— Не хочу на это смотреть. Могу не выдержать такого напряжения и сама выйду на арену. Ты права Танида, что во всем происходящем есть и моя вина. Разве от любви можно сбежать, спрятаться? Нет, она всегда со мной. Я посижу на площади и подожду вас, — Шарга всхлипнула и стала пробираться сквозь тесную толпу.

— Ему нужна твоя помощь и поддержка. Не будь такой бессердечной. Он заслужил хотя бы свидания, — кричала ей вслед подруга. — Ты же сама участвовала в боях, не надо строить из себя изнеженную барышню.

— Да, конечно. Я обязательно после турнира зайду к нему. Но, не заставляйте меня смотреть на это побоище. Это ужасно, когда не можешь ничем помочь любимому. Я бы хотела стоять с ним рядом с мечом в руках, но просто быть наблюдателем не могу. Простите, — драконица все же смогла растолкать зрителей и покинула турнир.

Она долго сидела в парке и пыталась разобраться в своих чувствах к супругу. Любовь к нему была бесспорной и ревность осталась. Шарга видела, как победителя поздравляли девушки, обнимали и целовали, не обращая внимания на кровь и раны. Сейчас было ясно, что она простила измену и не хочет о ней вспоминать, но что тогда не дает ей броситься к супругу в объятья и быть счастливой.

— Может, действительно недостаточно сильно его люблю, и меня эгоистично радуют его страдания? Я так скучаю по его ласкам и поцелуям. Понятно, что никто другой мне не нужен, тогда зачем мы оба так терзаемся? Я никому не отдам своего Черного Дракона. Никто не смеет с ним быть кроме меня, а тем более целовать.

В это время под тенью огромного дерева на соседней лавочке в одиночестве сидел Роллифэйн. Он покинул турнир и, задумавшись о чем — то серьезном держал в руках кубок с вином, которое так и не пригубил.

— О, Боги, я уже решил, что чувство ревности никогда не затронет моего очерствевшего сердца, но эта девочка с карими глазами смогла вытащить из моей души самого ужасного демона. Я был готов убить, разорвать на части этого мальчишку дроу, когда увидел их рядом. Она смеялась, а он обнимал и целовал мою девочку прямо в повозке. Я в ту же минуту захотел спрятать ее, утащить к себе в спальню и любить, любить, любить. Нет, не насиловать, а именно нежно и отчаянно любить. Рык ненависти и плотского желания вырвался из моей груди, и я с трудом сдержался, чтобы не наделать глупостей. Хорошо Верината была рядом и помогла успокоиться. Она что — то подозревает, но пока молчит. Все время крутится возле меня, ночами не дает скучать, а я, как в трансе нахожусь. Все радовать перестало. Вот и сейчас ушел с турнира, а она там осталась. Опять не задаст ни одного вопроса, наверное, боится услышать правдивый ответ. Я ее, как никто сейчас понимаю, — Архимаг одним глотком выпил вино, повертел в руках кубок и выбросил его в кусты. — Я сам толкнул Эстиллаю в объятья этого адепта. Она искала у меня утешения и немного внимания, а я предал, как предали ее родители и супруг. Кому от этого стало лучше? Я же вижу, что мы оба страдаем. Она так искренне хотела подарить себя мне, а ее глаза сияли настоящей любовью. Невозможно видеть ее рядом с другими самцами. Почему решил, что мы не пара? Ну, не позволяет закон ее предков проводить Соединения с особями иной расы, но нам до этого нет дела, раз семья отказалась от нее. Неужели боюсь, что и сейчас оцелоты не позволят мне взять в супруги их принцессу? Еще о ее силе волнуюсь. Вдруг не сможет выдержать частые соития? Но, я чувствую, что в ней есть темная сторона и она сродни моей. Видно в ее роду были Темные Ведьмы. Нужно что — то решать иначе мой разум отомстит мне, и я уж точно наделаю глупостей. Нужно вернуться в замок. Никого сейчас не хочу видеть.

Архимаг взмахнул рукой и исчез в серебряном вихре портала. На турнире заиграла музыка, зрители потянулись на улицу, и Шарга заспешила в шатры, где отдыхали воины. К Клангу никого не пускали. Его осматривал лекарь и магией залечивал раны. Пришлось немного обождать. Шумная толпа девиц скоро ушла, а она все сидела и мучила себя ревностью. Ее позвали через час. Черный Дракон лежал на топчане с обнаженным торсом и робкая улыбка, скорее даже виноватая, едва касалась его губ. Раны почти затянулись, но рубцы вызывали у Шарги ужас.

— Я не выиграл главный приз, — голос был хриплым и слабым.

— Ты завоевал мое сердце хитрец. Я смогла усмирить свое себялюбие. Так говорят мои подруги. Они уверены, что я эгоистка и капризная спесивица.

— У тебя хорошие подруги, — дракону было больно смеяться, когда он увидел, что спесивицу Шарга еще в себе не усмирила, и поморщился. Взял руку супруги, которой она его ударила, поцеловал дрожащие от волнения пальчики и приложил ее ладошку к своей груди. — Послушай мое сердце. Может, ему ты поверишь. Оно бьется для тебя, и если уйдешь, его стук прекратится навсегда.

С каждым ударом его горячего и преданного сердца с души драконицы уходила печаль, всепоглощающая ревность, боль предательства. Она тоже выздоравливала вместе с супругом и была счастлива. Слова влюбленным были не нужны. Разве словами выразишь все чувства, которые их сейчас обуревали. Они просто смотрели друг на друга и молчали.

— Вернись ко мне. Я не могу и не хочу без тебя жить, — прошептал Кланг, привлек свою рыжую красавицу к себе и нежно поцеловал.

— Я уже вернулась и никуда не уйду. Я так скучала без тебя. Если ты умрешь, я взлечу высоко в небо, сложу крылья и упаду на скалы, как моя мама. Теперь и в любой битве мы будем вместе. Я хороший воин. Сегодня, когда ты сражался, а я не могла тебе помочь — это было самое жестокое испытание в моей жизни, — Шарга крепче прижалась к супругу и отвечала на его неловкие поцелуи.

— Какие ужасные мысли посещают мою девочку. Не думай больше о плохом. Мы будем счастливы в нашем доме, где ты станешь хозяйкой и мамой, как мечтала. Ты моя желанная и единственная женщина на все века жизни, — возлюбленные забылись в страстном поцелуе, и вся эта чудесная ночь принадлежала только им.