Глава вторая Возвышение самурайства
Самурай, или буси, означает «воин». В древней Японии термин «самурай» (буквально «слуга») помимо своего прямого употребления в значении «быть в услужении у знатного лица» применялся также для обозначения воинов, которые несли караульную службу в императорском дворце и патрулировали улицы и площади столицы..
Позднее, с развитием феодальных отношений, самураями стали называть членов вооруженных дружин, создававшихся владельцами поместий (сёэн) для охраны своих владений от нападения соседних феодалов, а также для подавления крестьянских выступлений. Дружины эти постепенно расширялись и превращались в настоящее княжеское войско, без которого ни один сколько-нибудь влиятельный феодал, все больше обособляясь не только от соседа, но и от центральной власти, не мыслил уже своего существования. Чем крупнее был феодал, тем острее он ощущал потребность в собственном войске.
Самураи-воины вербовались в основном из более или менее обеспеченной части сельского населения: деревенских старост, владельцев именных наделов (мёдэн), других слоев крестьянства. Будучи членами феодальных дружин, самураи в массе своей не порывали с земледелием. После боевых сражений они, как правило, возвращались в родные деревни и продолжали крестьянствовать. Несложная военная техника и снаряжение, которым был вооружен самурай, ограниченные масштабы боевых сражений не требовали от самураев высокой выучки и постоянного нахождения на военной службе.
Небольшая часть самурайства за верноподданническую вассальную преданность феодалу получала от него в дар землю вместе с приписанными к ней крестьянскими дворами. Такие самураи впоследствии сами превращались в феодалов, нередко достаточно влиятельных, жестоко эксплуатируя безземельных крестьян. В основном же земельные участки, которые получали самураи за военную службу, были небольших размеров. Самураи сами их обрабатывали, лишь изредка прибегая к найму арендаторов. По своему положению это были, по определению акад. Е. М. Жукова, полукрестьяне[65], которые по первому же зову своего властелина, как по сигналу боевой тревоги, являлись на приписные пункты и в составе военных дружин участвовали в боевых сражениях.
Медленно, но неуклонно развивался процесс выделения самурайства в самостоятельный класс-сословие, укреплялось его привилегированное положение в японском средневековом обществе. Чем дальше, тем больше самурайство взбиралось вверх по иерархической лестнице, оспаривая у древней родовой аристократии власть и привилегии.
По составу и имущественному положению самурайство не было однородным. Кроме низшего и среднего слоев, сохранявших тесную связь с крестьянством, начинают выделяться самураи более высокого ранга, занимавшие верхние ступеньки феодальной пирамиды власти. Некоторые из них входили в ближайшее окружение сёгуна.
Судьба самурайства все прочнее переплеталась с феодальными войнами и все больше зависела от них. Войны становились содержанием всей их жизни. Самураи существовали для войн и жили войнами. Чем чаще возникали войны и чем дольше они продолжались, тем острее ощущалась потребность в самурайском воинстве.
В XVI столетии, когда междоусобицы происходили уже не эпизодически, но непрерывно и становились, по существу, постоянно действующим фактором на политической сцене Японии, потребность содержать достаточно сильные, хорошо обученные и значительные по численности феодальные армии необычайно возросла. Самурайство как ударная сила феодальных армий приобрело черты профессиональных военных, обособилось в замкнутую, хотя и достаточно широкую общественную группу, объединенную общностью социальных и профессиональных интересов.
Пока самураи, находясь в частнопоместных хозяйствах, сохраняли прочные связи с землей и крестьянством, они не представляли самостоятельного социально-классового образования с исторически определенным, отличным от других классов и социальных групп положением в системе общественных отношений. Лишь с образованием крупных феодальных княжеств социальное положение самурайства начинает качественно меняться: самурайство обособляется от основной массы крестьянства и превращается в самостоятельную общественную группу. Начавшись в период Камакура, а точнее, в конце XII — начале XIII века, этот процесс окончательно завершился в середине XVI столетия.
В истории японского самурайства были свои периоды взлета и падения, расцвета и упадка. Однако в исторических судьбах самурайства XVI век занимает особое место. Именно в то время произошел качественный сдвиг в общественном положении самураев, которые полностью порывают с землей и крестьянством и окончательно формируются как самостоятельный класс-сословие, господствующий над всем обществом.
