему из этой ловушки не вырваться, и прорычал:

– Пожжжжжжалуйссссссста!!!

Просьбы в этом слове не было ни капли, но я все же сжалилась и произнесла:

– Potest!

Следующие несколько минут Давернетти, хрипя и отчаянно сквернословя, восстанавливал себе прежний облик, а я лежала, откровенно любуясь солнцем на иллюзорном небосклоне. Солнца здесь, в этом почти постоянно покрытом снегами городе, мне положительно не хватало.

Тем досаднее стало, когда пришедший в себя старший следователь навис надо мной, закрывая собой солнце.

– Урок усвоен? – очень вежливо поинтересовалась я, не особо скрывая улыбку.

Давернетти неожиданно усмехнулся и вдруг произнес:

– Знаете, мисс Ваерти, чем больше смотрю на вас, тем отчетливее понимаю – я готов пройти через все круги ада, чтобы быть с вами.

Воззрившись на него со смесью негодования и скепсиса, я язвительно высказала:

– О да, я заметила. Правда, начали вы с того, что в ад, и вот мы уже до пламени и лавы докатились, вы ввергаете меня со всей циничностью убежденного в своей безнаказанности дракона и неимоверной запредельной лживостью, ведь вашего имени не было в списке кандидатов в мужья, оставленном мне профессором Стентоном, не так ли?

О, это, несомненно, было так, именно так, но единственной реакцией лорда Давернетти на мои слова стала наглая ухмылка, затем последовало издевательское:

– Но доказательств у вас не осталось, не так ли, моя дорогая? – Ухмылка стала шире, и дракон добавил: – Что касается моего дальнего родственника Кристэна Давернетти, он на долгий, очень долгий срок покинул Вестернадан. Вы не поверите, удивительное совпадение, но он уехал в тот самый день, как я обнаружил его имя в «вашем» списке. Как видите, я весьма предусмотрителен.

Я видела, да.

– Вы станете моей женой, Анабель, – уже совершенно без тени улыбки произнес лорд Давернетти, – желаете вы того, или нет.

– Мм-м, – понимающе протянула я, – вы в меня влюблены, не так ли?

Дракон медленно прищурил глаза. Но отвечать не стал, продолжая все так же пристально взирать на меня.

Впрочем, зачем нужны слова там, где и так всем все понятно.

– «У драконов первой крови есть совершенно идиотская легенда о том, что если провести ночь с девственницей, в которую дракон влюблен, у него проснется память крови», – процитировала я поведанное посланием профессора Стентона.

Глаза Давернетти сузились значительно сильнее, а после меня практически официально уведомили:

– Анабель, я не намерен обсуждать свои чувства к вам, как и отрицать планы на нашу первую ночь. Вы станете моей женой уже этим утром, просто примите это как данность, потому что я, со всей предусмотрительностью, в которой вы могли уже убедиться, попросту не оставил вам выбора.

Что ж, на это я могла ответить лишь одно:

– В таком случае искренне желаю вам сил, лорд Давернетти, поверьте, они вам понадобятся.

Дракон весьма скабрезно усмехнулся, после скользнул взглядом по моему телу, недвусмысленно намекая, на что именно он собирается тратить свои силы.

И это был глупый, весьма глупый, более чем глупый поступок с его стороны, потому что у меня все еще был абсолютный доступ к ауре старшего следователя.

– Transformatio! – мстительно произнесла я, собираясь продолжить заклинанием «Vocantem», а добить проверенным «Quod veraimago».

Но все пошло не по плану, и иллюзия неожиданно лопнула, вмиг возвращая меня в мою спальню и собственно в реальность.

Резко поднявшись, я перепугала окончательно миссис Макстон, которая стояла над моей кроватью с выражением дикого ужаса на лице, расширенным зрачком в лорнете и дрожащей свечой в руке.

– М-м-мисс В-в-ваерти, – с трудом выговорила экономка, – вы в порядке?

Не будучи полностью в этом уверена, я для начала проверила, на месте ли моя ночная сорочка, розовая в желтый цветочек, и оторопела – никакого розового ситца на мне не было! На мне самым немыслимым образом присутствовала черная шелковая кружевная сорочка! Причем местами с подпалинами, словно соприкасалась с огнем. И я в целом не могла понять, откуда она взялась и каким образом она чуть не воспламенилась!

