37 глава

Постройка была ветхая, обстрелянная и местами даже обвалившаяся, что выдавало в князе захватчика из других земель.

И плевать на этих с мечами, надо было обращаться зверем, — запоздало решил Эмир.

Захватчик — он любое злодеяние вытворит. Ни перед чем не остановится. Ему что — снялся и уехал с дружиной.

А девчонку жалко. И братца малолетнего.

Посреди разрушенного двора прачка стирала белье. Толстая баба гнала стайку ощипанных, чтоб не улетали, птиц. Но они все равно поглядывали в небо и жалко курлыкали. Эмир ощутил свое сходство с этими плененными на жаркое недоптицами.

Князь встретил неласково.

— Бродяжничество в наших местах запрещено законом.

— А мы не бродяги — мы добропорядочные путники. — Тонкая презрительно сощурила глаза, встав в любимой позе со сложенными на груди руками.

— Держим путь к океану, — вовремя ввернул Эмир.

— Все так говорят, — пожевал губами князек. Длинный и тощий, он совсем не походил на своих ширококостных воинов с плоскими лицами.

— А оглянуться не успеешь — то животину упрут, то пришибут кого-то.

— Да мы сегодня покинули ваши владения, если б нас не задержали, — рассердилась девчонка.

Князь перевел мутный взгляд на нее и улыбнулся. Что-то похолодело у Эмира внутри от этой улыбки.

— Девку, пацана и этого — в каменный мешок.

Мальчик сел на каменный пол, обхватив себя руками, и почти сразу тихонько засопел.

— Уснул, — удивился Эмир, — Не замерзнет?

— Да оставь его — прошипела Тонкая, — пусть отдохнет уже…

Она вскочила с маленькой скамеечки и провела рукой по стене.

— Где то тут камень, — задумчиво куснув себя за кончик пальца, она повернулась к окну, — крепень, да?

Эмир закрыл глаза, решив последовать за мальчиком. Уже засыпая, он слышал, бормотание девчонки.

— Крепень… да… чертов камень.

Их вывели в дворик за замком. Высокие стены. Кусочек блеклого неба. Каменные ступени и вытоптанная, почти до каменного состояния, земля. Сколько ног прошло по ней. Эмир обреченно вздохнул. Придется превращаться в зверя.

Прямо посередь двора высилась деревянная колода, вся иссеченная лезвием топора.

Крестьяне. Довольные, как на ярмарке. Ишь, выстроились. Сияют.

— Чбанорезка… — протянул сопливый мальчонка в первом ряду. И ощетинился щербатым ртом.

Пора — сам себе сказал Эмир и приготовился оборотиться в звериную сущность. Пропасть, как человек и вынырнуть алчной до крови тварью.

Он до боли напряг связанные ремнем руки. Жара. Выцветшее небо. Крестьяне, жадные до зрелища. Ничего не изменилось.

— Да уймись ты… — шепнула стоящая рядом девчонка. — Поздно уж. Кто знал, что под ихним дворцом крепень заложен. Хитрые гаденыши.

— О чем ты?

— А то не знаешь, — синие глаза смотрели грустно. Усталость клонила закрыться дрогнувшие ресницы.

— Крепень блокирует оборотную силу. Впрочем, как и ведьмовство. Только дорогущий он — камень этот. Его пылинками продают… А камешек то немаленький… отсель достали стока…

Говор девчонки вновь стал несвязным, перемеженным просторечными словечками. А Эмиль застыл, сраженный ее речью.

— Значит мне не стать…

— Дичарой? Да.

— Волком, — поправил изумленный Эмиль, — мне не стать волком.

— Тише там. Языками трепать не положено. После наговоритесь всласть. Коль будет чем — довольно захохотал стражник. Остальные подхватили шутку.

Эмир кило улыбнулся. И прошептал совсем тихо.

— Прости…

Тонкая вскинула удивленные глазищи и так же тихо ответила:

— И ты прости. Я не знала, что так получится… камень этот…

— Братца жаль, умрет ни за что.

Девчонка неопределенно махнула головой.

Эмир огляделся, но мальчика нигде не было.

— А где он?

— Ты, — толстый сучковатый палец уперся ей в грудь. Пойдешь первой.

