— Мы вышли в море на заре. Отплыли от берега на три ли и остановили джонку у Желтого Утеса. Светило зимнее солнце, дул западный ветер и ничего не предвещало беды. Мы с отцом занялись сетью и не заметили, как резко испортилась погода. Внезапно налетел сильный порыв и наша джонку закачалась. Потом ударил второй и сломал мачту. После третьего лодка перевернулась. Я потерял отца из виду. Его тут же утянуло на дно. Я попытался помочь, но рыболовные сети опутали меня, а течение понесло на восток — в открытое море. — Тай сдвинул брови. — Я помню холод и тяжесть воды. И больше ничего. — Он остановился у заледенелого абрикосового деревца. — Я думал, что очнусь на суде Яньвана, выслушаю приговор и уйду во тьму. А вместо Подземного Царства вознесся на небеса.

Юноша обратил на принцессу пристальный взгляд и она покраснела. Он был так близко. Сильный, высокий, красивый. От внезапно желания мужских ласк потянуло низ живота. Испугавшись нахлынувших чувств, принцесса повернулась и зашагала к склону горы.

— Лин, подожди, — Тай заторопился следом. — Я чем-то обидел тебя?

— Нет, — помотала она головой и утонула в капюшоне, чтобы скрыть предательский румянец. Вдохнув и выдохнув, она спросила: — Как ты думаешь, твоему отцу удалось доплыть до берега?

— Не знаю, — опечалился Тай, вспоминая то утро. — Надеюсь боги Девяти Небес сжалились над ним и облегчили его страдания.

Дорожка свернула у скалистой гряды и поплелась вдоль бугристых холмов, присыпанных серебром.

— Давно ты здесь? — Спросил он, когда принцесса взошла на белый гребень. Отсюда открывался вид на долину, Каменный Город, Хрустальный Дворец с садами и парками и побережье Лазурного Моря.

— Здесь? — Задумалась она. Крупные снежинки сыпали с неба точно белые лепестки роз.

— В Потаенном Царстве. Так ведь это место называется? — Уточнил Тай.

Она кивнула и горько усмехнулась:

— Давно ли я пленница Потаенного Царства? Может быть. Я уплыла из дома в месяц Зеленого Шелка. В ту ночь пели птицы, было тепло и тихо, а вершина Горы Царя Обезьян сверкала в свете весенних звезд. На Скале Солнца сиял мой родной Изумрудный Дворец и я видела его в последний раз.

— Месяц Зеленого Шелка? — Прикинул Тай. — Когда мы вышли в море, наступил месяц Белой Ночи.

Девушка покачнулась.

— Одиннадцать лун. Прошло почти одиннадцать лун, — ее горло свело болезненной судорогой, на глаза навернулись слезы. — Я никогда не освобожусь из этого плена. Никогда не увижу отца и брата. Никогда не вернусь домой.

— Не говори так, — Тай быстро подошел и обнял принцессу за плечи. — Нам не дано повлиять на извивы путей, не дано изменить разветвления судеб и повлиять на разделения миров. Мы простые смертные. От нашего желания ничего не зависит.

— Обнадеживает, — буркнула она.

— Да, — улыбнулся юный рыбак. — Но это не повод отчаиваться. Еще вчера я жил тяжелой жизнью, вставал до зари, ходил в море и продавал улов на местном рынке, чтобы заработать для семьи немного денег. А сегодня сплю на шелках и бархате, одет в императорские одежде, живу во дворце, вкушаю лучшие блюда, а рядом со мной самая красивая девушка Мира под Девятью Небесами.

Лин подняла голову и посмотрела ему в глаза — сказанное поразило ее в самое сердце. В Изумрудном Дворце ее никогда не считали красавицей, напротив — все служанки и евнухи за глаза прозвали «дурнушкой династии Шу» (потому то Любимая Наложница и ее сын-наследник мечтали спровадить ее за Стену и сдать грязному дикарю из народа Биши).

— Что такое? — Тай заметил замешательство подруги.

Вокруг разливались терпкие ароматы сандала и зимнего моря. Солнце скрылось в облаках, и подножия Каскадных Гор застлала тень.

— Когда я впервые увидела тебя на берегу без одежды и без сил, то приняла за коварного гуя, подосланного Пань-гуанем, чтобы через меня подобраться к господину Лунгу и убить его, — сказала принцесса.

— За гуя? — Удивился он. — Не думал, что похож на чудовище с рогами и хвостом.

Лин пожала плечами и потупилась.

— А что ты думаешь обо мне сейчас? — Поинтересовался Тай. Его глаза играли теплыми желтоватыми отсветами и заставляли сердце Лин биться быстрее.

Она поразмыслила и призналась:

— Что ты самый настоящий человек из всех, с кем довелось повстречаться.

* * *

Снег сыпал все реже, а солнце припекало все жарче.

Тай пропадал во внутренних дворах, занимая все свободное время тренировками. На заре он разоблачался до нижней рубахи, брал лук и колчан и удалялся в императорский сад. Стрела ложилась на тетиву, лук взмывал на уровень плеч, раздавался мерный щелчок, и зимний воздух разрезало визгом петляющего наконечника. И так тысячу раз.

Потом спускался в царские конюшни, седлал гордого скакуна, вспрыгивал ему на спину и до полудня оттачивал мастерство наездника. После легкого обеда возвращался во внутренние покои и принимался махать широким мечом, блиставшем в золотых лучах, втекавших через переплеты окон.

