- Что с тобой было-то? - спросила Галочка, закончив второй глаз - у меня всегда не хватает терпения и времени довести хотя бы одну часть лица до тако-го совершенства. Правда, и материал не тот.
- Напилася я пья-яна, не дойду до дива-ана... - мурлыкал Буров.
- Простудилась? - неодобрительно спросила Нина Дмитриевна. - Теплее надо одеваться, а то все как девочка бегаешь - ни плаща путевого, ни сапог, ни зонта...
- Ни туфель, - поддакнул оживившийся Буров. - Надо шефа подговорить, чтоб зарплату повысил. Новые купишь.
Я одарила его прохладным взглядом.
- А что? - удивился Буров. - На сменку. Чтобы не пришлось потом казенный бензин тратить...
- Заткнись! - прошипела я, не разжимая губ. Буров не унимался.
- А можно еще ввести свободный график посещения: день работаешь, день здоровье поправляешь - после напряженного трудового вечера.
Вот гад! Я пнула его в коленку - получилось метко и больно, Буров охнул, наклонившись вперед, схватился за мою ногу.
- Свихнулась!
- Доброе утро.
- Доброе утро, Глеб Анатольевич! - уже привычно выпалила я, оборачи-ваясь.
- Приветствую, - Буров, отдышавшись, приподнялся, опираясь о мою ко-ленку, пожал руку шефа. Тот, приподняв брови, смерил меня взглядом, и я запо-здало полезла со стола. В последний раз по-свойски похлопав меня по ноге, Буров сказал добродушно:
- Идите работать, Наташа.
- Как скажете, Сергей Дмитрич, - буркнула я, отправляясь в свой угол.
Глеб о чем-то разговаривал с Буровым. Я исподлобья поглядывала. Шеф был в плаще - только пришел и сразу к нам? Вон капли дождя еще не высохли... Хорошо, хоть сегодня я его обогнала: опоздала всего на семь минут. Личный рекорд, между прочим.
- Натах, тебя.
Буров передал трубку с подчеркнутым удивлением, копируя известную рекламу:
- Тебя - девушка?!
Катька? Придушу - если сомкну пальцы на ее дебелой шее.
В трубке раздался конспиративный шепот:
- Привет! Австралиец мой едет!
- Привет, - машинально отозвалась я. - Какой-такой австралиец? А кто это?
- Ну ты что? - во весь голос возмутилась трубка. - Не узнаешь, что ли? Это Инна!
- Привет, Ин, - еще раз сказала я. - А какой австралиец?
Инна опять перешла на шепот:
- Ну какой-какой! Мы с ним по Интернету списались, помнишь?
- Это такой старый дед?
- И вовсе он не старый! - обиделась Инна.
- А сколько ему?
- Пятьдесят восемь.
- А тебе?
- Тридцать два.
Я выразительно молчала. Инна занервничала.
- Это у нас мужик как на пенсию - так хоть в гроб клади! А они там в самом соку, ну видела же фотографии! Чего нам с Семкой ждать? Когда наш папочка-козел нагуляется? Слушай, дашь свою беленькую кофточку? Я сейчас похудела, она мне в самый раз.
- А австралийца покажешь?
- Ага, а вдруг он на тебя клюнет! Вот когда у нас все наладится... Слушай, а давай мы твои данные в сеть скинем?
- Ну да, - хмыкнула я. - Тут с русским-то Ваней не разберешься, а ты мне еще аборигенов подсовываешь... А ты что шепотом?
- Так я своим не говорю, сглазят!
- А я?
- А ты не глазливая!
- Ну, тогда ни пуха ни пера!
- К черту! Буду держать тебя в курсе!
Я положила трубку и минут пять попредставляла себя на солнечных и ла-зурных берегах Австралии. А еще там есть кенгуру...
Я уже предвкушала обед - первый нормальный после однодневного вы-нужденного поста - когда гад Буров перебросил мне на стол диски.
- Отнеси Глебу.
- Я? - вытаращила я глаза. - Зачем? Почему я?
Буров хлопнул себя по коленке, возмутившись:
- Во дожили! Начальство говорит: иди и сделай, а она в ответ - зачем? Иди, тебе говорят! Очередь в столовой мы тебе займем.
На лифте я в этот раз не поехала. Втихомолку надеялась, что шеф, не дож-давшись меня, плюнет и испарится куда-нибудь. Особой симпатии в его взгляде я сегодня не уловила. А вдруг он решил меня уволить за склонность к алкоголизму? Или предложит лечиться? Так, успокаивая себя, я бодрым черепашьим шагом одолела за полчаса несколько пролетов и робко просунула нос в приемную. К несчастью, Лена отсутствовала - и куда ее черт унес? Так бы отдала диски ей...
Я доплелась до приоткрытой двери, осведомилась робко:
- Можно?
- Разумеется, - откликнулся шеф слегка раздраженно, отчего я окончательно пала духом.
- Вам Сергей... Дмитрич сказал передать... вот, - осторожно, как взрывчатку, положила диски на стол и приготовилась удрать.
- Садитесь, - бросил шеф, не оборачиваясь от окна. Так, мы по-прежнему не в духе... Я осторожно села в кресло и сморщилась, когда его кожа заскрипела, уминаясь под моим весом. Повисла тишина. Хоть бы радио включил, размыш-ляла я уныло, разглядывая ковровое покрытие под ногами. Интересно, его вкус или подсказка дизайнера? Я бы выбрала что-нибудь поярче. Тут шеф обернулся, прервав мои замыслы относительно переделки интерьера его кабинета, сел за стол, разглядывая какие-то бумаги. Надеюсь, не приказ о моем увольнении.
