С этими словами он растворился в воздухе. Мне казалось, что все происходящее — шутка. При том, весьма неудачная.

— Лорд, Эванс! Лорд Эванс!

Я выбежала в коридор, спустилась по лестнице на первый этаж и стала открывать одну дверь за другой в поисках ректора. Не мог же он вот так исчезнуть, ничего толком не объяснив. В конце концов хоть бы спросил, есть ли у меня опыт общения с маленькими детьми.

Счастье сегодня все-таки было на моей стороне: я обнаружила мужчину в рабочем кабинете. Он рылся в столе и складывал в папку какие-то бумаги, проходясь по каждой беглым взглядом.

— Лорд Эванс, — воззвала я его к вниманию. Ноль реакции. И тогда с моих губ слетело непозволительное обращение: — Винсент!

Стыдливый румянец мгновенно опалил щеки.

— Слушаю, Эми, — совершенно спокойно произнес он, продолжая собирать документы, словно и не заметил моей бесцеремонности.

— Я не смогу одна присмотреть за малышом, — с полной уверенностью вымолвила я, и ректор замер с листком бумаги в руке.

— Почему? — на его лице отразилась тревога.

— Потому что не знаю, что нужно делать.

— А кто знает?

— Его мама, папа, бабушка, дедушка. Аурелия, — добавила с заминкой, и он скривился.

— Это все не вариант. Я потом тебе все объясню. Кто еще?

— Берта. Подруга моя, — произнесла я после недолгих размышлений. — Она не раз говорила, что ей приходилось нянчиться с детьми.

— Хорошо, сейчас же перенесу ее сюда, — и взмахом руки построил портал.

— Нет, стойте! — воскликнула я, едва мужская нога ступила в него. — Лучше перенесите нас в общежитие. Там мне будет спокойнее. Я не выдам ваш секрет.

Он немного подумал, затем одобрительно кивнул, буквально подлетел ко мне, ухватился за запястье, и мы вновь оказались в ректорской спальне, чтобы забрать Грегори и его вещи. Не прошло и минуты, как я снова очутилась в собственной комнате. В родных стенах даже дышалось иначе.

Я поставила саквояж на кровать, и Винсент передал мне малыша.

— Спасибо, Эми. Я знал, что ты меня выручишь. До вечера!

С этими словами он торопливо прикоснулся губами к моей щеке и исчез в сизой дымке.

— И что это было? — прошептала себе под нос, потрясенная произошедшим.

Но погрузиться в размышления мне не позволило белокурое чудо, заерзавшее на моих руках. Стоило взглянуть в его голубые, словно летнее небо глаза, вдохнуть ни с чем не сравнимый запах, как в груди разлилось приятное тепло, которое разлилось по всему телу. Мои губы непроизвольно изогнулись в широкой улыбке, и Грегори доверчиво улыбнулся в ответ. Все в этом мире внезапно перестало для меня существовать. Следуя некоему зову, я прижала к себе малыша, будто пыталась защитить его от всех бед, и начала покачиваться из стороны в сторону. С каждой минутой я все больше понимала, что никакие банки-склянки, никакие зелья за всю жизнь не подарят и толики того безграничного счастья, которое смог этот малыш за считанные секунды.

Время в компании Грегори летело незаметно. К шести часам вечера я успела не только покорчить рожицы, чтобы развеселить малыша, но и покормить его, спеть несколько песенок и уложить спать. Я смотрела на него и не могла отвести взгляда. Мне не раз пришла на ум мысль, что Говарду несказанно повезло. И даже немного позавидовала несостоявшемуся мужу. Грегори был не просто замечательным ребенком, а мечтой любых родителей. Он практически не плакал. Скорее, больше требовал что-то или высказывал недовольство и совершенно не боялся чужих рук.

Мальчик тихонько посапывал, а я прислушивалась к любому звуку, доносившемуся из коридора, поэтому, едва раздался знакомый стук каблуков, метнулась к двери и распахнула ее до того, как подруга наделала много шума. Стоило нашим взглядам пересечься, я приложила палец к губам. Берта прищурила левый глаз, тем временем как ее правая бровь поползла вверх. Она явно была в замешательстве. Однако оно сменилось неподдельным изумлением, когда подруга увидела причину моего странного поведения.

— Это кто? — прошептала она, едва вышла из оцепенения.

— Грегори, — ответила я и вновь с умилением посмотрела на спящего малыша.

— Где ты его взяла?

Судя по дергающемуся глазу, соседка по комнате была все еще не в себе.

— Он сам меня нашел.

— Эми, перестань паясничать и объясни, что происходит, — требовательно прошипела она.

Я перевела взгляд с ребенка на ошарашенную подругу и с трудом сдержала смех.

— Ты бы видела сейчас свое лицо, — однако улыбка исчезла с моих губ, едва девушка одарила меня гневным взглядом. — Как уже сказала, это Грегори. Грегори Эванс. Меня ректор попросил присмотреть за ним, пока у него проверка в…

— Внебрачный сын? — перебила Берта мой рассказ.

— Племянник.

— Значит… Эми, только ты могла на такое согласиться, — она подняла руки, а затем опустила и слегка ударила ими по бедрам.

— Берта, а как бы ты поступила на моем месте? К тому же малыш не виноват в грехах своих родителей.