Его развитая мускулатура и твердые мышцы поражали силой и удалью, а уверенные грациозные движения были красноречивей любых слов: Тай был отменным мечником, зорким лучником и умелым наездником.

Чем больше принцесса наблюдала за ним (естественно украдкой), тем сильнее сомневалась в его честности — кем бы ни был Тай из Шенгси, он точно не был бедным сыном простого корабельщика. Несколько раз Лин пыталась спросить — откуда у рыбака спокойствие, воля и бесстрашие шаолиньских монахов, мастерство, точность и скорость личных телохранителей императора, простота, неприхотливость и доброта даосских мудрецов. Но как только оказывалась рядом — все мысли тут же покидали ее головку и она обо всем забывала. А сам Тай ни о чем никогда не рассказывал.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

… Стемнело раньше срока, и за окном разыгрался буран. Девушка и ее новый друг встретились за вечерней трапезой и завели непринужденную беседу. Тай рассказывал о братьях и рыбацких промыслах, а Лин ловила себя на том, что слышит трепет собственного сердца и все крепче влюбляется в юного незнакомца.

— Когда мне было восемь или девять в нашу деревню наведался странствующий монах Вэнь Хань. Он поселился в доме старосты и прожил в Шенгси две недели. Каждое утро монах уходил в Храм Поющего Ветра на Гору Пяти Стихий, что лежала в трех ли к северу и молился там богам Девяти Небес о выздоровлении своей заболевшей дочери. Он возвращался под вечер и садился у костра. Мы собирались возле него и он рассказывал нам истории Трех Царств, — делился воспоминаниями Тай, попивая сливовое вино из серебряной чаши.

На столах блестели дольки арбузов и абрикосов, рядом на блюдах лежали медовые кексы и фруктовые леденцы.

— На седьмой вечер он рассказал старинную легенду о четырех братьях-лунах, четырех Царях Морей.

Лин невольно дернулась, потому как перед глазами встала жемчужина Лунга, истекающая кровью в Запретном Саду Парка Пурпурного Соловья. Она не возвращалась туда с того дня, как белый тигр и серый журавль сообщили ей странную весть: «только ты можешь спасти Потаенное Царство и вернуть каменным людям украденные жизни», и теперь гадала: уж не демоны ли Пань-гуаня унесли и Лунга и этих двух созданий.

Тай продолжал:

— Когда боги Девяти Небес сотворили мир — хозяином вод они назначили великого Царя Драконов Луна. Его часто видели парящим в поднебесье или плывущим по волнам. Его чешуйки горели, как восходящие солнца, а весь он был объят пламенем. Его размеры поражали бесконечностью и составляли половину ли. Спустя века его владения увеличились. Лун-ван уже не успевал везде и всюду. И тогда он разделился на пять братьев. Они поселились в Звездных Дворцах, отстроенных в разных концах света.

Но даже после этого Лун-вану и его братья не хватало времени усмирять все моря и реки, озера и водопады. Вот тогда-то ему в помощники явились четыре брата-дракона, рожденные в Благословенных Землях. Царь Драконов поручил им владеть четырьмя морями. Ао Гуану отдал Восточное Море. Ао Циню — Южное. Ао Жуню — Западное. И, наконец, Ао Шуню досталось Северное Море. Они служили Лун-вану верой и правдой, но однажды на их дворец напала армия врага.

Тай замолчал и нахмурился.

— Что случилось с Царями Морей? — Заинтересовалась Лин.

— Они потеряли одного из братьев и давно не служат Лун-вану. С тех пор, как армия чужаков вступила в Благословенные Земли, их больше не видели. — Он вздохнул и поставил чашу на стол. — С исчезновением братьев-лунов нравы морей и океанов изменились. Из теплых и послушных — они превратились в коварных и жестоких убийц. Никто больше не укрощает штормы, и они налетают и топят корабли. Никто не усмиряет воды, и они выходят из берегов и несут наводнения городам и селам.

Заметив печаль на лице принцессы, Тай улыбнулся:

— Странствующий монах рассказывал много разных историй, но из всех его сказов, я запомнил именно эту.

Принцесса подумала и дернула плечом.

— Я читала много трактатов по истории и географии, но ни один не упоминал о четырех Царях Морей.

— Возможно, потому что этой легенде много тысяч лет. Многие могли про нее даже не слышать. — Он улыбнулся еще беззаботней, — не бери в голову.

Лин допила жасминовый чай и взяла лютню. Чтобы скрасить унылость зимнего вечера, девушка предложила:

— Поиграть для тебя?

Он кивнул:

— Твоя игра переполняет меня радостью.

… Они распрощались после полуночи и разошлись по покоям.

Принцесса долго ворочалась по душистому шелку, вспоминая хрипловатый голос и улыбку прекрасного рыбака, и никак не могла уснуть. Только-только ее сморило, как в соседней комнате раздался жуткий грохот и треск ломаемых стен. В той самой, где спал Тай.

Перепуганная Лин набросила шелковый халат в золоте и нефритовой строчке и, толкнув бумажную перегородку, понеслась на звуки. Коридор опалил ее раскаленным жаром, а по воздуху пришлось плыть, как по воде, ибо всюду стоял густой, непроницаемый пар.