— Только одна?

— Только одна.

Я прервала зрительный контакт, чтобы снова устремить взгляд на его грудь и сфокусироваться на одной части, которая привлекла мое внимание минуту назад. Рисунок был относительно простой и изображал свернувшуюся змею, ее челюсть была сомкнута вокруг собственного хвоста, образуя кольцо.

— Вот эту, — Осторожно указала я рукой, чтобы не дотронуться до его кожи.

— Ты уверена? У тебя только один шанс, — спросил он, и я кивнула.

— Тогда ладно. Это Уроборос. Это название на греческом и означает «пожирающий свой хвост». Он символизирует постоянный цикл возрождения — чередующиеся состояния жизни, смерти и возрождения. Ты можешь найти тут вечность. — Он прошептал последнюю часть, когда выключил лампу.

— Что-то вроде бессмертия? — спросила я.

— Да, этому может быть другая интерпретация.

— Почему ты захотел набить ее себе на тело?

— Мне нравится идея возрождения и вечности. — Он замолчал на мгновение и устремил взгляд на невидимую точку на потолке. — Я не хочу думать о том, что после смерти ничего не будет.

После этого он продолжил молча смотреть в потолок, так что казалось, что он забыл обо мне напрочь. Я наблюдала, как он спокойно лежит, его большое, накаченное тело вытянулось на простынях, эти резкие черты лица стали еще более заметны на фоне полумрака, исходящего из окна.

Очень медленно я переместила тело ближе к нему и положила голову ниже между его рукой и подушкой. Почувствовав его дыхание на своих волосах, я обуздала свои руки в борьбе с непреодолимым желанием прикоснуться к нему. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, растворившись в его запахе. Он напомнил мне лес ранним утром, свежий, едкий и успокаивающий.

Очередная загадка, как я могла полностью раствориться в этом человеке, о котором ничего не знала. Не считая Тайлера, я всегда обращала внимание на интересные умы, а не на наружность. Алекс оставил меня в состоянии полнейшего смятения. Несмотря на то, что он сводил меня с ума, было понятно, что мне было немного страшно рядом с ним, было что-то такое внутри него, что влекло меня, словно мотылька на огонь. Как одна из ночных бабочек, я чувствовала, что мои крылышки горят из-за того, что я подобралась слишком близко к огню, карающему меня за любопытство. Может быть его секреты, на которые я запала, заставляли меня воображать всё то, чего на самом деле не было.

Снаружи от шторма остался лишь мелкий дождик, задувающий в легких порывах в стекла. Изменение рисунков капель на стекле сделало меня сонной, и я позволила глазам медленно закрыться. Прежде чем сон захватил меня, я вспомнила шторм и поняла, что разговор с Алексом каким-то образом стер мои страхи.