Вилка над тартифлетом замерла. От неожиданности, Хоуп закашлялась и она растерянно пару раз моргнула. Плечи снова потянуло вниз.

- Спасибо, Бенедикт.

Слова прозвучали не громче шепота, но, сколько же в них было вложено чувств. Облегчение, надежда, благодарность, радость...

- Я, надеюсь, история болезни вернется в архив, до начала судебного процесса, - внезапно выдала Хоуп, прищурив глаза.

Она с одобрением отметила про себя, насколько спокойно воспринял ее слова Бенедикт, окончательно убедившись в том, что авантюру, в которую он ввязался, чтобы только добраться до этой папки, зашла лишком далеко, а вызывающее поведения, было ни чем иным как ширмой.

- Ты увидела ее в машине?

- Да.

- И ничего не предпримешь?

- Мне приписывают много отрицательных качеств, но твердолобость в них никогда не входила. Кроме того, это проблема архивариуса и ты серьезно подставишь Грейс, в чем я сомневаюсь. Разве, что дружба с ней была продиктована только корыстью.

- Это не так...

- Хорошо! Она удивительный человек и мне бы не хотелось, чтобы ее репутация пострадала. Знаешь, а ведь тебе удалось заставить эту милую женщину испытывать такое редкое для нее чувство, как неприязнь.

- Неужели?!

- Из-за прищепок.

- Дети издеваются над ней, а неприязнь Грейс испытывает ко мне?

- Прищепки, ведь не всегда появляются на униформе сестры Стоун по вине детей. Это индикатор настроения детей, если угодно. Случаются дни спокойные и не очень, а бывают такие, когда в коридорах воцаряется тишина и день тянется, словно вмещает в себя время за целую неделю. Пациенты, словно настроенные на одну волну, будто сеть радио, заражаются подавленным состоянием, которое трудно переломить. Я сама видела, как Грейс в такие дни своими руками увешивала себе спину разноцветными прищепками и шла веселить ребятню. А тут ты! Старательно и с нежностью отдираешь все ее художества..., - Хоуп подперла подбородок рукой и уже полулежа, сидела за столом с мечтательным видом.

- Понял. Исправлюсь! - оправившись от удивления, Бенедикт оставил попытки понять мотивы действий мисс Ванмеер, чувствуя, что увязает в сложной личности этой женщины все больше и больше с каждой минутой.

- Что ж! Приятно, наконец-то говорить на равных! Хоть ты и убедителен в амплуа имбецила, в последнее время, оно терпело фиаско. Надеюсь, ты найдешь, то, что нужно, чтобы помочь отцу! Если нужна будет помощь...

- Я непременно ею воспользуюсь, - тихо добавил Бенедикт, устыдившись, насколько недооценивал это женщину. - Но на первый взгляд это была пустая затея. История болезни выглядит правдоподобной. Нужно проверить несколько фактов, но...

- Главное не торопиться и не зацикливаться на противоречиях. Порой, важно, не то, что есть, а то, что отсутствует.

По лицу Бенедикта пронеслось недоумение и он смутился. А ведь это был дельный совет! В то время, как Хоуп, спокойно отставив вторую тарелку, с аппетитом принялась за следующее блюдо.

Людей нередко сравнивают с книгой. И Бенедикт видел перед собой внушительный экземпляр, со сложным текстом, который будто одновременно писал взрослый человек и ребенок. Открывая очередную страницу, Хоуп предоставляла достаточно времени, чтобы ее прочесть, не перебивая, без примечаний и перевода непонятных слов. Она делилась своими мыслями, но едва тема была исчерпана, наступал черед нового вопроса, и страница переворачивалась, аккуратно, бережно, но безвозвратно.

Разговаривать с ней было легко и интересно. Без ощущения, что слушаешь лекцию, Бенедикт все же ловил себя на том, что может многому научиться у нее. Этакий шведский стол человеческого опыта.

Но вот в переплетение слов ворвался звук очередной смс. Кинув мимолетный взгляд, Хоуп внезапно с щемящей теплотой улыбнулась и не извинившись набрала сообщение в ответ.

- Сэм, - последовало объяснение.

- Он с отцом?

- Да, прислал фотографию, - Хоуп повернула телефон, на экране которого Бенедикт увидел, что мальчик прижал палец к губам, призывая тем самым к тишине, потому что его папа спал рядом, сидя в кресле. - Умоляет разрешить ему прогулку с отцом.

- Но почему нет? В отличии от остальных у него стабильный уровень гемоглобина и лейкоцитов.

- Ты и в этом уже разбираешься?! - с одобряющей усмешкой удивилась Хоуп.

- Попробуй тут, пропусти мимо ушей каждодневную мантру: лимфоциты, лейкоциты и гемоглобин. И что? Разрешишь ему прогулку?

- Посмотрим. Не хватало только накануне операции подхватить инфекцию. На свежем воздухе не больше часа... Вполне возможно.

- Он удивительный ребенок. Очень любознательный. Тянется за Питером, все хочет произвести на тебя впечатление.

- От того и мучается с географией, - Хоуп согласно кивнула. - А тайком зачитывается комиксами.

- Но у него сейчас новое увлечение. Он просил принести почитать ему что-нибудь про дельфинов.

- Дельфины?

