Глава 8

Запах гнили и масла

Я проспала всего несколько часов, когда была грубо разбужена звонком телефона, который, казалось, разрывал мой мозг изнутри. Я потянулась за ним, но ответ мне удалось дать лишь только с третьей попытки.

— Хмм? — это было все, что я смогла произнести.

— КАК ТЫ ПОСМЕЛА СДЕЛАТЬ ЭТО?

Голос на другом конце линии звучал поистине обозленно, и мне пришлось держать телефон в нескольких дюймах от головы, чтобы избежать необратимого повреждения барабанных перепонок. Алекс, очевидно, поставил в известность моего отца о всех последних происшествиях.

— Безответственная, изворотливая… — продолжил он, — Если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты бы так не поступила…

Из опыта я знала, что лучше дать ему закончить, прежде чем говорить что-либо. Спустя примерно полминуты, показалось, что его тирада пошла на убыль.

— …запру вдали на длительное время!

Я подождала еще несколько секунд, просто чтобы убедиться, что он выдохся, прежде чем положила трубку обратно к уху.

— Что может быть прекраснее, чем услышать твой любящий голос с утра, да, папа?

— Когда я увижу тебя в следующий раз…— Он не источал ничего кроме спокойствия, и я точно знала, что капли пота уже сформировались у него на лбу, его обычная спокойная наружность пошатывалась из-за меня, но никогда — из-за кого-либо другого.

— Нет нужды в угрозах, я уже высказала огромное количество благодарностей монстру, которого ты оставил в моем шкафу.

Прошлой ночью я металась в постели в течение нескольких мучительных часов из-за сцены, которую устроил Алекс. Мои самые глубокие размышления на этот счет пришли к выводу, что он, в принципе, имел полное право реагировать так, как он реагировал, учитывая мой химический эксперимент. Но разрушение мебели и вышибание двери - это было чересчур.

Решившись на поход в ванную глубокой ночью, я прошла гостиную и увидела в лунном свете, что столик был поставлен обратно на свое законное место, а все стекло было убрано с пола, но это не уменьшило мою злость. Ко всему прочему, дверь моей комнаты продолжала свисать с петель, словно какое-то грустное пугало, решив напомнить мне о характере Алекса.

— Знаешь, иногда я мечтаю, чтобы ты просто узнал, какой он псих — парень, которого ты послал сюда.

— Серьезные проблемы требуют кардинальных решений. Алексей может быть немного груб в критических моментах, но он один из немногих, кому я доверю жизнь моей дочери.

— Боже. Тогда должна ли я чувствовать себя обязанной, за то, что он здесь?

— Да, Саша, действительно должна, — сказал он, очевидно начиная уставать от разговора. — И ты должна быть благодарна, потому что он тот, кто схватит за тебя пулю, если до этого дойдет.

Я уверена, мои щеки побледнели, когда я услышала его слова. Может быть Алекс и я не разговаривали друг с другом, но эта мысль пошатнула мои принципы, и мне понадобилась секунда или две, чтобы вернуть дар речи.

— Ладно, это то, за что ему платят, правильно? Это его работа.

— Да, но другие, вероятно, изменили бы свое решение, если бы это действительно произошло. Алекс же сделает то, за что ему заплатили.

— Я правда удивлена тем, насколько ты ему доверяешь, но как ты можешь быть настолько уверен? Я умираю от любопытства.

— Если бы не он, у тебя бы не было отца, который бы кричал на тебя, — вздохнул он.

— О чем ты говоришь?

Последовала долгая пауза, и я подумала, что связь оборвалась, но голос Николая снова вернулся, на этот раз тише.

— Я не хочу вдаваться в детали сейчас. Достаточно сказать тебе, что Алексей побывал на хирургическом столе с тремя огнестрельными ранениями в прошлом году, каждое из которых, возможно, оказалось бы смертельным, если бы они достались мне.

После окончания разговора с Николаем мне понадобилось больше, чем полчаса, чтобы снова встретится лицом к лицу с Алексом. И хотя я была все еще зла на него, то, что рассказал Николай, дало мне много над чем подумать.

— Если ты думаешь, что чего-то добился, запугивая меня и бросая угрозы, подумай еще раз.

Я стояла в дверном проеме кухни, бросая вызов Алексу, который спокойно читал газету за столом. Парень явно нуждался в том, чтобы разделаться со своими обычными делишками, так как он каждое утро первым делом читал как минимум две ежедневные газеты.

— И я даже ни на секунду не задумалась о том, что ты можешь меня задушить. Это правда, — заявила я.

— Я советую тебе не проверять это убеждение на себе.

— Ууу. Ты так опасен… Я прямо обмочилась от страха, — я подняла нос в его сторону.

Он положил газету на стол и отклонился назад, потом осторожно скрестил руки на груди. Я почувствовала, как кожу начало покалывать под его взглядом, поэтому повернулась к окну, неожиданно ощущая себя блохой под микроскопом. Было довольно очевидно, что я выглядела так же: испытывающей неудобство, как и чувствовала себя.

— Знаешь, мне интересно… Ты действительно такая смелая или просто совершенно чокнутая? — Он наклонил голову в одну сторону, разглядывая меня как какая-то мудрая старая сова.

