– Мисс Ваерти, это, вообще, что? – мгновенно ухватил суть происходящего профессор. – Каким образом он столь мгновенно реагирует на ваше появление?

Мне было очень совестно признаваться, но я все же ответила:

– Табуирующее заклинание.

– Какое конкретно? – Профессор затянулся пустой трубкой, зло глядя на меня.

Окончательно смутившись, тихо ответила:

– «Uiolare et frangere morsu».

И трубка выпала из приоткрывшегося рта боевого мага.

Все проследили за трубкой, которая упала на пол экипажа, потом посмотрели на профессора, следом на меня и снова на профессора, потому что выражение вины на моем лице было им превосходно известно, а вот выражение полнейшей шокированности на челе Наруа – являлось чем-то гораздо более интересным.

– Анабель! – Боевой маг опустился до личностей. – Анабель, вы… вы… вы ему не любовница, да?

– Вы меня в этом обвиняете? – возмутилась в свою очередь я.

– Нет, – несколько растерялся профессор Наруа, – но если бы видели сумму моего гонорара за охрану вашей персоны, вы бы поняли мое недоумение!

На секунду в экипаже стало тихо, после чего мистер Уоллан произнес:

– А вот с этого места поподробнее, будьте любезны, и конкретно я хочу услышать ответ на вопрос – кто вам платит?

Боевой маг сделал вид, что не услышал вопроса.

Я была вынуждена прилюдно покаяться:

– Официально – я, неофициально лорд Арнел ответил любезностью на любезность и предпринял все, чтобы максимально оградить меня от опасности.

Все посмотрели на лорда Давернетти.

– И от этой опасности тоже, – подтвердил профессор Наруа. И добил присутствующих: – Будем откровенны, если бы не мое вмешательство, в данный момент вы бы уже готовились к свадьбе. Что вовсе не удивительно.

– Вы полагаете, лорд старший следователь действительно любит ее? – воскликнула, прижав руки к груди Бетси.

– Я полагаю, – профессор холодно взглянул на нее, – что мисс Ваерти для лорда Давернетти как лакмусовая бумажка – она вольно или невольно вскрывает один за другим недочеты его работы.

Но в следующее мгновение маг взбешенно поинтересовался уже у меня:

– Да как вы могли?! Мисс Ваерти, «Uiolare et frangere morsu», это слишком, вы не находите?!

Я вспомнила разговор драконов в кабинете лорда Давернетти, и брошенное издевательским тоном: «И да – выбрать она может мою постель. Собственно, проблем и обязанностей меньше, а на общественное мнение мисс Ваерти давно плевать. Так что…»

Так что мне не жаль, я не чувствую себя виноватой, и менее всего в своей жизни я собираюсь прыгать в чью-то постель, как бы сильно лорд Арнел ни был хорош собой и в целом… нравился мне.

– На вашем лице вместо раскаяния лишь отдаленно промелькнувшая грусть, – решил окончательно обнажить мои чувства боевой маг.

– Я не считаю свой поступок аморальным в данной ситуации, – предельно искренне ответила ему.

Наруа шумно выдохнул, откинул голову назад и несколько секунд невидяще взирал в потолок, затем сдавленно произнес:

– Ваш поступок, вероятно, оправдан с точки зрения этическо-моральных ценностей нашего общества, но… мисс Ваерти, дракон обратился, защищая вас, а значит, вы вступили на совершенно иную территорию норм, морали, этики и взаимоотношений. Я даже продолжать не буду… но вот этот ваш поступок – бесчеловечен.

Вполне обоснованно возмутившись, я высказала:

– Лорд Арнел начал первым. И вся та гамма ощущений, что он испытывает в моем присутствии, прямое отзеркаливание всего того, что он заставил испытать меня. Так что не вам говорить мне о бесчеловечности! Потошнило бы вас столько же раз, сколько меня после контактно-ментального вмешательства лорда Арнела, и я бы с интересом понаблюдала за тем, как быстро испарилось бы все ваше человеко… в смысле драконолюбие!

Тяжело вздохнув, профессор Наруа нагнулся, поднял трубку с пола, отряхнул ее и произнес:

– Ваше право поступать так, как вы считаете нужным, мисс Ваерти. Но этот дракон вас любит… Что делать с этим, решать вам.

И он, открыв дверцу экипажа, нас покинул.

Мистер Уоллан дверцу захлопнул и, мрачно проследив за уходящим Наруа, произнес:

– Ощущение, что мы пустили волка в овечьей шкуре даже не в загон к скоту, а в курятник.

Я была несколько возмущена таким сравнением, но миссис Макстон подтвердила:

– Увы, и я ощущаю полную беззащитность перед этим человеком.

Бетси несколько невпопад вдруг сказала:

– А лорд Арнел красавчик.

И в карете раздался всеобщий стон: мой, миссис Макстон и мистера Уоллана.

– Едем к дантисту? – оживилась Бетси.

Но нет, к дантисту мы не поехали. Отправив Бетси в сопровождении мистера Оннера и мистера Илнера в продуктовую лавку, мы с миссис Макстон и мистером Уолланом для начала зашли в газетную лавку и с удивлением обнаружили, что никаких некрологов ни в сегодняшнем, ни во вчерашнем выпуске нет, также узнали, что император продолжает гостить в поместье Арнелов, а герцог Карио был взят под стражу на границе Вестернадана, но на этом все новости заканчивались.