И она, и… вся моя кровать!

Потому как потрясенно озираясь, я обнаружила те же следы подпалин на простыне, одеяле и даже моей подушке!

Еще не решив, как все это понимать, я растерянно взглянула на миссис Макстон и задала весьма нелепый вопрос:

– Вас что-то разбудило?

Ответ не заставил себя ждать… и ответила не миссис Макстон, вовсе нет – там, снаружи, где-то неподалеку ревел дракон! Ревел как дикое раненое животное! Да так громко, что у меня окна дрожали!

– Potest! – выдохнула незамедлительно и даже не сразу испугавшись.

А затем, ощущая, как стремительно начинает кружиться голова от применения магии, разъяренно добавила:

– Uiolare et frangere morsu!

И теряя сознание, подумала лишь об одном – а будь что будет!

Увы, было лишь то, чего следовало ожидать – магическое перенапряжение, носовое кровотечение, вызов доктора и нервничающий профессор Наруа, которого ввиду форс-мажорных обстоятельств миссис Макстон допустила до моего бессознательного тела.

В результате всего этого я провалялась в постели до полудня и, собственно, лишь к двенадцати сумела принять сидячее положение, дабы позавтракать. И это был крайне примечательный прием пищи!

Завтрак мне подавала Бетси, а миссис Макстон, устроившись в кресле у окна, зачитывала заголовки утренних газет:

– «Дракон над городом. Снова! Минувшей ночью большинство жителей нашего уважаемого города имели честь лицезреть дракона, рассекающего поистине звездное небо».

Зачитав это, миссис Макстон почему-то очень осуждающе посмотрела на меня, так, словно это я соизволила летать по небу или, по меньшей мере, именно я составила данное столь малограмотное предложение.

– Хих, летал! – Бетси подала мне яйцо и ложечку. – И как головой своей звезды не посшибал-то?

– Молча! – рявкнула на нее миссис Макстон и взялась за вторую газету. – «Дракон в небе Вестернадана! Рок или благословение богов?! Что принесет нам оживший крылатый монстр, казалось бы, навсегда сгинувший в легендах и летописях».

Дочитав, она вновь мрачно и крайне возмущенно взглянула на меня, но вернуться к чтению сразу ей не удалось. Неожиданно раздался громкий и требовательный стук во входную дверь, а следом прозвучал голос мистера Уоллана:

– Мисс Ваерти не принимает, лорд Давернетти.

И тут я замерла, затаив дыхание и прислушиваясь к происходящему. Получилось или не получилось? Учитывая степень вторжения в мою магическую ауру лорда старшего следователя, я вполне могла рассчитывать на успех, откровенно говоря, крайне сомнительного предприятия, но гарантировать результат, естественно, не могла. А потому сейчас напряженно ждала – действия, звука, хоть чего-нибудь!

И услышала, как лорд Давернетти, начавший что-то говорить, вдруг застыл, а после раздался кашель, весьма характерный для одного конкретного процесса – приступа дурноты!

Я откинулась на подушки с настолько победной улыбкой, что миссис Макстон едва не обронила газеты.

– Мисс Ваерти? – позвала она.

– Получилось! – просияла самой счастливой улыбкой я.

Где-то внизу Давернетти помянул дьявола и на этом не остановился.

– Анабель! – раздался его полный ярости крик. – Какого черта?

Увы, сил на крик, равный по громкости его крику, у меня не было, но миссис Макстон поняла все правильно, резко поднявшись, она прошла к двери и распахнула ее, позволив мне собственно ответить на вопрос полицейского.

– Вам следовало сразу усвоить урок, лорд Давернетти! – крикнула я.

Грохот захлопнувшейся входной двери прозвучал в сотни раз торжественнее даже не то чтобы труб – всего императорского оркестра, исполняющего победный марш!

Это была полная и абсолютная победа и…

– И я надеюсь, на этом эра безумно озабоченных вами драконов данного города завершена! – Миссис Макстон закрыла дверь.

Прошла к окну, села в кресло, неожиданно улыбнулась мне и произнесла: