Только после того, как я почувствовала, что вторая стопка водки разгорелась в моем горле, я вспомнила, что зареклась не пить всего пару недель назад. Это могло бы быть правдой, я вообще-то редко пила, если бы не была сильно пьяной три раза в прошлом месяце или около того. Что еще хуже, каждый из тех раз я была доведена до бутылки мужчиной. Чтобы было ясно, я не вижу ничего плохого в том, чтобы выпить напиток или два для того, чтобы раскрепоститься на вечеринках и войти в ритм. Пить, чтобы избежать своих проблем, —это другое дело. Это просто как-то грустно. И в этот раз это было не для того, чтобы забыть Тайлера. Сейчас у меня на уме был другой парень.

Образ Алекса, отключившегося на диване, был в глубине моего сознания всю ночь, так же, как и угрызения совести за то, что я сделала. Николай был прав, когда обвинил меня в том, что я виду себя как ребенок и не сталкиваюсь лицом к лицу с реальностью. Мое безрассудство только подтвердило это, но что беспокоило меня больше всего, это мысль, что Алекс в какой-то степени будет разочарован во мне. Я также не была счастлива от того, что его мнение вдруг стало таким важным.

В отсутствии лучшего компаньона, я подняла стопку водки и вопросительно посмотрела на нее. Может быть, на ее дне есть некоторая доля правды.

— Знаешь ли, Водка, все это дерьмо, которое произошло, достало меня. У меня уже панические атаки; и у меня нет желания вдобавок получить справку о Стокгольмском синдроме.⁵

Бармен, который находился неподалеку от меня, на секунду перестал смешивать коктейли и бросил на меня недоуменный взгляд. Игнорируя его вопросительное выражение, я осушила стопку и подготовила кокетливую улыбку для мальчиков, собравшихся вокруг Бет. Я подумала, что могла бы позволить себе пойти и доказать, что Алекс был просто мимолетным увлечением.

Я была одна с момента разрыва с Тайлером, и в этом все дело.

Десять минут спустя я была глубоко увлечена совершенно бессмысленным разговором с блондином. Я не расслышала его имя, но обреченно улыбалась ему. Когда он попросил мой номер, я подумала «какого черта» и кивнула. Он казался веселым и много раз заставлял меня смеяться, но он напомнил мне доллар, который случайно побывал в стиральной машине и вышел весь полинялый.

Очень скоро я стояла, прижавшись к нему спиной, чувствуя холод от его языка, влажно двигающегося вокруг моего уха. Это не было столь же соблазнительно, как, очевидно, он думал.

Осматривая толпу перед собой, я увидела двух мужчин, входящих в клуб, и моргнула несколько раз в настоящем состоянии шока. Если бы блондин не держал бы меня за талию, я, возможно, оказалась на полу.

Этого не может быть!

Первым из завесы тумана появился Паоло. Он лихорадочно танцевал в такт музыке. За ним, с руками в карманах, хладнокровно сканируя толпу, стоял Алекс, и потом его глаза неожиданно остановились на мне. На секунду я подумала, что мне это померещилось. Это было нереально, что он нашел меня так быстро.

Он начал приближаться большими шагами, которые больше подходили бы какому-нибудь большому животному, собирающемуся во время охоты наброситься на добычу. Зеваки в толпе, казалось, почувствовали что-то и быстро убрались с его дороги, оставив ему прямой проход, по которому он пробирался. Я закрыла глаза в глупой надежде, что будто в сказке монстр просто исчезнет, но, когда я ощутила его запах близко у моего лица, все рухнуло.

— О, нет! — закричала я и медленно открыла глаза.

Алекс стоял прямо напротив меня и, к моему удивлению, казался совершенно спокойным. Я ожидала, что он набросится, потащит меня или даже изобьет блондина. Но, будто само спокойствие во плоти, он наблюдал за мной и за происходящим вокруг, не говоря ни слова. Я робко подняла глаза, чтобы сконцентрироваться на его лице. По нему ничего нельзя было прочесть. Если какое-либо выражение может показывать абсолютный ноль, то это оно.

Я высвободилась из объятий блондина, и, чувствуя, будто иду на расстрел, мои ноги понесли меня к выходу из клуба, Алекс последовал за мной. Когда мы уходили оттуда, я увидела Бетани и Паоло, прислонившихся к бару, наблюдающих в изумлении и перешептывающихся друг с другом, но ничего не делающих, чтобы присоединиться ко мне.

Я остановилась, когда добралась до тротуара, и осмотрелась в поисках большого черного мотоцикла, но его нигде не было видно. Следуя за мной, Алекс прошел прямиком к старой Вольво, припаркованной у обочины, открыл пассажирскую дверь и посмотрел мне в глаза. Мои ноги дрожали, когда я забралась внутрь, и я ожидала, что он с силой захлопнет дверь. Вместо этого, он просто закрыл ее, перед тем как обошел машину спереди и сел за руль, все еще не говоря ни слова.

— Я не знала, что у тебя есть машина, — сказала я, пытаясь сделать так, чтобы голос звучал нормально.

Игнорируя мой комментарий, Алекс наклонился, скрутил два провода, висящих под рулем, и каким-то образом заставил двигатель завестись. Я потрясенно смотрела то на него, то на провода, и обратно.

