Тотчас налетела и последняя пятёрка, и Эльза вновь поразилась тому, что они не кинулись в гущу схватки, как попало. Волки быстро и очень внимательно обследовали всю кучу-малу, а затем каждый из них без суеты и с хирургической точностью вгрызся в самые уязвимые места жертвы. Теперь из кровавого месива доносились неприятные, харкающие звуки и тяжёлые хрипы близкой агонии.

Совершенно случайно Эльза сдвинула корпус бинокля немного вбок, и тут её глазам предстало такое, отчего самый настоящий холод пробежал по коже. Ноги молодой женщины сильно задрожали, и поддержка Инфантьева оказалась как раз кстати, хотя и она была сделана не вполне уверенной рукой.

Совсем рядом, буквально в нескольких шагах от места схватки, спокойно стоял их оленёнок и с интересом наблюдал за её финалом. Он был всё такой же хорошенький и казался очень уравновешенным. Несколько раз он поскрёб копытцами землю перед собой, делая это даже с какой-то небрежностью. Почти как солидный, уверенный в себе человек, который расположился в удобном кресле и рассеянно покачивает ногой, созерцая не лишённое занимательности зрелище…

Какое-то время Кирилл и Эльза, словно загипнотизированные, с ужасом смотрели на него, а когда, спохватившись, переключили оптику на общий план, то всё уже было кончено.

Серые хищники вышли победителями в этом странном сражении, но победа обошлась им недёшево. Четверо из них были мертвы, ещё трое сильно пострадали, в разной мере досталось и остальным. Пара волков безуспешно пыталась вернуть к жизни погибших: они облизывали их окровавленные морды, дышали на них, упорно толкали носами и пытались как-то приподнять неподвижные тела. Убедившись в тщетности своих попыток, они жалобно заскулили и в сильном волнении принялись метаться взад и вперёд. Другие возились с тяжелораненными с бОльшим успехом. Волку с разодранным боком тщательно вылизали рану, удивительным образом остановив кровотечение, затем натаскали больших мясистых листьев какого-то растения и осторожно прикрыли пострадавшее место. Потом два крупных самца легли впритирку рядом с ним, и его тело не без помощи других взгромоздилось на их спины. Совершенно синхронно, как идеально запрограммированные автоматы, волки медленно поднялись и, ступая нога в ногу, плавно побежали прочь, словно санитары, несущие больного в какой-то невиданный госпиталь…

Значительно труднее было оказать помощь великану, схватившему тигра за горло. У него оказались перебиты передние лапы и что-то неладное с шеей — он не мог держать голову прямо, а то и дело ронял её на грудь. Другие живые носилки уже расположились перед ним, а рядом суетились звери помельче: кто подталкивал, кто зачем-то быстро рыл яму, а кто пытался тащить зубами за шкуру. Ничего не выходило, волки стали нервничать, что проявлялось в их излишне резких движениях и раздражённом, отрывистом ворчании. Потом вдруг они все вместе склонились над раненым, низко опустив морды. «Сейчас прикончат», — хрипло прошептал Кирилл, и Эльза ответила ему мрачным кивком. Однако, когда серая куча распалась, то оказалось, что искалеченный зверь уже полностью лежит на подставленных спинах. Его развернули к ним хвостом и, пятясь задом, он как-то сумел вскарабкаться. Не выдержав, Эльза всплеснула руками и отчаянно замотала головой:

— Нет-нет, не может быть! Животные так не поступают! Что же это такое, Кирилл?

Даже, если у Инфантьева и имелось, что сказать, он не успел произнести ни слова, потому что увидел, как в гущу волков, пританцовывая, вбежал оленёнок и бодро заскакал вокруг импровизированной «скорой помощи», готовой к отправке. Один из хищников, небольшой, с разорванным ухом, бросился к нему, широко распялив пасть, и зарычал, но оленёнка это не сильно взволновало. Свои прыжки он прекратил, но не отступил ни на шаг, а принялся спокойно и деловито рассматривать страшные клыки, способные враз перегрызть ему горло. Тотчас вмешался волк-гигант: боковым ударом корпуса он отбросил в сторону своего озлобленного собрата, а оленёнка мягко толкнул носом в грудь. После этого вся стая тронулась с места и неспешно побежала прочь, даже не отведав мяса поверженного врага. Впереди всех уверенно бежал красивый олешка, смешно шевеля треугольным хвостиком-листиком…

…Обратная дорога к вездеходам показалась Эльзе вечностью. Навалилась невероятная усталость, будто визуальное напряжение сразу перешло в физическое. Она даже не захотела отвечать на тревожные вызовы Станислава, начисто позабыв о придуманной для себя командирской роли, так что поддерживать связь пришлось Инфантьеву. Судя по раздражённому голосу, он чувствовал себя не лучше и ограничился кратким сообщением, что всё в порядке: «…мы возвращаемся — то же самое следует сделать и Сержу». Затем Кирилл молча возвратил бластер дочери Командора, и та, не глядя, схватила его и пихнула в карман куртки. До самого конца пути они не перемолвились ни словом. Только очутившись возле машины и побросав внутрь кабины своё снаряжение, им удалось наконец преодолеть неловкость и почти одновременно попросить друг у друга прощения за своё поведение. Легче им от этого почти не стало.

Второго вездехода рядом не было — он уже находился по другую сторону оврага, а возле него, облокотившись на защитный колпак, стоял улыбающийся Станислав. Небрежно помахав вернувшимся рукою и не заметив их угрюмых лиц, он торжествующим голосом прокричал, до какой скорости и откуда именно следует разгоняться, чтобы совершить удачный прыжок. При этом было замечено, что разница в весе между их машинами, конечно же, учитывалась…