— Сразу хочу отметить, что я, как девушка обозленная дальше некуда, находилась в состоянии аффекта, поэтому ответственность за все последущие действия не несу. В свое оправдание могу сказать лишь то, что так как случайности не случайны (как говорил некий граф Штейн), то и полет туфли несет в себе высокий смысл. Божественную волю, так сказать. Поэтому с чистым сердцем заявляю, что моя туфелька являлась лишь акцией покарания грешника.

Второй советник Его Величества прикрыл глаза рукой и горестно простонал:

— И за какие такие грехи пострадавший был наказан?

— А мне почем знать, — невозмутимо ответила я и пояснила: — Это вообще-то ваша обязанность узнать, в каким преступлениях был замешан сей господин, раз сами Боги решили вмешаться. Я была всего лишь проводником божественной воли!

Советника уже трясло. Может от смеха, может от отчаяния — не знаю. Есть еще вариант, что у лорда припадок, но это вряд ли. Вроде ж на высокие посты калечных не берут?

— Уйдите, герцогиня. Просто уйдите с глаз моих долой!

И уйду! Мне вы тоже не очень-то нравитесь, между прочим.

Да и так, у меня еще один смертник остался, нуждающийся в покарании. Где там Рик говорил он живет?

***

Стучу в дверь.

Тишина.

Стучу еще разок. И еще. И еще пару разочков.

Дверка приоткрывается на два сантиметра, в щелочке появляется бесстыжий фиолетовый глаз… У меня возникло непреодолимое желание ткнуть в этот глаз пальчиком, но удержалась. С трудом, но тем не менее!

Если Рик и хотел захлопнуть дверь, то не преуспел в этом. Моя нога в той самой злополучной туфельке уже переступила порог комнаты. За ногой последовала я сама, поэтому у парня не было ни малейшего шанса на спасение. Но он, хитрый лис, даже в такой, казалось бы, безвыходной ситуации умудрился выкрутиться:

— Если ты меня убьешь, то лишишься эксклюзивной информации! — протараторил он, пока я наступала.

Рискнуть или простить? Чаши весов со скрипом сдвинулись в пользу последнего варианта.

— Ладно уж, живи, — великодушно позволила я и, упав на диван, приготовилась слушать.

Рик оседлал ближайший стул и, положив руки на спинку стула, а на них поместив мордочку, начал вещать:

— Начну, пожалуй, со случая в столовой. Помнишь шум и грохот? — уточнил он у меня и, после утвердительного кивка, самодовольно продолжил: — Я приколол платье одной барышни к скатерти, когда проходил мимо. А едва леди попыталась покинуть обеденную залу, ее в этом решении поддержало все, что имело счастье находится на столе.

— Что она тебе сделала, раз удостоилась такой жестокой мести?

— То же, что и тот лорд, получивший от тебя туфлей — просто оказалась не в том месте, не в то время, — хмыкнул Рик.

А я подумала, что лучше иметь его в друзьях, чем во врагах. Во избежание, так сказать…

— Ладно, с этим понятно. Теперь хотелось бы узнать про Джастина и Рафа. Видно же, что между ними будто скильс пробежал! — проговорила я, внимательно смотря на Рика.

— Ну вообще-то, — парень хитро глянул на меня, — такие детали приличные леди узнают из первых уст….

Я злобно зыркнула на него.

— Ладно-ладно, — поднял он руки в извиняющемся жесте. — Я уже понял, что там, где Кэролайн, нормами приличий даже не пахло…

— С огнем играе-ш-ш-ш-ш-ь! — прошипела я, поигрывая алыми всполохами в руках (наверное, первый случай, когда магия откликнулась по заказу).

— Эх, там у них вообще полномасшатбная семейная драма, — вздохнул Рик, завороженно наблюдая за моим пламенем. — Разлад между братьями зарыт корнями очень глубоко. С самого детства Джастина холели и лелеяли, в то время как Рафаэля недолюбливали. В чем причина — точно не скажу, они не любят распространяться на эту тему. Но вроде как что-то связано с магией. Ты уже знаешь, Раф нестабилен. Но вот реальная история отличается от той, которую он всем рассказывает.

— И? — не выдержала я, так как Рик не спешил продолжать.

— Много будешь знать — состаришься! — хохотнул парень, но тут же серьезно продолжил: — Видишь ли, я не уверен, что имею право раскрывать чужие тайны. Если так хочешь докопаться до правды, то спроси у братьев. Если повезет, ответят. Но, честно говоря, на это не особо стоит надеяться. Как я уже говорил, обсуждение этой темы у них не приветствуется…

Я разочарованно кивнула и развивать дальше обсуждение не стала. Лишь задумалась о том, что Рик не такой раздолбай, каким пытается казаться.

***

В состоянии крайней задумчивости я дошла до своих покоев. Память услужливо подкинула информацию о том, что я совершенно забыла проверить список возможных занятий на день.

Любопытство — не грех, как говорится.

Как и говорил Рик, на столе в кабинете меня уже ждал зачарованный листок, на котором мелким шрифтом было выведено несколько наименований. Они отличались по цвету и интенсивности сияния. Одна надпись горела красным цветом так ярко, что резало глаза. С трудом, но я смогла прочитать: "Этикет (до начала занятия 4 минуты 21 секунда)". Причем отсчет времени шел полным ходом, а я туго соображала, что к чему.