Все думы отпустили голову. Неведомый ранее первородный страх охватили все его существо. Близкая смерть Тонкой и своя собственная. Собственное бессилие перед судьбой. Снова.

Сквозь все мысли, страхи и усталость в голове Ви возникла крошечная даже не мыслишка — так, тень. Она ухватила ее за кончик и в одно мгновение думка разрослась, заполонив собой все. Что если не они заложили когда-то в основание камень. Допустим, захватили дворец в осаде или обманом. Что если они не ведают о тайном свойстве проклятущего крепня…

— Постойте… — она махнула рукой, — можно последнее желание перед смертью?

Стража загоготала еще громче.

— Ишь чего выдумала — желание ей посмертное подавай.

Но в толпе нашлись и те, кто задумал продлить представление.

— А ты говори, девица, не стесняйся, — дружелюбно улыбнулся ей дородный мастер с клещами у пояса.

Пользуясь слабой поддержкой, она мысленно представила самое жалостное событие в своей жизни. Бросилась на колени и воздела стянутые полоской сыромятной кожи руки.

— Умоляю, позвольте мне в последний раз увидеть небо за стенами дворца, — по лицу эффектно скатилась одинокая слеза. Еле заметная мокрая дорожка на бледной щеке. Губы в последний раз дрогнули и закрылись. Она сделала все, что могла, оставалось надеяться на чудо.

— Да руби ты ей голову и делов то… — хмыкнул ближайший стражник и, подняв ее за руки, толкнул к скучающему палачу, — а то всем сразу желания понадобятся. Им только дай волю.

Внезапно тонкий детский голосок прорвался сквозь гул толпы.

— Стой. Повелеваю, вывести ее за стены, дать малую толику времени и вернуть обратно.

— Княжич… — пронесся тихий шепот.

Взгляд Тонкой остановился на худом и высоком мальчике с тонким голосом. Она несмело улыбнулась ребенку, постаравшись вложить всю свою благодарность, прежде чем перехитрит выродка.

Тот надменно вскинул кудрявую голову на тонкой шейке и откровенно зевнул.

Стараясь не выказывать радость, она низко опустила голову. Ржавый механизм неохотно заскрипел и мост опустился.

Шаг. Еще шаг. Вернулись ли силы? Соседство камня так близко, но и силища ее велика. Куда больше — чем была раньше. А камень то в аккурат меж окнами темницы и бревном для отрубания голов находится. Кто-то его туда бережно положил. Отлавливал, видать, нечисть всякую да рубил ее буйны головы.

Вот ее руки — впереди, связанные. Веревка — тонкий кожаный ремешок. Хватит сил или нет? Подождать немного — еще не время.

Старый мост под ее ногами пел ей одной слышную победную песню. Стража вела под руки — глупцы, не долго им осталось.

Ее ноги, обутые в поистрепавшиеся башмачки, ступили на землю.

А вот теперь самое время.

Эмир смотрел в другую сторону и оттого пропустил начало бойни. Когда в ворота ввалились первые раненные конвоиры, исторгая стоны и крики, он повернулся вместе со всеми.

Двор мигом опустел, стражники кинулись на подмогу. Княжича увели в замок. Стражник, что стоял в непосредственной близости, от удивления раскрыл рот. Эмир счел нужным этим воспользоваться. С силой толкнув стражника связанными руками, пронесся по мосту.

Увиденное, заставило и его остолбенеть.

Все стражники были мертвы. Их вывернутые и даже выпотрошенные тела не оставляли в этом сомнений. Над ними одиноко высилась пепельно-бледная Тонкая.

— Это… ты с ними? — шевеля ссохшимися губами прошептал Эмир.

— Я… не хотела так. Я просто не рассчитала силы. Они начинают выходить из-под контроля. Как те и говорили… — глаза девчонки наполнились слезами. Он нервно сглотнул и приблизился, стараясь не смотреть под ноги. Тонкая протянула к нему ладонь, словно хотела, чтоб он ее пожал.

Эмир невольно отшатнулся, но взял себя в руки и коснулся кончиков ее пальцев.

Кто ты? Ты, подающая руку мне. Маленькую ладошку с острыми коготками. Кто ты, синеглазая девочка… а человек ли ты?