Тут я впервые задумалась, а за хозяйкой ли квартиры я наблюдала или за «залётной гостьей»? Может быть, присутствовала при ограблении? Хотя почему тогда свет включён? По идее, вор должен действовать в темноте, а эта «шуба» явно предпочитала свет. Или просто она очень торопилась. Я следила за ней всё с большим интересом. Тем временем поиски закончились неудачей. «Шуба» отметила это очень своеобразно: она с разбегу стала бросаться на стену кухни, словно пыталась её сломать.

Я в восхищении открыла рот.

«Вот даёт, сильна! И как только плечо себе не сломала с такими-то прыжками. Стена, наверное, уже треснула. А, может, это и не женщина вовсе или просто сумасшедшая. Ясно-понятно, не будет нормальный человек так убиваться».

И тут «шуба» обернулась, а я вся подалась вперёд, словно это могло помочь разглядеть её. И что я ожидала? Ну не знаю, но не то что увидела. Это было лицо в маске какого-то животного ― то ли собаки, то ли волка, точно не поняла. Вот это была «образина», скажу я вам! Я даже вздрогнула от неожиданности. Теперь стало ясно, почему ненормальная взломщица не пряталась: с такой-то маской на лице её бы и мама родная не узнала.

Заинтригованная происходящим, я продолжила своё наблюдение. «Шуба» повела себя очень странно. Она прильнула к окну и стала пристально смотреть и, может, выпитое пиво виновато, но мне показалось, что чёрный нос на маске двигался, словно что-то вынюхивал. А дальше стало ещё чуднее ― из маски высунулся длинный розовый язык и облизнул нос! Вот ей-богу! На этом «образина» не успокоилась, она сжала руку в кулак и недвусмысленно погрозила... мне? Точно. Кому же ещё? Это ведь я за ней наблюдала. Вот дела...

Я присвистнула и присела на корточки, прячась от страшилы. Я же была в тёмной комнате, не должна была она меня разглядеть, а вот всё-таки умудрилась! Что теперь будет? Я же видела, как она обыскивала квартиру. Не сомневаюсь, что от этой сумасшедшей всего можно ожидать, чего только стоят её прыжки на стену...

― Маша! ― фыркнула Лена, ― ты что, позвала нас, чтобы у окошка постоять и посвистеть? А мы-то с Лерой тебе тогда зачем? Чего на пол уселась, или вместо того, чтобы с нами фильм смотреть, в прятки решила поиграть?

― Да это я заколку уронила, вот пытаюсь найти. Уже нашла. Иду смотреть, не бухти, ― и я быстро добежала до своего «места», плюхнулась на подушку и уставилась в экран. Но фильма я так и не увидела. Моё сердце решило побить мировой рекорд по количеству ударов в минуту. Мне стало нехорошо, и я свалилась на пол под испуганные крики подруг.

― Маш! Ты что, тебе плохо? ― наперебой запричитали они, ― «скорую» вызвать?

― Да не надо ничего! Сейчас всё пройдёт, просто минуточку полежу спокойно. Хватит орать и суетиться. Смотрите своё кино, а на меня не обращайте внимания.

Не буду спорить, прозвучало грубовато. Но я была испугана и никак не могла решиться рассказать девчонкам обо всём, что увидела. Подруги расстроились и, кажется, обиделись на меня. Через пару минут, убедившись, что я в порядке, они, демонстративно задрав носы, стали в срочном порядке собираться домой. У каждой из них вдруг нашлись дела, предательницы...

Я молча пошла проводить их до двери, одолжив девчонкам свои фонарики. Они одевались в полном молчании, я держала в руках свечу, и вдруг случилось это. Со стороны кухни из тьмы выплыла человеческая голова с вытаращенными глазами и открытым чёрным ртом, полным зубов. Она медленно двигалась в нашу сторону из темноты, её светлые волосы слегка колыхались...

Мы дружно заверещали. Девчонки бросились в открытую дверь на лестницу, а я в ужасе вжалась в стену, не в силах пошевелиться. И тут дали свет. Я замолчала, прислушиваясь к затихающим воплям убегавших подруг и тупо уставившись на воздушный шарик с нарисованным лицом, на который был напялен старый мамин парик.

― Ромка, зараза! Убью паразита, чуть сердце из-за тебя не разорвалось! ― закричала я, чувствуя, как срывается мой голос. Захлопнула входную дверь с такой силой, что большой обломок штукатурки выпал из стены и рассыпался на коврик множеством мелких кусков. Папа много раз меня предупреждал, что хлопанье дверьми в нашем доме чревато последствиями, но сейчас я была так зла, что на любые «последствия» мне было наплевать.

Как ураган, я ворвалась в Ромкину комнату, готовая немедленно расправиться с малолетним хулиганом. Братец лежал в своей кроватке с ангельски невинным личиком и очень правдоподобно изображал крепкий сон. Хотя наши с девчонками крики и глухого подняли бы на ноги. Наверняка из-за них придётся ещё с соседями объясняться. Я подошла к кровати, сжав кулаки, чтобы обрушить весь свой гнев на брата, но почувствовала, как под одеялом он сжался от страха, боясь расплаты. И... сдержалась.

― Готовься, паразит, к завтрашнему разговору с папой! Больше я молчать не стану! ― процедила сквозь зубы и выскочила, хлопнув дверью, но уже не так сильно. Я пришла в комнату, села на диван и заплакала. Не день, а сплошное разочарование! Ну почему со мной всегда так? Да ещё эта противная «шуба» ...

Я вытерла слёзы рукавом и подошла к окну, предварительно выключив в комнате свет. Окна напротив были темны. Это меня немного успокоило. И я вернулась на диван, забравшись на него с ногами. Свеча в банке всё ещё горела, еле-еле освещая комнату. В запале я всё это время так и носила её с собой. Она уже растаяла и оплыла наполовину, превратившись в огарок, и я стала смотреть на её голубоватое пламя, которое всегда завораживало и успокаивало меня.

Дверь в комнату тихо скрипнула, явив моего младшего брата в пижаме, прижимающего к себе любимую игрушку ― страшного кривозубого зайца, которого он обожал и берёг пуще ока. Ромка осторожно, мелкими шажками подбирался ко мне, и я замерла в ожидании очередной его выходки. Но он подошёл, помялся немного и сел рядом на диван. Потом также молча подвинулся вплотную и положил мне голову на колени. Я молчала, не прогоняя его, изумлённая его неожиданным поведением.

― Маш, злишься на меня? Не надо, я просто очень по маме скучаю, ― тихо прошептал он.

Я тоже скучала. Очень. Вздохнув, встала с дивана, взяла брата за руку и отвела его назад в комнату, уложив спать и пожелав «спокойной ночи». Я уже не злилась, мне просто было тоскливо. Вернувшись к себе, завернулась в одеяло и провалилась в сон.