О, как же сильно я его ненавижу!

Вместо того, чтобы сказать что-нибудь умное, я сделала то, что не делала, наверное, с младшей школы. Я показала ему язык. Высунула его так сильно, насколько смогла.

Я ожидала, что он скорчит рожицу или скажет какое-нибудь оскорбление. Но нет. Как гром среди ясного неба, Алекс начал смеяться. Но это было не со свойственной ему саркастичной усмешкой. Это была искренняя улыбка от всего сердца, которая была написана на его лице, затронув даже глаза. Ошеломленная, я могла лишь уставиться на него. У него была самая красивая улыбка, которую я когда-либо видела.

— Знаешь, ты очень милая, когда не злишься. Как маленький чертенок.

— Я. Не. Маленькая! — Я вскочила со стула так, что волосы разлетелись перед глазами, — А ты великан, если они когда-нибудь существовали!

— Ого… прощу извинить меня! Я не знал, что метр пятьдесят — это средний рост в наши дни…

— Метр шестьдесят, к твоему сведению. — Я повернулась на пятках и со всем достоинством, которое смогла собрать, поспешила в свою комнату.

Я прислонилась спиной к двери после того, как заставила ее закрыться; петли до сих пор не починили, и вся конструкция была наперекосяк. Мысленно я могла все еще видеть его лицо и лучезарную улыбку, и к моему стыду, я поймала свое отражение в зеркале, идиотски ухмыляющееся. Ощущалось так, словно я обнаружила спрятанные ворота, ведущие к секретному, волшебному саду.

Вскинув руки вверх и выдохнув весь воздух, я заставила себя сосредоточиться на мусоре, разбросанном по всей комнате, очень смущенная тем, как я могла изменить свою точку зрения так внезапно.

Я только начала убирать вещи в шкаф, когда вспышка вдохновения поразила меня, как будто в мультике, когда над головой героя появляется светящаяся лампочка. Сразу же я бросилась в комнату Бет, по дороге хлопая в ладоши от радости. Открыв дверь без стука, я была разочарована, обнаружив ее плотно завернутую в одеяло, почти незаметную, не считая нескольких локонов там и тут.

— Бет? — позвала я, но она не двинулась.

— Бетани!

Ее рука медленно появилась из-под одеяла, дотянулась до подушки и сделала тщетную попытку бросить ее в меня.

Немного расстроившись, так как было ясно, что мне придется делать это без нее, я осторожно закрыла за собой дверь спальни и пошла на поиски Алекса.

Я нашла его курящего на балконе и бросила на него неодобрительный взгляд. Парень, по-видимому, собирался поднять кровяное давление у девушек в зданиях поблизости. Растянувшись на шезлонге и одевшись лишь в выцветшие джинсы, он бесстыдно рекламировал свое идеальное тело на глазах у тех, кто мог украдкой бросить взгляд сквозь шторы. Наблюдая за его телосложением, мое сердце разогналось так, что сердцебиение находилось под угрозой, если он не прекратит выставлять напоказ свои достоинства у меня под носом.

Черная фигура попала в поле зрения где-то среди различных незнакомых надписей вдоль его торса. Она была заметна между какой-то иностранной надписью и длинным шрамом, пересекающим его живот.

—Это определенно самая отвратительная вещь, которую я когда-либо видела! — сказала я наконец, искренне возмутившись.

Медленно повернувшись в мою сторону, Алекс приоткрыл один глаз и проследил за моим взглядом.

— Интересное замечание. Хотя должен признать, что немного удивлен, — Он пожал плечами и снова откинулся на шезлонг, — Ни одна девушка не жаловалась. Ты первая…

— Я не имела в виду твою мышечную форму, Нарцисс. Я имела в виду эту…вещь. Я не знала, что у тебя есть привычка украшать свое тело портретами своих жертв.

— У меня нет даже смутного представления, о чем ты говоришь.

— Я говорю об этом чудовище. Это точно напоминает мне того таракана, которого ты так театрально изгнал из этой жизни. — Я приблизилась, наклонившись, чтобы ближе рассмотреть плотный черный контур татуированного насекомого. — Фу!

— Для того, кто так интересуется историей искусства, Принцесса, твои знания близки к нулю.

— А ты, должно быть, специалист в этой области, так?

— Может быть даже лучший студент… — Он закурил еще одну сигарету и закрыл глаза, едва заметная ухмылка застыла на его губах.

— Это так? Тогда соизволит ли Ваша высокообразованная личность просветить меня насчет того, что это огромное уродливое насекомое, которое ты вытатуировал на себе, на самом деле представляет? Может быть Мону Лизу?

— Ты близка… — Он выпустил большое кольцо из дыма перед собой, — Это Скарабей. Многие знают его как пра-пра-дедушку Моны Лизы со стороны ее тети.

— Ну, какая же ты умная задница!

— Иногда…

— Ох, спустись на землю! — Я подошла и легонько ударила его в плечо. — Закончим на этой веселой ноте, и подними свою всезнающую задницу. Мы уходим.

Он прищурился от света и вздохнул:

— Куда же, мисс Дейзи?

— Поймешь по дороге. И так, чтобы ты знал, это займет много…мнооого времени…