Обособлению самурайства и выделению его в особый самостоятельный общественный класс-сословие помимо структурных изменений в самом японском феодализме и непрерывно продолжавшихся межфеодальных войн способствовало еще одно немаловажное обстоятельство. В XVI веке в Японии впервые появилось огнестрельное оружие, которое завезли в страну португальские купцы. Оно произвело ошеломляющее впечатление на японских феодалов, которые наперебой скупали его за большие деньги у португальцев и испанцев. Спрос был так велик, что вскоре в самой Японии налаживается довольно широкое оружейное производство.
Огнестрельное оружие произвело подлинный переворот в военном деле, вызвало большие изменения в тактике ведения боя, потребовало совершенствования военного искусства. Появился новый для японских феодальных армий род войск — пехота, на вооружении которой находилось огнестрельное оружие. Фитильные ружья-аркебузы, употреблявшиеся в Европе в XIV–XVI веках, японцы окрестили «танэгасима» (по названию острова, на котором в 1542 году высадились португальцы, доставившие сюда огнестрельное оружие). Наряду с конницей, испокон веку считавшейся главной силой на ратном поле, вооруженной копьями-пиками и стрелами, появляются пехотинцы, которых называли «легкие на ноги» (асигару).
У самураев в связи с этим резко увеличился объем воинских обязанностей. Японский самурай XVI века — это уже не средневековый конный латник, а владеющий огнестрельным оружием воин, знакомый с тактическими основами боя, ибо сам бой приобрел ряд качественно новых черт, менялись его характер и содержание. Победителем из него далеко не всегда теперь выходил тот, у кого было больше войска. Успех сражения все чаще определяли не только внезапность нападения, воинская доблесть и отвага самураев, как это часто бывало прежде. Одного этого уже было недостаточно. Все большее значение приобретали оснащенность феодальных армий огнестрельным оружием и степень владения им. Не только числом, но в еще большей мере умением можно было выиграть военную кампанию.
В круг новых обязанностей самураев входило не только отличное владение огнестрельным оружием, но и глубокое освоение новых способов ведения боя, важнейшим элементом которого постепенно становился огонь. Для того чтобы выиграть сражение, войска должны были добиваться полного взаимодействия всех подразделений и частей, постоянно маневрировать, осуществляя обходы противника с флангов и нанося ему ощутимые удары с тыла.
Появление на вооружении феодальных армий огнестрельного оружия вызвало не только серьезные изменения в тактике ведения боя, в характере наступательных операций. Оно потребовало сооружения более надежных оборонительных укреплений.
В первую очередь это коснулось замков феодалов, служивших главными опорными пунктами новых владетельных князей, их цитаделью и оплотом. Новые даймё прекрасно понимали военное значение замков, особенно при неослабевающем накале военных действий в стране, непрерывном расширении производства и все более массовом применении огнестрельного оружия. Величественная грандиозность замков, их пышное убранство, символизировавшие могущество и силу влияния новых феодальных магнатов, свидетельствовали также о резко возросшем военно-оборонительном значении этих укреплений. Каждый крупный феодал стремился опередить своего соперника в изобретательности не только по части архитектурных форм и дорогостоящих украшений, но и но надежности фортификационных сооружений.
Вместо старинных деревянных замков воздвигались внушительных размеров мощные укрепления из камня и железа, настоящие крепости, за высокими и толстыми стенами которых могло расположиться немалое войско. Такие крепости-замки почти невозможно было взять штурмом. Укрывавшиеся в них феодалы со своим войском способны были выдерживать длительную осаду.
Хотя в среднем японские средневековые замки занимали небольшую площадь, всего метров 500–600 в длину и 200–300 в ширину, но уже и в ту пору воздвигались значительные по размерам и огромные по площади замки. Их отличали грандиозные дворцовые здания в несколько этажей, крепостные стены со сторожевыми башнями, надежно охранявшие обитателей замка от внешней опасности. Непременная принадлежность японского средневекового замка — широкие и глубокие искусственные рвы, окружавшие его со всех сторон и служившие дополнительным средством защиты. Иногда эту функцию выполняла естественная водная преграда — река, озеро или непроходимые болота. Замки-крепости сооружались, как правило, па гористой или холмистой местности, на краю отвесной скалы в сотни метров высотой, что в те времена также обеспечивало их неприступность.[66]