Глава 4

Я не могла дождаться грядущего вечера. Я заранее оделась, причесалась, накрасилась и сидела на кровати в ожидании предназначенного часа. Стрелки шли медленно, тормозя. Но как только наступила долгожданная половина восьмого, я выскочила из дома. Поймав такси, доехала до филармонии.

Если вы представляете себе, что такое филармония, то это далеко не просто коробочное здание, это настоящее произведение искусства, отделанное колонами и рисунками п. Стены и потолки украшены аккуратной росписью тончайшей работы известных современных русских мастеров. Возвышающиеся над тобой потолки, лампы в форме свечей на стенах и прекрасный мраморный пол, всегда начищенный до блеска, настолько, что можно увидеть свое отражение в нем.

Около входа меня ждал Олег. Я пришла как раз вовремя, когда он вышел из большого зала. На нем был классический черный костюм, подчеркивающий его природную худобу, и по виду не сказать, что из дешевых. Он причесал свои волосы назад, предав своему образу более официальный вид.

Осмотрев толпу, он заметил меня среди всех, слегка улыбнулся и направился ко мне.

- Добрый вечер, - он взял мою руку и поцеловал пальцы, едва касаясь губами. Он осмотрел меня с ног до головы, заострил внимание на шее и вернул мне свой взгляд. - Ты блистательно выглядишь, - он смотрел на меня так глубоко. Он опять это делал. Заглядывал внутрь, снова раздевал взглядом. От такого я моментально покраснела.

Не знаю, что было во мне такого блистательного. Обычное вечернее красное платье, не сильно дорогое. Но я рада, что соответствовала людям вокруг.

- Спасибо, - поблагодарила я и слегка сжала ладонь Олег. Она была теплой и сухой. Настоящий музыкант.

- Пойдем, я покажу твое место, - он провел меня внутрь мимо персонала.

Передо мной возвысился широкий театральный зал с красными мягкими сиденьями, паркетным полом, золотой отделкой на балконе и красными тяжелыми шторами, скрывавшими от меня подготовку к предстоявшему представлению. Разыгрывался оркестр, люди рассаживались по своим местам.

- Это, конечно, не ложа, но место тоже отличное, - Олег посадил меня в первом ряду партера. - Ты сможешь увидеть каждого человека нашего большого шумного оркестра.

- Олег, тут замечательно, - улыбнулась я.

К нам подошел какой-то мужчина, чуть старше Олега. Черты лица были неясные, так еще и блекнули на фоне белого костюма. Он также, как и Олег, забрал волосы назад, но у него это получилось как-то нелепо и показушно.

- Олег Меньшиков, - воскликнул он. - Рад встречи, - они пожали друг другу руки.

- И я рад тебя видеть, Ким, - Олег слегка напряг скулы. - Пришел послушать, как играет оркестр?

- Да, в прошлый раз вышло как-то некрасиво. Жаль, что не смог прийти. Дела... - он по-актерски вздохнул.

- Понимаю.

- О, Рита, ты прекрасна, как всегда, - обратился он ко мне.

- Это Соня, - Олегу словно пощечину зарядили. Он явно рассердился: его лицо и тело налились невиданной ранее каменной тяжестью.

- О, Соня, ты прекрасна, как всегда.

Обычно девушки должны радоваться, когда им делают комплименты. Но я почувствовала себя не в своей тарелке.

- Думаю, пора занимать места, - Олег намекнул знакомому удалиться. - Через пару минут начнем.

- Ох, точно, - и он побежал вверх к своему месту.

- Соня, - он подошел поближе ко мне. - Не обращай на него внимание.

- Все в порядке, - просто почувствовала себя одной из твоих девочек. Хотя знаю, что это совершенно не так. Я представляла, сколько денег стоит мое место, вряд ли, он бы потратил такие деньги на очередную девушку на прокат. К тому же он вывел меня в общество, где его знает каждый. Если бы он пришел с недостойной, его бы осудили.

Он улыбнулся и удалился за кулисы. Я присела на место и приготовилась ждать. Зал заполнился, свет погас, инструменты стихли.

Зажглись софиты, осветив сцену. Занавес разошелся в стороны, открыв вид на разнообразие инструментов, сегодня они, а не люди главные музыканты. Натертые до блеска, без единой пылинки, разгоряченные от репетиций, они ждали своего выхода. Раздались долгожданные аплодисменты.

