— Что…что ты делаешь?

Я хотела, чтобы он вел себя спокойно и не отвлекал меня, демонстрируя свой пресс.

— Смотри на дорогу! — рявкнул он, продолжая рвать на себе футболку на две части с громким звуком.

Я покачала головой и попыталась сосредоточиться на белых линиях, исчезающих под колесами автомобиля, но заметила, что он наклонился вперед и пытается завязать один из кусков футболки вокруг бедра. Я повернулась к нему и тут же нажала на тормоза.

— Боже! Кто учил тебя водить?! — закричал Алекс, но я не обратила внимания на его слова.

Я быстро задышала, а руки снова начало трясти, когда я увидела красное пятно на его потертых джинсах, его кровь заметно впитывалась в футболку, которую он там повязал. Мне казалось, будто кто-то схватил меня за горло и начал душить.

— Они подстрелили тебя! — Я почувствовала, как слова сами начали вырываться наружу. — Они действительно подстрелили тебя! О Боже! Мы должны поехать в больницу!

— Следуй за стрелками на экране, — сказал Алекс сквозь зубы, связывая концы футболки в узел.

— Нет, мы должны показать тебя врачу. Ты потеряешь слишком много крови. Боже… Ты в порядке?

— Саша.

— Где мы сейчас? Здесь наверняка по близости должна быть больница! — Я начала нервно крутить кольца на пальцах, чувствуя, как слезы начали выступать на моих глазах.

Алекс приблизился ко мне, поднял мой подбородок одним пальцем и заставил меня внимательно на него посмотреть. Мои глаза были широко открыты, и все мое тело вздрогнуло, когда он мне приказал:

— Соберись сейчас же!

— Но…

— Все хорошо. Мы едем туда, куда я тебе сказал ехать. Это понятно?

Я несколько раз моргнула, а затем просто кивнула и завела двигатель.

Достав пачку сигарет из бардачка, Алекс зажег одну и, откинувшись на спинку сидения, закрыл глаза, ведя себя так, словно все было просто отлично. Я была ошеломлена его обычной манерой поведения.

Следуя инструкциям на экране, я была в состоянии на автомате вести машину по пустынной дороге, поворачивая время от времени, лишь изредка встречая автомобиль, направляющийся туда, откуда мы приехали. Каждый раз, когда я смотрела на этого сумасшедшего, сидящего рядом со мной и истекающего кровью, он становился все бледнее, и меня было не обмануть. Он не был в порядке.

Без каких-либо изменений на лице, слезы покатились по моим щекам, а я просто позволила им стекать по моему подбородку и капать вниз на колени.

Я почти никогда не плакала перед другими людьми. Я никогда не плакала перед моими старыми друзьями. Я никогда не плакала перед Тайлером. Я никогда не плакала перед Николаем. Не по-настоящему, по крайней мере.

Слезы на публике делают вас уязвимыми. Они показывают людям ваши слабые стороны, и они могут использовать эти стороны, чтобы сделать вам больно. Я не хочу, чтобы мне делали больно.

Есть только три человека в мире, которые когда-либо видели мои настоящие слезы. Первым человеком была мама. Вторым — Бетани. Я плакала перед ними, потому что знала, что они никогда бы не воспользовались моей слабостью. Они…они никогда бы не причинили мне боль.

Третьим был Алекс.

Я безутешно рыдаю перед ним уже не в первый раз, зная, что он сделает мне больно. Я не знаю, как я это определила. Я просто знаю. И каким-то образом… меня это не сильно волнует.

Остекленевшими глазами я посмотрела на спидометр и наблюдала, как стрелка поднималась все выше и выше. Не обращая внимания на знаки ограничения скорости, которые мы проезжали, я схватилась за руль еще крепче и позволила ноге сильнее нажать на газ.

Боль от веревки на моих запястьях, казалось, исчезла, и опасения по поводу своей же собственной безопасности вылетели в окно. Люди Халила стали персонажами какого-то плохого фильма про гангстеров, который я видела неделю назад, до того, как все потеряло значение, за исключением Алекса.

Когда мы остановились на светофоре примерно через полчаса, я быстро расстегнула ремень безопасности и наклонилась к Алексу, чтобы положить руку ему на щеку.

— Эй? — прошептала я.

Он открыл глаза, и я увидела в них отражение теплоты, когда он улыбнулся. Это выглядело так, словно мое беспокойство забавляло его.

— Я в порядке, Принцесса, правда. Они просто слегка зацепили меня. Не паникуй. — Он взял меня за руку и притянул мои пальцы к губам, целуя их мягко. — Поехали дальше, уже зеленый загорелся.

— Ты не в порядке! — Я позволила его руке отпустить мою и снова взялась за руль, направляя машину вперед, — Если ты отключишься, я разверну машину и отвезу тебя прямо в больницу.

— Нет нужды. Там, куда мы едем, есть человек, который сможет подлатать меня, он мой друг. Это будет не впервой.

— Он доктор?

— Вроде того…— Он закурил еще одну сигарету, и я услышала, как она тлеет, когда он затянулся.

— Что ты имеешь в виду? Он доктор или нет?

— Майк — ветеринар, — наконец сказал он.

— Вет… Ты сошел с ума?

— Почему? Я некультурный дикарь, если основываться на твоих словах. К кому мне лучше обратиться?

— Ты придурок! — прошипела я, но вдруг поняла, что экран показывает, что мы прибыли к месту назначения, поэтому я остановилась у тротуара рядом с небольшим домиком с забором.

