Брайан не двигался. Я укрыл его одеялом, выключил свет и пошёл по коридору в гостевую комнату, чтобы рухнуть спать.

Глава 13

Брайан

В пятницу днём, после биологии, я пошёл к своему шкафчику. Он стоял в крыле Д, где у меня был первый урок, но в начале коридора, ближе к столовой. У меня не было выбора, кроме как пройти по центру школы на этой неделе, так как единственными открытыми дверьми был главный вход и выход из крыла Д. Но я избегал коридора, который вёл в спортивный зал и столовую. Теперь я точно должен был взять свою тетрадь по биологии и некоторые другие вещи, если хотел сделать за выходные домашнее задание.

Можно было бы подумать, что в пятницу в школе будет легче. Но пятница принесла свежую волну мучений. Мне постоянно напоминали, что в этот вечер предстоит большая игра, и впервые за много лет я не играл. Это была первая игра после стрельбы, и директор одобрил это как «событие для объединения общества», так что это было важное дело. В конце крыла А в центральном коридоре висел баннер — «Вперёд, Тигры! Мы вас любим!». Дюжины людей спрашивали меня, играю ли я. А тренер прислал по электронной почте сообщение, спрашивая «готов ли я» надеть форму и посидеть с командой на скамейке. Оказывается, перед игрой они собирались устроить минуту молчания и помолиться.

Я не хотел идти. Не был уверен, что могу с этим справиться, сидеть с командой без Джейка или Остина. Я не хотел, чтобы меня выставляли на обозрение и аплодировали за то, что меня ранили, будто я этого достиг, а не подвергся этому против своей воли. И идея находиться на поле, под прожекторами, когда с трибун смотрят все эти люди — на открытом поле, где любой может взять меня на мушку — вызывала у меня тошноту.

Пока я шёл к своему шкафчику, мимо прошли три чирлидерши в своей жёлто-чёрной форме. Они меня обнимали, целовали и сочувственно вздыхали: «О нет!», «О боже, какой отстой!» и «Мы будем по тебе скучать!», когда я объяснил, что не буду играть в футбол весь оставшийся сезон.

К тому времени, как достал вещи из своего шкафчика, я едва держал себя в руках. Я думал пропустить седьмой урок и пойти посидеть под трибунами, ожидая, пока за мной заедет Лэндон. Прошлой ночью я спал у него дома — заснул после ужина и не приходил в себя до тех пор, пока не открыл глаза и не увидел солнце, светившее в окно его спальни сегодня утром. Было немного стыдно, но Лэндон и его родители отнеслись к этому нормально; они позвонили моей маме и всё такое. Наверное, моё тело наконец решило расслабиться и уйти в необходимый сон. Мне не снилось ничего, что я мог бы вспомнить. Это было круто.

Я закончил копаться в шкафчике и как раз собирался его закрыть, когда кто-то позвал меня по имени.

— Брайан.

Я нацепил на лицо пустое выражение и развернулся. Кэмерон шагал ко мне через забитый людьми коридор, и Гордо следом за ним. Они не казались довольными.

— Привет, — я закрыл дверцу своего шкафчика с громким хлопком.

Кэмерон остановился передо мной, благодаря хмурости его лицо ещё больше напоминало морду бульдога.

— Чувак. Где ты был, чёрт возьми? Ты вернулся в школу в понедельник, а мы не видели тебя всю неделю. Ты не отвечаешь на мои сообщения.

Я поправил рюкзак на плечах.

— Я тебе говорил. До конца года меня не будет на футбольных тренировках. Приказ доктора.

— Да, это отстой, — сказал Кэмерон. — Но если ты достаточно здоров, чтобы вернуться в школу, почему не можешь хотя бы тусоваться с командой? Побегать на тренировках?

— Меня не особо интересует сидение на скамейке, — невозмутимо сказал я. — И Джека нет. Вот.

— На скамейке сидеть фигово, — согласился Гордо. — После того, как так долго был большим и важным.

Я посмотрел на него, но ничего не сказал. То, как он сказал «большим и важным» было не комплиментом.

— Но мы никогда не видим тебя на ланче или где-то ещё. Какого чёрта, приятель? — надавил Кэмерон.

— Меня не особо интересуют посиделки в столовой.

— Окна починили и покрасили, — сказал Гордо, будто проблема была в этом. Что за идиот.

Но Кэмерон пожал плечами.

— Ну и что. Мы могли бы встретиться с тобой на улице или что-то ещё. Верно, Гордо?

— Конечно, — сказал Гордо, но выражение его лица говорило, что он считает это паршивой идеей.

Я ценил тот факт, что Кэмерон не собирался издеваться надо мной из-за боязни столовой, будто просто хотел провести время со мной. Это вызывало у меня чувство вины за то, что я избегал их. Они тоже потеряли Джейка, и может быть, это должно было нас сблизить. Но для меня Джейк был единственной причиной, по которой я вообще с ними тусовался. И хоть я не ненавидел их и ничего такого, когда до этого доходило, я бы лучше провёл время с Лэндоном. Уж точно.

— Может, как-нибудь на следующей неделе, — сказал я, а что ещё я мог сказать? — Увидимся.

Я начал отходить, но Кэмерон встал передо мной. Он был на голову выше меня и тяжелее — килограмм на девяносто. Он смотрел на меня, стоя в нескольких дюймах, выражение его лица ожесточилось.

— Полагаю, ты предпочтёшь компанию педиков и лузеров.

