Его голос надломился. Я подскочил, выпрямляясь, и обнял его.

— Боже, Брайан. Не делай этого с собой. Ты не сделал в тот день ничего неправильного. Ты спрятался, и ты выжил. И я достаточно эгоистичный, чтобы хотеть видеть тебя здесь. Хотеть наших отношений. Это не ошибка!

Его тело расслабилось в моей хватке, а голова легла на моё плечо.

— Нет, мы не ошибка. Ты лучшее, что когда-либо происходило со мной. Но…

— Но что? — я отстранился, чтобы посмотреть ему в лицо.

Его глаза были влажными от слёз.

— Иногда я чувствую себя виноватым, когда думаю… Если бы стрельбы никогда не случилось, мы не были бы вместе. Кажется неправильным, что из этого вышло что-то хорошее. В том плане, что я получил выгоду от этого. Джейк мёртв, а я нашёл тебя. Это не честно.

— Но так всё и работает, верно? — произнёс я, действуя инстинктивно. — Когда происходит что-то ужасное, должно быть перерождение, луч надежды, чтобы вышло что-то хорошее. Иначе вся человеческая раса просто отчаялась бы.

Он попытался улыбнуться мне. Я обвил его руками, и он сжал меня болезненно крепко. Мы немного переместились, передвигая ноги, чтобы прижаться друг к другу ближе.

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь поверить, по-настоящему поверить, что я ничего не мог сделать в тот день, — наконец произнёс он. — Но теперь я могу что-нибудь сделать. Должен сделать. Как и ты делаешь своё дело.

Я кивнул и поцеловал его волосы. Тот день не отпустит ни одного из нас, пока мы оба не сделаем всё возможное, чтобы предотвратить повторения подобного в другой школе, с другой толпой невинных людей.

Больше никогда.

Глава 20

Брайан

В воскресенье вечером Лэндон подвёз меня до дома к семи часам. Темнело уже рано, так что казалось, что время позднее. Мой отец сидел в гостиной и позвал меня, пока я пытался подняться по лестнице.

— Подойди сюда, Брайан.

— Мне нужно заниматься.

— Я сказал, иди сюда и сядь.

Он использовал свой голос, не терпящий возражений. Я зашёл и сел в кресло, предчувствуя, что ничего хорошего не будет. Мама зашла и села на диван. Взяла своё вязание. Её лицо ничего мне не говорило, но её присутствие тоже было плохим знаком. Она либо пришла поддержать отца, либо попытаться смягчить его нрав. Ни то, ни другое не было хорошей новостью.

— Ты больше не можешь есть со своей семьёй? — спросил отец.

Я стучал пятками своих кроссовок по ковру.

— Им удобнее подвозить меня после ужина.

— Ага. Тогда, может быть, тебе не стоит так часто туда ездить, особенно после школы. Может быть, тебе лучше садиться на автобус и ехать домой.

— Мне лучше работается с партнёром по учёбе. Это проблема? — у меня внутри всё сжалось, вызывая боль в заплатке внутри меня. Я пытался сохранять спокойствие. Я провёл невероятные выходные с Лэндоном, а это угрожал утащить меня обратно вниз.

Лицо моего отца помрачнело.

— Проблема в том, что я не хочу, чтобы ты проводил так много времени с этим упрямым маленьким хамом.

— Что?

Мой отец никогда не говорил ничего плохого о Лэндоне. Он едва ли видел его, потому что мы с Лэндоном проводили всё время в доме Хьюзов. Моя мама одобряла нашу дружбу, улыбаясь, когда спрашивала, как у него дела, или еду ли я туда. Думаю, она знала, что мне становится лучше, когда я провожу время с ним. Отец всегда терпел это. Когда он что-то говорил за последние недели, это всегда касалось меня. Моей необходимости больше есть и пить протеиновые коктейли, заниматься физиотерапией и тренироваться. Та как он сдался по поводу футбольного и баскетбольного сезонов, моё участие в бейсболе весной было идеей из его списка того, «что сделает Брайана Маршала снова нормальным». Будто мы все могли забыть, что стрельба вообще была. Но он никогда не нападал на мою дружбу с Лэндоном.

— Я видел видео с ним в интернете, где он говорил о законах об обороте оружия и о желании, чтобы дети голосовали за демократов, и всякая такая чепуха. Он пытается быть как те дети из Паркленда, пытается стать важным. Мне это не нравится, Брайан. Я не хочу, чтобы ты проводил время с кем-то подобным.

Я посмотрел на маму. Она продолжала вязать, выражение её лица было слегка обеспокоенным, губы крепко сжаты.

Я облизнул губы.

— Он снимал видео? В смысле, я знаю, что он не большой фанат оружия. Не после стрельбы и всего… остального, что увидел в тот день. Но мы не говорим об этом. Мне не нравится об этом говорить.

Я посмотрел на отца невинным взглядом. Может, он поверит, что я настолько травмирован, что не стал бы даже позволять Лэндону говорить об оружии или о стрельбе, когда он рядом со мной. Может, он поверит, что я понятия не имел, чем занимается Лэндон. За последние два года я довольно хорошо понял, что провоцирует моего отца, и лгал, обходя эти моменты. Я не гордился этим. Но из-за того, каким он был сейчас, враньё было единственным способом сохранить мир.

Он сузил глаза и смотрел на меня долгое мгновение.

Заговорила моя мама.

— Значит, ты не знаешь ничего об этих видео, которые он снял. И ты сам ни во что из этого не вмешиваешься, — она посмотрела прямо на меня, звеня спицами. Она подкидывала мне идею. Которую я с благодарностью принял.