Все стихло. Сердце замерло в груди. Заиграло фортепиано. Олег был серьезен, как обычно: напряженные морщины покрыли его высокий бледный лоб, а на руках выступили тонкие нити вен, словно веточки сакуры. Сейчас для него никого не существовало, кроме него - красного рояля, отполированного и жутко дорогого. Дуэт двух созданных друг для друга существ, полных любви и нежности, они наслаждаются друг другом, любят, и тут же ненавидят. Он готов разломать фортепиано, двигаясь всем своим телом, опираясь нежными трепетными пальцами, из-под которых выходит такая страстная, но нежная мелодия. Ненависть на грани любви. Тут было все: и смерть, и жизнь.

Инструменты дополняли главную мелодию, вели за собой, не давая Олегу выдохнуть скопившийся на дне души пыл, который шел на грани между упасть и бежать дальше. Он насиловал себя, но выражал свои сильнейшие чувства ни в эмоциях, а через пальцы. Они были отражением его души, его внутреннего только ему понятному состоянию. Это его нирвана, его рай...

Если вы слушали у Бетховена только "Лунную сонату", то очень зря. Вы пожалеете, что никогда не увлекались творчеством этого гения музыки. А теперь представьте, что все то, что вы никогда не слышали, что он сотворил, что было прекрасно и есть, вы слышите в живую.

Слеза лилась одна за другой, пачкая щеки, губы, подбородок, падая на новое платье. И я не могла стереть ни одной, потому что была прикована к этому торжеству, гармонии музыки и человека. Я боялась пошевелиться, наивно полагая, что испугаю инструменты, разрушу идиллию.

Представление закончилось также быстро, как и началось. Сначала разочаровывающая тишина, в течении которой люди пытаются прийти в себя и вернуться в обыденный смутный болтливый мир, а потом оглушавшие до глухоты аплодисменты, длившиеся больше минуты, больше двух минут, трех...

Олег попросил меня дождаться его в холле, где собрались все гости и бурно обсуждали пройденный концерт с сверкавшим бокалом шампанского в руках. Я стояла в сторонке, рассматривая свои тщательно отмытые ногти, пытаясь убрать отошедший не вовремя от кожи заусенец.

Когда из служебного выхода для персонала вышел Олег, раздались оглушающие аплодисменты и крики "Браво! Маэстро! Великолепно! Charmante![1]". Он стеснительно улыбнулся и взял бокал шампанского, который предложили ему. Он поднял бокал:

- Хочу выпить за одну девушку, которая пришла сегодня поддержать меня. Она невероятно прекрасна, и сегодня блистала как никогда. Софья, - он взглянул на меня, от чего я вновь налилась краской. Добрый гордый взгляд льва. - Этот бокал за тебя.

И он выпил его до дна. Приглашенные его внимательно выслушали, еще более внимательно взглянули на меня и выпили вслед за ним, а дальше вернулись к своей светской беседе. Олег поставил пустой бокал на поднос и подошел ко мне.

- Не стоило так... публично, - я и вправду не знала, куда себя деть. Было жутко неловко. И на нас до сих пор смотрели… Здесь были журналисты. Они-то обязательно упомянут такой яркий момент в своей рецензии… А потом это разойдется по газетам… их прочтут мои знакомые…

- Мне хотелось похвастаться тобой, - он приблизился ко мне довольно близко. - К тому же, так ты поможешь мне избежать бурного обсуждения моей игры, все переключатся на тебя.

- Но почему бы не поговорить о сегодняшнем вечере. Ты и вправду... блистал.

- Давай не будем обо мне. Мне уже надоело слушать о себе, да о себе. Хотя это бывает и не так часто, - он улыбнулся. - Лучше расскажи, чем занималась весь день? Что ела? Что читала?

- Это неинтересно.

- Почему? - он и вправду не понимал, чем может быть скучна жизнь обычной девчонки, учащейся на журфаке и не имеющей никаких целей в жизни. – Мне же интересно.

Я промолчала. Принесли бокалы с шампанским, и Олег взял нам два. Один он протянул мне, другой оставил при себе. Он взял меня за руку и повел в толпу людей. Он знакомился меня с каждым приглашенным, мило болтал о нелегкой жизни музыканта, много шутил на непонятные мне темы. Было приятно увидеть его с такой новой и незнакомой для меня стороны: открытая и шумная душа компании.