В принципе так и должно быть.

Что, черт возьми, только что произошло? Он сделал это снова, вот что случилось.

Это начинает становиться регулярным. В том и проблема. Когда вы застряли в замкнутом пространстве с большим сексуальным серебристым пришельцем — вы к этому привыкаете, причем быстро. Слишком быстро.

Не то чтобы я жалуюсь.

Вообще далека от этого.

Генерал может продолжать отвлекать внимание, но насколько я понимаю, ему нужно быть немного более общительным в плане информации, особенно после того как я избавила нас от проблем, чтобы составить ему компанию в поиске какого-то сумасшедшего принца, который живет в ледяной пустоши. Не то чтобы у меня имелся большой выбор.

Кажется, сейчас самое подходящее время, чтобы задавать важные вопросы.

— Та-рак, — медленно говорю я, наблюдая за ним сквозь очки ночного видения. Вопросы, у меня так много вопросов. С чего начать? Сделай выбор, Эбби. — Что с костюмом?

— Мм?

Он снова уставился на меня, хотя я сейчас укутана в сказ-шубу.

— Причудливые черные наноштуки, которые живут внутри тебя и выходят из твоей кожи. Что это такое?

Я уже побыла в космосе немного. И знаю, что есть вещи, которые не может объяснить человеческая наука, но это кажется немного неправдоподобным.

Я бы не поверила, если бы не видела собственными глазами.

— Ядовитые наниты. — Он пожимает плечами, как будто в этом нет ничего страшного. — Они сделаны из каллидума и заражены вирусом, который интегрировал их в мою кровь. Броня — это прототип, который изначально был в них запрограммирован. Они привязаны к моим нейронным синапсам.

Это не имело особого смысла, но мой полунаучный мозг способен понять хотя бы фрагмент его объяснения. Моим основным занятием была биотехнология растений, а не продвинутая нано-биоинженерия пришельцев, или как она там называется.

— Не все кордолианцы имеют эти, э… наниты, верно?

— Да. Только я и солдаты Первого дивизиона выжили после эксперимента. Проект забросили вскоре после этого. Я единственный, кто остался после экспериментального этапа первого поколения.

— О. — Я колеблюсь, не зная, что сказать. Выражение его лица сейчас ледяняще холодное, пустынное и унылое, как замерзшее море, над которым мы летим. Я шагаю по минному полю.

— Ты не должна чувствовать ко мне жалость, Эбби. Я выжил, другие — нет. Я отклонение.

— Нет, ты не такой, — бормочу я, даже не задумываясь. — Какой глупый идиот придумал этот термин? Это так не подходит тебе. Ты достойный чело… эм, кордолианец.

Тарак моргнул и посмотрел долгим изучающим взглядом. Затем уголок его губ дернулся вверх.

— Это так по-человечески, говорить такие вещи.

— Я говорю то, что думаю. Ты сейчас уже должен был бы это понимать.

— Хм. — Его внимание на мгновение отвлекается, когда он замедляет флаер. Большая, неуклюжая фигура появляется в поле зрения. Когда мы приближаемся, я понимаю, что это суша — гора с кратером на вершине. Она поднимается из замерзшего моря, черная и неприступная.

Тарак прищуривает глаза и оглядывается на меня. Его клыки выглядывают чуть ниже верхней губы. Некоторые могут найти это выражение довольно угрожающим. Я же думаю, что это восхитительно. Вот как он выглядит, когда обдумывает что-то.

— Ты понравишься принцу Заликейну, — в конце концов сказал он, пока мы опускаемся к большому кратеру, похожему на потухший вулкан.

Заявление Тарака не совсем внушает доверие.

— Этот ваш принц, он не чокнутый, как почти все остальные кордолианцы, которых я встречала? За исключением, конечно, присутствующих.

Мысль о встрече с каким-то странным кордолианцем в темной ледяной пустыне вызывает у меня беспокойство. Меня довольно-таки достали все эти кордолианцы, пытающиеся охотиться на меня из-за моей человеческой плоти и органов.

По крайней мере, Большой Плохиш на моей стороне. Это главная причина, по которой я сейчас не в ужасе.

Лицо Тарака раздражающе пустое.

— Кордолианцы думают, что он сумасшедший.

Я не знаю, хорошо это или плохо. Он сумасшедший в нормальном смысле или сумасшедший настолько, что даже для кордолианцев чересчур?

— Значит, ты и этот парень Заликейн в сговоре, а он в изгнании. И вы планируете переворот?

Тарак застывает.

— Я поклялся не начинать войну с Китией. Будущее нашего вида уже предопределено. Мы бы не пережили гражданскую войну. Однако появились другие варианты.

— А что это за «другие варианты»?

— Эбби, пока ещё ничего не ясно. Как только мы с Заликейном определимся с порядком действий, ты узнаешь об этом.

Я вздыхаю. Он так же загадочен, как и всегда, и не желает раскрывать свои карты.

— Итак, когда вы закончите со своим секретным делом, решая судьбу империи, мы сможем вернуться на Фортуна-Тау? — говорю я полушутя и в то же время с надеждой, воспользовавшись редким болтливым настроением Тарака.

— Возможно, — небрежно сказал он.

У меня отвисла челюсть. Что он только что сказал? Он только что намекнул, что отвезет меня домой?