- Питер ненароком ляпнул ему, что ультразвуковые волны, которые генерирует мозг этих животных, помогает быстрее восстанавливаться людям после операций. Странно, что он просит посторонних, а не отца.

- Настоящий мужчина, уже с малолетства. Я давно подметила, что Сэмми редко жалуется на свое состояние, не засыпает Брайана просьбами, чтобы тот не чувствовал себя неловко из-за их трудного материального положения. Это сейчас мистер Хартлоу может похвастаться таким самообладанием. Когда стало известно, что после нескольких курсов химиотерапии, опухоль у Сэма никуда не денется, Брайана едва успели откачать. Он принял смертельную дозу снотворного. Я сама неделю курсировала между стационаром и нашим отделением, врала Сэму, что папа в срочной командировке, нашла хорошего психотерапевта. Среди мужчин это встречается довольно часто. Не выдерживают семейные пары, мужья уходят не в силах генерировать в себе силы и надежду, когда случаются кризисные ситуации и ухудшения. Другое дело матери. Вот уж у кого нет выбора.

Подняв стакан, Хоуп отсалютовала Бенедикту, от чего лед, стукнувшись о хрустальный край, издал сухой, мягкий звук. А ведь он некоторое время назад всерьез полагал, что именно такой звук раздается где-то глубоко в ее груди.

Они засиделись в ресторане до тех пор, пока сама владелица деликатно не намекнула, что уже поздно и заведение закрывается.

К огромному удивлению Бенедикта, Хоуп была трезва насколько это возможно после дюжины порций крепкого алкоголя. Подловив недоумевающий взгляд на себе, она подкатила глаза.

- Разумеется, энтеросорбенты это чудеса за гранью разумного!

- А можно по-человечески? - парировал Купер, усаживая даму в такси, которое уже ожидало их у входа в ресторан.

- Коллоидный диоксид кремния, - услышал он в ответ, пока обошел машину, чтобы сесть с другой стороны, на что сам теперь подкатил глаза с улыбкой до ушей.

- Ты приняла средство от отравления?!

- Завтра же на работу, а выпить хотелось, - пожала плечами Хоуп.

Совершенно не хотелось прерывать этот удивительный вечер и с молчаливого согласия мисс Ванмеер, подвесная кушетка на террасе приняла двоих гостей. Разговор не спеша переливался воспоминаниями и бесконечными историями, которые приключились с Хоуп в неотложке и на практике в институте. Тем не менее тихая беседа привлекла внимание Уны, которая до сих пор не могла сомкнуть глаз и развлекалась тем, что смотрела телевизионное шоу.

Старуха призвала своего безотказного помощника. Первым делом отправившись на кухню и вооружившись увесистым ножом. Она явно слышала мужской голос и тяжелые шаги около двери, только Гард радостно вилял хвостом, когда принюхался.

Сквозь отворенное окно, Уна прислушалась и с облегчением услышала голос внучки. В коем-то веке, он звучал почти беззаботно, присутствовал даже неделикатный похрюкивающий смех, от которого пиликающие в саду сверчки то и дело затихали.

Откинувшись на мягкую спинку, Бенедикт зачарованно прислушивался к едва слышному шелесту листвы, мягкий ветер с залива нес ментоловую прохладу и вовремя спохватившись, он снял с себя пиджак и укутал Хоуп. Возражений не последовало.

- Стоит только замолчать и мысли возвращаются к проблемам. Сегодня мне ненадолго удалось отвлечься. Жаль, что совершенно не хочется спать, но впереди длинный день.

- Ты прав, - голос Хоуп отозвался эхом. - Но, кажется, я знаю, чем тебе помочь!

***

Превозмогая усталость, Альберт корил себя за то, что никак не мог поступиться личным комфортом и заткнуть снобизм куда подальше, чтобы не пользоваться личным транспортом. Глаза слипались, и несколько раз машина опасно виляла на дороге.

Мрачное выражение лица и опухшие от суточной смены веки дополняла гримаса боли, которая то и дело рвалась наружу. Сколько нотаций доктор Ванмеер прочел своей дочери относительно личного отношения с пациентами, невозможно было сосчитать. Соблюдать дистанцию было жизненно важным условием работы, особенно учитывая их специализацию.

Накануне вечером, Сандра тихонько подсунула на подпись папку о переводе двоих пациентов в местный хоспис. Оба пожилые люди. Мужчина и женщина. И если у последней была семья, количество родственников, которой превышало две дюжины человек попеременно снующих в отделении, чтобы окружить заботой и вниманием старушку, то с мужчиной было все печально.

Не унывающий мистер Хаксли, со свойственной ему стойкостью духа, принял весть о том, что опухоль перешла в метастазы по всему организму. Альберт видел, как этому мужчине хотелось выговориться, поделиться страхами, но суровый вид хирурга и холодное, лаконичное обращение избавляли доктора от подобных бесед, каждый раз подкладывая на сердце крохотный, но страшно тяжелый камень. Со временем попытки завести беседу, сошли на нет, от чего Альберт испытал облегчение, но в душе понимал, что нарушает все догматы собственной веры. Как жаль, что верный друг — падре Луис был занят до той степени, помогая пострадавшим от урагана, что даже небольшая часовня была отдана для временного размещения эвакуированных.