- Мама передавала вам привет, - сказал он так неожиданно, что я некоторое время тупо молчала, пытаясь связать себя и его маму. Когда, наконец, пауза стала неприличной, я догадалась сказать:
- А... о... очень приятно. И ей привет.
- Она обвиняет меня, что я вас споил.
Я махнула рукой:
- Ну, я сама большая девочка... вы тут ни при чем.
- И все же, - сказал он и умолк. Так, любезностями обменялись, похоже, го-ворить больше не о чем. Сматывайся. Я вновь, как алиби, предъявила диски:
- Это вам Буров велел передать.
- Спасибо, - рассеянно сказал Глеб и смахнул их в ящик стола. Я уже приготовилась встать, когда шеф сцепил руки в замок и спросил - задумчиво:
- Наташа, я вам мало плачу, да?
- Ну, денег всегда не хватает, - бодро пожала я плечами. - А это... вы о чем?
Он молча смотрел на меня, и я почувствовала, что начинаю краснеть:
- Вы о моих туфлях, да?
Похоже, моя одна-разъединственная пара намертво врезалась ему в па-мять.
- ...ну, это не потому, что вы мало... хотя если больше, кто ж откажется... знаете, я вообще безалаберная насчет денег, у меня их нет через неделю после получки, и не знаю, где... Вообще преклоняюсь перед теми, кто умудряется скопить... а я коплю-коплю, во всем себе отказываю, а потом - бух, ну что я, не работаю, в конце концов... а еще три года за квартиру выплачивать... и лечение...
Тут я поняла, что все больше скатываюсь к интонациям: “Подай, доченька, на хлебушек...” и заткнулась. Глеб пару раз моргнул.
- Лечение? Какое лечение? Вы больны?
- Я? Почему? А... нет, знаете, то зубы, то желудок, чувствуешь себя развалюхой... Какой же я буду лет через пятьдесят, если доживу? А вы себя ста-рым представляете? Я как посмотрю на этих бабулек с клюкой - жить не хочется...
Глеб Анатольевич сидел, подперев голову кулаком, и неотрывно смотрел на меня - похоже, мой нервный треп его завораживал. Я спохватилась:
- О чем это я?
- О туфлях, - кротко напомнил шеф. - А сколько стоят женские туфли?
- Кожаные? - уточнила я. - Импортные? В фирменных магазинах?
Подумала и сказала цену. Шеф опустил руку.
- Тогда конечно...
- Да я в такие магазины просто как в музеи хожу. Правда, продавцы при-стают... Вы знаете, - доверительно сказала я, - мне кажется, они просто издева-ются! Ну видят же, кто к ним пришел - и что спрашивать, что меня интересует!
Тут я заметила, что шеф явно развлекается, и заткнулась. То у меня язык к небу прилипает, то трещу, как пьяный попугай....
- Вообще-то мне еще повезло! - с нездоровым оптимизмом закончила я. - Вот когда я полгода сидела без работы - вот где был кошмар!
- Обычно я сам принимаю работников, - неожиданно сказал Глеб. - Но вас что-то не припомню.
- Вы тогда в отъезде были, мне зам по кадрам подписывал. А что?
- Тогда ясно. А то бы я вас точно запомнил...
Скорее бы - точно не принял.
- Это уж вряд ли, - усомнилась я. - Внешность у меня среднестатистическая, умственные данные тоже...
Шеф не сделал даже вежливой попытки возразить. Потер большим паль-цем бровь. Спросил - в свою очередь:
- А вообще мы о чем?
- Вы собираетесь мне повысить зарплату? - с надеждой подсказала я.
Глеб глянул с сомнением.
- Разве? Что-то не припомню...
Звук шагов скрыло мягкое покрытие, шефовский взгляд скользнул над моей головой.
- Лена, два кофе, пожалуйста.
Я сжалась, получив в затылок заряд недоуменно-презрительного: “И я еще должна ЭТОЙ кофе подавать?!”
- Минуточку, Глеб Анатольевич, - пообещала она и явилась действительно через минуту - прямо “бистро”! Вплыла с прозрачным подносиком, на котором стояли чашки в блюдцах, кофейник, сахарница и миниатюрная коробка конфет. Изгибаясь, как кошка, выставила это все на стол передо мной и вопросительно взглянула на шефа. Тот с явной благосклонностью скользнул взглядом по ее заднице.
- Спасибо, Лена.
Она махнула на меня густыми ресницами - поднялся ветер - и с достоин-ством удалилась.
- Пейте, - предложил Глеб, не заметивший постигшей меня тяжелой кон-тузии. Уволок чашку к себе за стол. Я осторожно взяла конфету - самую малень-кую коробку притащила, жмотина! - откусила, прикидывая, как бы выручить с получки хоть на полкило шоколадных. Глеб не спешил продолжать разговор, чему я была очень рада - на дармовщинку хоть конфет наесться. Только когда в коробке осталась всего треть, я с сожалением и усилием от нее отстала. Допив кофе, вопросительно взглянула на шефа.
- Наливайте еще.
Позавчера шампанским накачивал, сегодня отпаивает... Я послушно налила - все равно в столовую уже опоздала.
Шеф покрутил свою пустую чашку - у него были сильные твердые пальцы (слава Богу, без колец, ненавижу!) - и за хрупкую прозрачную посудину было страшновато. Поставил чашку на стол, скрестил на груди руки и неожиданно заявил:
- Сергей, конечно, парень неплохой...
Я похлопала глазами и уточнила зачем-то:
- Буров? - как будто у нас с ним была куча знакомых Сергеев.
- Но мне кажется, строить в отношении него брачные планы не стоит, - закончил он.
- Мне тоже так кажется, - согласилась я. - А как насчет вас?