Рядом с этой надписью высветились две кнопки:

Подтвердить Отменить

Я вспомнила ту строгую леди с завтрака и решила, что не пойти на ее урок — сродни самоубийству. Я суицидником не была, поэтому поставила галочку напротив подтверждения. Хотела поставить, я хотела сказать. Чтобы это сделать, пришлось для начала откопать перо и чернила. Сиих принадлежностей нигде не наблюдалось. Вместо этого мною было обнаружено странное изобретение продолговатой формы с тонким концом. В конце концов, методом тыка, было установлено, что этим можно писать (до чего дошел прогресс).

Когда я ставила кривую закорючку в листке, таймер уже отстреливал последние секунды, а лист не только светился, но и издавал противные визжащие звуки.

Еще через мгновение выплыла новая кнопка — "Проложить маршрут", на которую я тыкнула в состоянии, близком к панике (писк листка, как оказалось, неплохо расшатывает нервную систему. Или дело в рефлексах? Просто странный прибор отца, после того, как я его исследовала, стал пикать также. А потом рванул…Неприятно). Листок в моих руках ни с того, ни с сего свернулся сначала в свиток, потом каким-то чудным образом взвизгнул (едва не доведя меня до инфаркта) и стал птичкой-оригами, тут же взвившейся в воздух и полетевшей в коридор. Ну я, не будь дурой, последовала за ней.

Птица ж, будь она неладна, все ускорялась и ускорялась. К тому времени, как она растворилась в какой-то двери, я уже безнадежно отстала и еле-еле плелась в нужную сторону.

Нужная мне дверь распахнулась с одного толчка, открыв вид на комнату, больше похожую на учебный класс. А внутри…стояла мертвая тишина. И около двадцати пар глаз с ужасом взирали на меня. Откуда-то даже донесся напряженный шепот:

— Смертница…

Пожалуй, стоит согласится. Так как на меня обратилась еще одна пара глазюк, от которых я бы предпочла скрыться куда подальше.

— Какая непередаваемая дерзость и поразительная наглость! — проскрежетал неприятный женский голос. — Я буду вынуждена сообщить об этом вашим родителям и Его Величеству!

Пораженная до глубины души, я все-таки поинтересовалась:

— Так я могу уже быть свободна?

— Что-о-о-о?! — взвизгнула в крайнем негодовании леди-кирпич, отчего я поморщилась.

— Ну так хуже ж уже не будет, — разъяснила я очевидную вещь.

— Займи. Место, — подозрительно цедя слова, рыкнула женщина, — Лишенная такта и не знающая очевидных вещей деревенщина! Это позор для твоего рода! Таким, как ты, уроки этикета нужны более всех прочих, а ты посмела опоздать на мой урок!…

Распиналась она по меньшей мере четверть часа. Но я так и не прониклась. Что поделать, мне абсолютно по лютне, в чем заключается жизненно важная необходимость выбора той самой вилки из десяти прочих вилок…

Спустя, должно быть, полвека, дамочка перешла-таки к изложению теории. Сегодня мы разбирали, по словам истеричной сестрицы короля, самую легкую тему — "цветовая гамма как часть этикета".

Если она легкая, то я правящая княжна!

То ли с моими зрительными рецепторами все было плохо, и я страдала крайней формой дальтонизма, то ли… да других вариантов нет… Потому что я никак не могла отличить яично-желтый от глубокого желтого, насыщенный синий от ультрамаринового, а аметистовый от индиго. И уж тем более никак не могла упомнить, в каком случае использовался тот или иной оттенок.

Единственное, на что хватило моего понимания, так это то, что цвет наряда с утра до вечера менялся по признаку усиления контрастности. Простыми словами, если с утра я радовала глаз мятным одеянием, к обеду это дожно быть изумрудное платье, а к ужину — что-нибудь малахитового или глубокого нефритового оттенка.

Все эти допустимые цвета, тона, оттенки, гаммы так смешались в моей бедной голове, что легкий перезвон, ознаменовавший конец урока, был сродне подарку свыше!

— Да у тебя просто талант, — хмыкнул кто-то рядом со мной. Обернувшись, я заметила Рафа, который улыбался уголками губ.

— А? Что? Да, какой? — сумбурно пролепетала я, удивленная самим фактом того, что старший Князь первый со мной заговорил.

— Талант наживать врагов, — смешинки в его почти прозрачных глазах потухли, и парень стал серьезным. Привычным жестом смахнул челку с лица и продолжил: — На твоем месте, я отказался бы от опозданий.

— Спасибо за совет, — отозвалась я, по-новому глядя на Рафа. Он же снова мимолетно улыбнулся и отправился по своим делам.

— Чего застыла? — Рик подхватил меня под руку и потащил прочь из класса. — У нас осталось меньше часа свободного времени перед обедом.

— Но обед же только через три? — недоуменно я взглянула на парня.

— Да, но примерно полтора часа уйдет только на то, чтобы привести себя в порядок после нашего маленького развлечения.

Заинтригованная, я даже не сильно сопротивлялась принудительному перемещению. Если во дворце найдется хоть что-то поинтереснее салфеточек и ложечек — я всеми лапками за!