Мистер Уоллан предложил было ехать домой, но мы с миссис Макстон чувствовали себя обязанными посетить миссис Томпсон, а потому, закупив булочек, отправились в полицейское управление, благо ни лорда Давернетти, ни лорда Арнела уже не было видно.

И каково же было наше изумление, когда суровый офицер на входе в тюремный отсек сообщил нам, что сегодня посетители не принимаются.

Миссис Макстон попыталась было настоять или по меньшей мере просила передать миссис Томпсон корзинку с выпечкой, но, странно посмотрев на нас, полицейский сообщил, что едва ли у миссис Томпсон еще когда-либо проснется аппетит к булочкам, и если нашей целью является именно посещение миссис Томпсон, то мы пришли не по адресу – нам стоит сходить на кладбище святого Мартина, похоронная месса, вероятно, уже началась.

Миссис Томпсон хоронили в закрытом гробу.

Мы поторопились и к похоронной мессе успели, но, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, максимально отдалились, а потому расположились на последних рядах в маленькой монастырской церквушке…

Я сидела, едва дыша под черной вуалью, которую мы купили наспех, и снова, снова и снова вспоминала тот жуткий момент – огромный дракон, нависший надо мной так, словно хотел защитить от всего мира, и страшная полудраконица, своим криком разбившая стекла во всех близких к центру города домах…

Криком, раздавшимся в тюрьме. Женской. Где кроме схваченной виверны из заключенных имелась лишь миссис Томпсон…

Мог ли крик виверны, в свое время убивший целое войско оборотней, хоть как-то не навредить несчастной запертой в тюрьме женщине? Нет… Драконам он едва ли был опасен, у них совершенно иное строение уха, а вот люди…

И я чувствовала себя соучастницей убийства. Очень явственно ощущала это – потому что не вмешайся я – виверна бы сбежала, а сбежав, не оказалась бы в тюрьме и не убила бы миссис Томпсон…

– Мисс Ваерти, – миссис Макстон сжала мою дрожащую руку, – мисс Ваерти, возможно, нам стоит уйти?

Я отрицательно мотнула головой.

А мистер Уоллан, глянув на меня, поднялся и ушел к женщине в одежде матери-настоятельницы монастыря, которая сидела с неестественно прямой спиной и смотрела, как опускают гроб в вырытую в мерзлой земле яму.

О чем дворецкий спросил монахиню, мне неведомо, но мистер Уоллан всегда умел вызвать расположение к себе, посему я не особо удивилась, когда он вернулся с сестрой Марисой. Женщина существенных лет, удивительно красивая невзирая даже на то, что краски ее лица давно поблекли, взглянула на меня, торопливо поднявшуюся и сдернувшую вуаль, отрешенно проследила за мокрыми дорожками от слез, оставшимися на моем лице, и тихо, но в то же время очень холодно произнесла:

– Мистер Уоллан сообщил мне, что вы вините себя в гибели моей сестры. Напрасно. Ее убил не крик, вынудивший половину жителей города обратиться к стекольщикам. Ей разорвали горло, мисс Ваерти. Это произошло в тюрьме, уже после вашего ухода. Насколько я поняла, второй жертвой нападения должны были стать вы, но лорд Арнел вмешался вовремя. Рада за вас.

Я пошатнулась.

Мистер Уоллан вовремя придержал, с другой стороны аккуратно обняла за талию миссис Макстон, демонстрируя, что поддержит меня, если мне вновь станет плохо.

Сестра Мариса дала мне несколько секунд на то, чтобы справиться со слабостью, и продолжила:

– Она писала вам, – по губам монахини скользнула горькая улыбка, – в тот момент она писала вам. Уже четвертое, а быть может, и пятое письмо. В мусорном ведре было найдено несколько листков, где в заголовке было выведено «Дорогой мисс Ваерти», «Анабель, вы должны знать», «Передать лично в руки мисс Анабель Ваерти».

Пауза, взгляд в мои широко распахнутые от ужаса глаза и невероятно спокойное, почти безразличное:

– Но мы уже никогда не узнаем, что она стремилась сообщить вам – последняя из отведенных ей вечностью попыток написать письмо была залита кровью, чернила смазались. Возможно, драконы сумеют расшифровать послание, но сообщат ли они его содержание вам – уже большой вопрос, не так ли?

Я едва ли могла сдерживать слезы, слушая каждое из ее жутких слов и… ощущая лишь одно желание – горько разрыдаться.

Монахиня неожиданно улыбнулась и сказала:

– Ваша боль, такие чистые эмоции – как глоток свежего воздуха. Оставайтесь до конца церемонии, полагаю, вы вправе узнать больше обо всем этом.

И она покинула нас, вернувшись на свое место.

А я, опустив вуаль, расплакалась как ребенок, просто не в силах все это выдержать.

– Возможно, нам стоит просто вернуться домой? – предложила миссис Макстон.

– Проблема в том, что отныне весь Город Драконов и есть наш дом, – мрачно отозвался мистер Уоллан. – И либо мы узнаем, что здесь происходит, либо… останемся в неведении, с ощущением присутствия смерти где-то совсем рядом.