— Думаю, мы на месте.

Я вылетела из машины прямиком к входной двери и сильно нажала на звонок большим пальцем, заметив краем глаза, что Алекс пытается выйти из машины.

— Оставайся там! — Я указала пальцем на него. — Не двигайся с места!

Он не послушался меня, и я как раз собралась подойти к нему, когда входная дверь открылась, представляя нашему вниманию взъерошенного парня с копной длинных, взлохмаченных, рыжих волос.

— Майк? — Спросила я осторожно.

Человек в дверях был больше похож на безумного ученного, нежели на ветеринара, с его пятидневной бородой и неуместными черными очками. Тот факт, что они сидели на самом кончике его носа, только увеличивал эффект.

— А Вы кто, позвольте поинтересоваться? — сонно спросил он, переводя взгляд к машине, когда дверь громко захлопнулась.

— Вот дерьмо! Опять?! — Голос у него был сердитым, когда он подбежал к Алексу, который ковылял к нам.

— Профессиональный риск, — ответил Алекс.

— Почему из всех людей на планете именно я должен в конченом итоге постоянно зашивать все твои раны посреди ночи? Тебе никогда не приходило в голову получить пулю утром? — ворчал Майк, пока помогал Алексу забираться на холодный металлический стол.

— Сейчас уже утро, Майк.

— Сейчас пять утра. А мое утро начинает в полдень.

— Я запомню. На будущее.

— Буду ждать. В смысле, не пойми меня неправильно, мило с твоей стороны заглядывать ко мне, когда ты поблизости, но завязывай! В последний раз ты был порезан на мелкие кусочки. А перед этим заявился с проломленным черепом. А сейчас огнестрельное ранение. Опять. Может быть, я устроюсь работать на скорую помощь с тем опытом, что ты мне дал.

— Рад помочь.

В то время как Майк передвигался по комнате, собирая различные бутылки и блестящие инструменты, Алекс оперся на локоть и следил за ним так, словно его ничего не волновало. Я просто стояла в углу, наблюдая за сценой, разыгравшейся передо мной.

— Я серьезно. Когда в последний раз ты просто заглядывал ко мне, чтобы потусоваться. Ну типа с шестью банками пива и игрой по телевизору? — бросил Майк через плечо.

— Это было бы скучно.

— Да, правда. До тех пор, пока ты получаешь удовольствие.

После того, как он все собрал, Майк взял острые ножницы и начал разрезать джинсы Алекса по всей длине.

— Выглядит намного хуже, чем есть на самом деле, — заметил он. — Пуля просто задела тебя, но мне стоило об этом догадаться. У тебя есть несколько ангелов–хранителей, мой друг. Парочка швов и ты будешь в полном порядке.

Он натянул хирургические перчатки, смочил марлю прозрачной жидкостью, которая заставила меня задуматься о больнице, и начал промывать рану. Я сделала пару шагов ближе к ним для того, чтобы убедится в словах Майкла о ране, но когда я посмотрела на нее, мой желудок сжался. Рана была больше пяти сантиметров в длину, и кровь продолжала течь из нее.

— Где ванная? — вскрикнула я, прижав руки ко рту.

— Женщины… — Майк покачал головой, — Первая дверь слева, — указал он.

Я побежала к двери ванной, благодаря Всевышнего, что стульчак был поднят, потому что я незамедлительно упала на колени, и меня неистово начало рвать. В течение пятнадцати минут меня рвало, даже несмотря на то, что мой желудок был пуст. Неуверенно встав на ноги, я опустила крышку унитаза, села, откинулась назад и сделала несколько глубоких вздохов.

Мысль о том, что за последние несколько часов я была похищена, накачена снотворным, терпела угрозы, побывала в перестрелке и, в конечном счете, была спасена, теперь казалась мне совершенно нереальной. А когда к этому всему еще добавился сумасшедший ветеринар и тот факт, что Алекса сейчас сшивали, словно кошку, сказать, что все это выглядело абстрактно, значит ничего не сказать. Покачав головой в недоумении, я могла только зарыться головой в ладони и потерять себя в темноте закрытых глаз, надеясь больше ничего не увидеть.

В конце концов, я сделала несколько глубоких вдохов и встала с унитаза, чтобы изучить свое отражение в зеркале. Облокотившись руками о край раковины, я изучала свое лицо и почувствовала, будто смотрю на совершенно другого человека. Помимо того, что мои волосы торчали в разные стороны, под глазами залегли темные круги, а на нижней губе виднелись пятна крови. Единственное, что я могла сделать, это промыть лицо водой пару раз, найти полотенце и прополоскать рот, прежде чем выйти.

— Думаю, подойдет. — Майк бросил серые тренировочные штаны Алексу, когда прошел мимо меня.

— С ним все будет хорошо? — спросила я тихо.

— Конечно. — Майк махнул рукой. — Посмотри на него, он как новенький.

Я направилась к Алексу и наблюдала, как он встал из-за стола, перенеся большую часть своего веса на мускулистую, правую руку, как раньше, чистая повязка вновь была повязана на его бедре. То, что бросилось в глаза сильнее всего, был шрам, намного хуже, чем я видела раньше, простирающийся от правого колена почти до бока. По всей его длине были отметины от швов, которых было как минимум двадцать. Когда Алекс заметил, что я уставилась в шоке, он быстро натянул штаны и повернулся к Майку.