— Да, приятель, — согласился Гордо. — Два педика и толстуха. Какого чёрта ты делаешь, мужик? Должно быть, Джейк вертится в своей могиле.

— Заткнись насчёт Джейка, — раздражённо сказал Кэмерон.

— Я просто говорю, — пробормотал Гордо.

Вот вам и милость Кэмерона. Я стоял на месте, сжимая кулаки так крепко, что руки болели.

— Ладно, во-первых — не говорите за Джейка. А во-вторых, насколько я помню, вы мной не владеете.

Нос Кэмерона сморщился, будто он почуял что-то плохое.

— Мы никогда не говорили, что владеем тобой, подстилка. Но разве ты этого хочешь? Чтобы тебя называли любовничком педика? Или самим педиком? Тебе нужно взять себя в руки, Брайан.

— Да, — Гордо решительно закивал. — Твоя репутация смывается в унитаз, и из-за этого мы все выглядим плохо. Ты наш чёртов квотербэк. Или был им, во всяком случае.

Внутри меня кружилась тьма. Отчасти мне хотелось дать Кэмерону в морду за то, как он говорил о Лэндоне. Но я по-прежнему был слаб из-за операции и знал, что это последнее, что мне следует делать. Я не хотел ввязаться в драку и оказаться снова в больнице.

«Трус».

Я скрестил руки на груди и уставился на Кэмерона.

— Лэндон спас мне жизнь. Он единственная причина, по которой я не истёк кровью на полу столовой. Так что да, он мой друг.

— Значит, теперь ты должен целовать зад Лэндону? — фыркнул Кэмерон. — Кому какая разница, что он сделал? Скажи «спасибо, педик» и иди дальше.

— Да, — сказал Гордо, его лицо покраснело. — Ты либо дружишь с ним, либо дружишь с нами. Выбирай сторону, Брайан.

Я сорвался.

— Хорошо, как насчёт этого? Я тусовался с вами, ребята, потому что это делал Джейк. От всей вашей узколобой гомофобной чепухи мне всегда хотелось воткнуть вилку тебе в лицо. А теперь, когда Джейка нет, я не хочу больше это слушать. Вопросы есть?

Я развернулся и пошёл.

— Иди к чёрту, Брайан! — крикнул Кэмерон дрожащим голосом.

— Да, к чёрту! — сказал Гордо.

Я продолжал идти. Чувствовал тошноту внутри. Это было резко. Мне не нужно было начинать войну с Кэмероном и Гордо, в дополнение ко всему, с чем уже приходилось справляться. Но я открыл свой чёртов рот и высказал своё мнение.

Теперь казалось, что война будет, хочу я этого или нет.

***

После моей перепалки с Кэмероном и Гордо, я ожидал худшего. Но на самом деле произошло вот что: следующие три недели я едва ли их видел. Может быть, они решили оставить меня в память о старых временах. Или в память о Джейке. Но, зная их, они просто не хотели выглядеть придурками перед всеми девчонками.

Потому что, достаточно странно, я был как никогда популярен. Часть этого была вспышкой школьной солидарности. Стало намного меньше задирства и злых сплетен. Люди собирались вместе и были добры друг к другу. А ещё? Думаю, люди просто жалели меня.

Я видел Кэмерона и Гордо несколько раз, издалека, пока они наблюдали за мной с напряжёнными и недовольными лицами. Но они решили объявить мне бойкот и молча насмехаться. Наверное, они выглядели бы не слишком геройски, избивая парня, который чуть не умер.

Плевать. Я бы стерпел.

Ещё кое-что, что я понял за первый месяц возвращения в школу: девушкам нравится мысль чинить парней. Я получал дюжины предложений «посидеть со мной» — в смысле, что это вообще значит? — принести мне еду, носить за меня вещи и «сводить меня куда-нибудь и отвлечь от всего». И я имею в виду не дюжину за месяц. Это была дюжина в день. Джен была болтливой и милой, будто пыталась воспользоваться моим предложением быть друзьями. Она всегда приглашала меня чем-нибудь заняться.

Я ценил эти мысли. Но устаревали попытки найти вежливые способы сказать: «Нет, спасибо». Я чувствовал давление начать встречаться с девушкой, просто чтобы избавиться от таблички «одиночка» на лбу и укротить волну.

Вместо этого я тусовался с Лэндоном и его друзьями и пытался постоянно выглядеть очень занятым. Идя по коридорам, мы с Лэндоном вели разговоры, полные жестикуляций. И если нам особо не о чем было поговорить, мы притворялись, придавая важность школьным домашним заданиям или даже неся бессмысленную чепуху. «Бла-бла. Бла-бла, серьёзно? Не может быть! О да, чёрт возьми. Инфа сотка. Бла-бла-бла».

Казалось, Лэндона это веселило. На самом деле, он придумал мне безопасное слово. Если я видел, как ко мне идёт кто-то, с кем я не хотел говорить, мне нужно было только сказать «входящий», и он заводил разговор, который казался самым важным в истории мира.

У каждой катастрофы есть последствия, и медленно приобретала форму новая норма. Лэндон встречал меня после утренних уроков. Его первые три урока были в тех же коридорах, что и мои, благодаря какому-то случайном подарку вселенной, так что всё получалось. И мы всегда встречались после четвёртого урока, чтобы пойти на трибуны на ланч с Мэдисон и Джозией. Если погода была по-настоящему ужасной, мы ели в машине Лэндона.