— Нет, — я покачал головой. — Как я сказал, мне не нравится о таком говорить. Мы просто готовимся урокам, когда я там. Или играем в видеоигры. Часто играем в «Наскар 15».

«Или занимаемся сексом».

Да уж. Возможно, об этом мне упоминать не стоило.

— Я рад это слышать, Брайан, — сказал отец, всё ещё злым голосом. — Потому что иначе, у нас с тобой была бы большая проблема. Очень большая проблемы. Ты ведь это знаешь, верно?

— Да, — мой пульс стучал в горле, а внутри всё скрутилось, вызывая вспышку агонии. Но я оставался сидеть в кресле.

— Мне всё равно не нравится, что ты проводишь время с парнем, у которого такие идеи.

Я знал, что с отцом спорить бесполезно. Но я не мог сдержаться. Может, если бы я оставался очень, очень, очень спокойным.

Я наклонился вперёд, оперся локтями на колени и пытался вести себя как можно более скромно и честно.

— Мы можем немного поговорить об этом? Ты знаешь, что тот день в школе был ужасным. Меня ранили. И было так много… — мой голос дрожал. Вот вам и отсутствие эмоций. Я надавил, держа голос тихим. — Так много мёртвых в столовой и в коридорах. И если Лэндон и снимает видео об этом, думаю, он просто не хочет видеть, как пострадает кто-то ещё. Понимаешь? Я не думаю, что кто-то предлагает, чтобы мы запретили всё оружие. Но почему людям на самом деле нужно такое оружие, как AR-15?

Ноздри моего отца раздувались, он казался менее злым, когда отвечал, будто тоже пытался говорить резонно.

— Послушай. Вы, дети, слишком юные, чтобы понять последствия таких вещей. Есть чертовски хорошая причина на то, почему гражданскому населению нужен бесплатный и готовый доступ к высококлассному оружию, причина, по которой Отцы-основатели создали Вторую поправку в первую очередь. Граждане должным быть способны защититься от любой угрозы, вплоть до и включая вооружённый захват власти нашей собственной армией. Конец. Система идеальна? Конечно, она не идеальна. Но решение, которого хотят либералы, превратить нас в безмозглое стадо!

Я моргнул, глядя на него, знакомое давление сжало грудь. Как он мог по-прежнему так к этому относиться? Как?

Я хотел сказать вот что: «Значит, какой-то гипотетический сценарий будущего, основанный на паранойе насчёт нашего государства, важнее, чем моя жизнь и жизнь Лизы, здесь и сейчас?»

Я хотел сказать это. Это вертелось на кончике языка. Я стал чаще озвучивать свои мнения и был более уверен в них. Но если я выражу хоть какое-то соглашение по поводу движения за контроль над оружием, это будет самый быстрый способ избавиться от Лэндона в моей жизни.

— Ладно, — медленно произнёс я. — Верно. Видишь, это действительно не моё.

— Тебе всё равно не нужно переживать о таком в своём возрасте, — вставила мама. Дзынь-дзынь. — Просто сосредоточься на своей учёбе и на своём здоровье. Это всё, о чём нам нужно сейчас беспокоиться, слава богу.

Глаза моего отца приобрели сумасшедший блеск.

— Большинство людей не понимают, что многим из этих так называемых «жертв-учеников» платят Джордж Сорос и Клинтоны. И скажи мне, как запрет полуавтоматического оружия остановил бы то, что произошло в Уолл, когда нападение всё равно, очевидно, совершили военные? Булл говорит…

И-и-и отсюда всё покатилось вниз.

Я слушал разглагольствования отца и чувствовал, как внутренности ссыхаются и умирают. Он больше не направлял свою злость на меня или Лэндона, что было хорошо. Но воспринимать это всё равно было сложно. Я не мог поверить, насколько мы теперь были далеки, и как маловероятно было то, что я когда-нибудь дотянусь до него снова. Когда я думал о профессиональных играх с мячом, на которые мы ходили в Сент-Луисе, где сидели на трибунах с хот-догами и дурацкими пенными пальцами, или когда мы ходили вместе на боулинг, «только мужчинами», или когда он сидел на хрупких маленький трибунах на всех моих играл в Мини-лиге, крича: «Это мой мальчик!», а затем водил меня есть мороженое… когда я вспоминал того парня, своего отца, мне хотелось плакать.

Я не заплакал. Вместо этого я «встряхнулся» и откинулся назад, притворяясь, что слушаю, и кивая. Я делал это ради Лэндона. Если бы мой отец сказал, что я больше не могу с ним видеться, это было бы невыносимо.

Я наконец сбежал в свою комнату, где открыл на телефоне календарь. Я был в десятом классе, так что оставалось учиться ещё полтора года. До 15 августа 2020 года оставалось ровно шестьсот двадцать девять дней. Я подумал, что это самый ранний день, когда я смогу съехать в колледж.

Шестьсот двадцать девять дней. Я пережил двух стрелков в масках в Уолл. Наверняка смогу выжить дома до тех пор.

Глава 21

Лэндон

Декабрь

— Привет, — Брайан открыл пассажирскую дверь и заскочил в салон.

— Привет! — я улыбался, просто по-дурацки счастливый его видеть. Но я не остановился для должного приветствия. Вместо этого я посмотрел через плечо и поехал назад, направляясь к выходу как можно быстрее, насколько позволяла безопасность. Мы проработали свой путь отступления до мелочей — я ждал его на менее людной южной парковке, когда в три часа звенел звонок, а Брайан бежал к выходу со своего последнего урока, чтобы мы могли избежать худшей пробки. Чем быстрее мы сможем убраться из школы, тем больше времени проведём вместе.