— Полагаю, мне не стоит спрашивать, откуда она у тебя…— наконец услышала я слова, вырвавшиеся из моего рта, и откинулась на сидении.

В течение какого-то времени мы ехали в тишине, мой уровень тревоги рос с каждым проезжающим кварталом. Миллион вопросов крутились в моей голове, хотя я не была уверена, было ли целесообразно спрашивать что-либо в данной ситуации. Я взглянула на Алекса пару раз, но он все еще был непроницаем.

— Я скажу Бет, что не вернусь обратно, — сказала я, ожидая его реакции.

Ничего. Он даже не посмотрел на меня. Я подождала еще пару секунд, достала телефон из сумочки и быстро набрала сообщение. Мне пришло в голову, что он, должно быть, пытался позвонить мне после того, как проснулся, но я не заметила, что телефон звонил. Из любопытства, сколько раз он пытался, я проверила пропущенные звонки. Семь от Паоло. Ни одного от Алекса. Расстроенная, я осторожно положила телефон обратно в сумочку и повернулась к нему.

— Как ты узнал, где я?

Молчание.

Ни ответа, ни реакции. Он просто ехал, будто водитель лимузина, притворяясь, словно меня тут и вовсе нет.

Я сделала глубокий вдох и попыталась сосредоточиться на дороге. Я не знала, как прийти к соглашению с его отсутствием эмоций, и после всего того, что я сделала, это было последним, чего я ожидала. Его молчание ощущалось каким-то образом еще более угрожающим, чем альтернатива, поэтому я подтянула колени к груди и оставалась в таком положении на протяжении оставшегося пути, не говоря ни слова.

Когда мы добрались до нашего района, Алекс припарковал машину перед зданием рядом с нашим, очевидно, возвращая ее законному владельцу, затем дал мне знак головой, чтобы я следовала за ним к нашей двери. Он оставался на шаг позади, не выпуская из виду.

И хотя я не могла видеть его лицо, я чувствовала, как его глаза прожигают заднюю часть моей шеи. Я открыла дверь, и у меня появилась идея, что я могу побежать прямо в свою комнату, но как только я вошла в квартиру, я остановилась как вкопанная.

Журнальный столик, который обычно стоял перед диваном, сейчас лежал вверх дном, а осколки стекла с его покрытия сейчас валялись на журналах, разбросанных на полу. Части разбитой цветочной вазы лежали в луже воды, наряду с увядшими розами. Я исследовала комнату еще немного, но похоже, журнальный столик и то, что было на нем, были единственными пострадавшими вещами.

Я подумала, что кто-то ворвался в квартиру, пока нас не было, но отбросила эту перспективу, когда Алекс подошел к столу и выпрямил его одной рукой. Игнорируя стекло, хрустящее под его ботинками, он небрежно пересек комнату, сел в кресло напротив меня и сделал мне жест глазами, чтобы я села на диван. В течение некоторого времени я могла лишь смотреть на него.

— Ты животное! — начала кричать я, когда немного пришла в себя, — Кто дал тебе право ломать мои вещи?

— Сядь, — всё, что он сказал, хоть я и не видела, чтобы его губы двигались.

Я почувствовала, что мои ладони начали потеть, а щеки краснеть, и казалось, я была уже готова ударить его. Как бы громко мои инстинкты не говорили мне, что было глупо так поступать, я мало обращала внимание.

— Не собираюсь! Кто ты такой, чтобы вытворять такое? Что с тобой не так? Ты зол, потому что девчонка ускользнула от тебя? Полагаю, что твое эго не смогло принять это, поэтому ты выплеснул свой гнев на мебель. Тебе нравится крушить вещи?

— Саша, — прошептал он очень нежно.

— Никто, слышишь меня, никто больше не будет говорить мне, что я могу делать и не могу! Это моя жизнь, и я не собираюсь проводить ее, запершись в четырех стенах. Восемнадцать лет я провела, прячась, но с этим покончено! И если у тебя какие-то проблемы с этим, ты можешь собрать свои вещи и катится обратно в ад, из которого пришел!

Разъяренная, я бросилась в свою комнату и закрыла за собой дверь трясущимися руками. Забравшись в постель, я свернулась у изголовья кровати и все еще быстро дышала, когда шаги Алекса приблизились, а потом за дверью наступила тишина.

— Саша. — Он нажал на ручку и попытался открыть дверь.

— Оставь меня в покое!

— Впусти меня, — сказал он более низким голос, чем я слышала раньше, но не громким.

— Уйди!

На несколько мгновений все было тихо, но как только я подумала, что он решил оставить меня в покое до утра, дверь, казалось вот-вот слетит с петель, изогнувшись, прежде чем сломиться от давления. Я закричала и прижала голову еще ближе к изголовью, наблюдая, как Алекс входит в комнату и садится на мой стул, его голова слегка наклонена в сторону, непроницаемое выражение на лице.

Если бы я не была парализована страхом из-за маньяка, ворвавшегося в мою комнату, я бы несомненно позволила бы вырваться еще одному ужасному крику.

В связи с этим огромные слезы начали скатываться по лицу, и я не была уверена, были они от страха или от злости.