— Согласна. Но я бы в жизни не взялась нянчить его ребенка после того, как он с тобой поступил, — подруга завелась не на шутку. Сложилось ощущение, что она ненавидела Говарда больше, чем я. — И ректор хорош! Неужели никого другого не нашел? Не верю, — прошипела подруга, едва я открыла рот, чтобы встать на защиту Винсента.

— Не знаю, что произошло и почему у него на руках оказался ребенок, но выпроводить Эванса в такую тяжелую минуту было бы крайне жестоко с моей стороны. Да и опыт не помешает.

Едва я намекнула на наш план, Берта заметно успокоилась.

— Зелье сварила?

— Нет. Магистр Триннес, кажется, что-то чувствует. Иначе почему она ни с того ни с сего отправила меня с практических занятий домой? Но ничего, я что-нибудь обязательно придумаю, — нараспев проговорила я и снова взглянула на малыша.

— Только не тяни. А то можно и опоздать.

В этот момент проснулся Грегори, и с моим допросом было покончено. Подруга, быстро перекусив, вызвалась помочь мне с ребенком, который впоследствии кочевал с одних рук на другие и нисколько этому не противился. От меня не укрылось, с какой нежностью Берта смотрела на малыша. Наверняка, прижимая этот комок счастья к груди, она, как и я, мечтала о собственном ребенке. А мечты имеют свойство сбываться…

В восемь часов за подругой прибыла карета — она снова покидала на выходные общежитие. Хоть девушка и сказала, что отправляется домой, я ей не поверила. Иначе не стала бы она отводить в сторону взгляд и краснеть при этом. Скорее всего, Берта и Мартин решили провести пару дней наедине, подальше от городской суеты и забот. Я до сих удивлялась тому, как сильно он изменился за последние два года. От былого ловеласа не осталось и следа. По всей видимости, любовь и правда творит чудеса. И не только с людьми.

Когда я в очередной раз уложила Грегори спать, на улице было уже темно. Сделав барьер из покрывала, прилегла с ним рядом и, сама того не замечая, задремала. Я проснулась от ощущения, что меня кто-то легонько поглаживает по голове. Нехотя открыв глаза, увидела сидящего на краю кровати Винсента. На его губах блуждала едва заметная улыбка. Он убрал руку с моего лба, как только заметил, что я проснулась. Мы неотрывно смотрели друг на друга и вели безмолвный разговор. Без понятия, что на него нашло, но внезапно ректор вновь протянул руку, прикоснулся к моей щеке костяшками пальцев и нежно ее погладил. От невинной на первый взгляд ласки по телу прошлась приятная дрожь.

— Прости, что так долго, — нарушил он полушепотом тишину. — Они только уехали. Сама понимаешь, комиссию нужно уважить, а потом еще и с почестями проводить.

— Ничего страшного, — произнесла я, шумно втягивая в себя воздух.

Это единственное, что пришло мне спросонья в голову. Винсент встал с постели, и я последовала его примеру. Желая привести себя в порядок, торопливо обтянула задравшуюся майку и пригладила взъерошенные волосы.

— Я сейчас перенесу ребенка в родительский дом, вернусь, и мы с тобой обо всем поговорим. Говард как раз со смены должен вернуться, вот пусть сам и нянчится с сыном. Сделай мне кофе, пожалуйста, — в золотисто-карих глазах главы академии застыла мольба.

Замечания о вреде употребления бодрящего напитка в такой поздний час я оставила при себе. Не мне его учить. Дождавшись от меня кивка, Винсент аккуратно взял Грегори на руки и широко улыбнулся. От представшей взору картины на сердце разлилось приятное тепло. Неужели мужчина чувствовал то же самое, что и я, когда прижимал к груди беззащитного и невероятно сладко пахнущего малыша? Несомненно, Эванс будет хорошим отцом, но до сегодняшнего дня я и не представляла его в данной роли. От этой мысли в душе появилось смятение. Я не понимала, что со мной происходит. В особенности, почему так отреагировала.

Как Винсент и обещал, он вернулся через считанные минуты. К тому моменту его кофе был уже готов — черный и без сахара. Именно такой он и пил всегда.

— Спасибо, — сказал ректор, присаживаясь за стол. — Еще раз прости, что нагрузил тебя своими проблемами, но мне, правда, больше не к кому было обратиться в ту минуту. Я и сам не ожидал, что Говард подкинет мне такой подарок.

— А где мама ребенка? — я не захотела называть разлучницу по имени.

— Не знаю. Опять у какой-нибудь подруги отсиживается, — с тяжелым вздохом ответил Винсент и уставился в чашку.

— В смысле?

— Сложные у них отношения, Эми. Амелия после рождения Грегори не пожелала восстанавливаться в академии, но при этом постоянно винит Говарда в том, что так сложилась ее жизнь. Со слов мамы, они день и ночь скандалят. Вот Амелия после очередной перебранки и ушла невесть куда, оставив Грегори на Говарда, а тому на границу надо было выдвигаться.

— Она не знала? — озадаченно посмотрела я на Винсента, черты лица которого сильно заострились.

— Ну почему же? Конечно знала. Амелия не впервой так поступила. Обычно в подобных случаях за ребенком присматривала мама, но тут они с отцом, устав от этих бесконечных перебранок, решили уехать куда-нибудь отдохнуть. Тогда-то брат и вспомнил обо мне. А у меня самого нарисовалась проверка. Решили нагрянуть внезапно, прекрасно понимая, что в пятницу да после обеда никто их ждать уже не будет.