— Ну, а теперь давайте мне всё, что принесли, и берите очки. Пойдём обратно в деревню!

Один из ребят, Марин, быстро протянул ему узелок с кашей и схватил очки.

Спустя некоторое время Гогу передал очки другому мальчику, а Марин печально поплёлся позади.

Они шли окольными тропами, пока не взобрались на вершину холма Момаи, откуда можно было спуститься прямо в деревню. И здесь ребята вдруг оста-новились как вкопанные. Они почуяли, что ветер, который дул со стороны деревни, доносит давно не слыханный ими запах чуть подгоревшей мамалыги. Поражённые, они словно увидели воочию золотистую мамалыгу, красующуюся на деревянном блюде. Каждый представлял себе множество подробностей. Одному казалось, что мама снимает с гвоздика суровую нитку, протирает её пальцами и принимается тщательно нарезать мамалыгу ломтями. А Марину почудилось, что его старшая сестра сконфуженно съёжилась в уголке сеней из-за того, что мамалыга у неё подгорела.

И тут дети вспомнили о том, что говорили им родители: советские люди прислали им помощь и сегодня вечером все наедятся досыта. Они застыли, будто поражённые молнией, только их ноздри раздувались и вздрагивали.

Но это оцепенение длилось лишь считанные секунды. Ребята опомнились и бросились без оглядки в деревню. Очки были на носу у Пику. Но он тоже мчался вместе со всеми и даже не остановился, когда они слетели с его носа. Остальные ребята, которые бежали за ним следом, наступили на них и раздавили. Додец, который чуть приотстал и выскочил на вершину холма позже других, поднял там половину оправы с торчащим в ней кусочком зелёного стекла, но в то же мгновение явственно услышал заманчивый запах мамалыги с укропом. Тогда он швырнул осколок на землю и, сам не зная почему, распевая во всё горло, принялся весело плясать на месте, пока не раскрошил стекло вдребезги, а потом, широко раскинув руки в стороны, будто самолёт, громко загудел и стремглав понёсся домой.

Один лишь Гогу, которого запах еды оставил равнодушным, ничего не понял и с плачем пытался подобрать цветные осколки.