И Тарак не из тех, кто шутит.

Я пытаюсь скрыть свое удивление.

— Ты же знаешь, что полетишь со мной, верно? Ты полюбишь Землю. У нас там солнце, тепло и шоколад. Это даже лучше, чем веронианская еда. Клянусь, тебе понравится.

Тарак хмурится.

— Мне не нравится ультрафиолетовый свет. Свет от вашей звезды особенно раздражает. От него больно глазам. И я ненавижу сладости.

У-у-у обломщик вечеринок. Он ещё не был на Земле и уже ворчит. Тарак направляет флаер к горе, и затем мы падаем в кратер.

— Но твоя планета может представлять интерес для нас в другом плане.

— Какой ещё другой план? — подозрительно спрашиваю я. — А что ты подразумеваешь под «нами»? Что вы планируете? Не смей думать о колонизации нас, Тарак. Мы не собираемся стать гигантской ананасовой фермой для Китии. Я запрещаю тебе колонизировать Землю.

Тарак наклоняет голову.

— Ты запрещаешь мне, человек? — Он поднимает бровь, его голос низкий и опасный. Его губы слегка изогнуты. Он удивлен? Я считаю его выражение ужасно сексуальным. Это та великолепная смесь угрозы и иронии, которую может осуществить только он.

Будь проклят этот мужчина. Я не могу сказать, серьезен ли он или дразнит меня.

— Ты понимаешь, что я не могу тебе помешать, генерал. Но знаешь, как говорят: жена довольна — и жизнь привольна. И поверь мне: если вы, ребята, придете и захватите Землю, я не буду счастлива.

— Принято к сведению. — Он отправил флаер в крутой поворот, снова сосредотачиваясь на спуске. — Я не понимаю значимости этого «ананаса», о котором ты говоришь, но если сама идея управления Землей кордолианцами тебя не устраивает, я рассмотрю альтернативы. — Он смотрел вперед, концентрируясь на повороте по спирали вдоль гигантского кратера, снижая нашу скорость. — Но только потому, что это ты, Эбби с Земли. Я делаю это для тебя, а не для кого-либо ещё. Благополучие других землян меня не беспокоит.

Да уж. Я опять должна отдуваться за всех перед кордолианцами. Если в конечном итоге отправимся на Землю, сначала нам с генералом предстоит небольшой разговор. Не хочу, чтобы он просто вломился туда без приглашения и всё испортил. Крутой генерал или нет, но на моей территории он будет играть по моим правилам.

Тарак

Когда мы приземляемся, группа кордолианских мужчин появляется из-за скопления больших валунов. Они в основном молодые, их внешность типична для Айкун. В отличие от кордолианцев, которые живут в цивилизованных зонах, эти мужчины здоровы и стройны, лица их были суровы и подозрительны.

Айкун — одно из Потерянных Племен, которые существуют в Ваале, и они обладают врожденным недоверием ко всему, что исходит от империи. За сотни циклов империя украла так много их детей, что они стали скрытными и замкнутыми.

Неудивительно, что Безумный Принц принял их как своих. Отказ Заликейна от империи проистекает из того факта, что он вырос в самом центре этого разврата.

С такой матерью, как Вионн, неудивительно, что он покинул общество Китии, чтобы жить в Ваале.

Видимо, Потерянные Племена также и мой народ, но я не помню ничего такого. Мои воспоминания о детстве были изъяты из моей памяти как часть военной подготовки. У меня бывают вспышки воспоминаний время от времени, но я никогда не мог надолго сфокусироваться на прошлом.

Эбби прикрыла свое лицо шарфом в ожидании холодного воздуха снаружи. Она пристально смотрит на племя Айкун.

— Они живут здесь?

— Да.

— У них есть рога, — выдохнула она.

— У всех мужчин кордолианцев есть рога, — говорю я ей. — Члены племен Айкун отказываются избавляться от них.

Их двойные черные рога, начинающиеся у висков, слегка изгибались. Все мужчины племени Айкун отрастили длинные волосы и носят их в разных стилях. Некоторые из них заплетали свои волосы в причудливые косы, в то время как другие оставляли их свободно свисать.

Они почти полностью обнажены, кроме простых набедренных повязок, а их тела покрыты шрамами, которые они гордо демонстрируют — тяжелые напоминания об их сражениях с опасными существами Ваала.

Они выглядели одновременно дикими и гордыми.

Когда мы выходим из флаера, Эбби толкает меня локтем.

— Ты должен отрастить свои рога, — шепчет она.

— Они непрактичны, — говорю я, удивляясь, как она может думать о таких вещах в это время

— Но они очень чувствительны, не так ли? — Она делает паузу. — Это даже эротично.

Вредная женщина.

— Эбби, — рычу я, хотя далеко не раздражен. То, что она предлагает, интересно. — Мы обсудим это в другой раз.

Она идет сбоку, оставаясь рядом со мной, когда мы пересекаем поляну. Для нее это самое безопасное место во вселенной. Я не позволю ей навредить. Племя Айкун могут быть злобным воинами, но они не подойдут ко мне. Чтобы казаться менее угрожающим, я надел свои одежды и оставил свое оружие спрятанным.

Я не хочу бороться с ними.

— По какой причине ты пришел сюда, Потерянный?