Я и не заметила, как наступила полночь, и мне позвонила мама. Я отошла в туалет и ответила на звонок:

- Алло, - в предвкушении выговора заговорила я.

- Милая, ты собираешься домой? – уставший голос сонной мамы.

- Да, - во мне всегда на автомате работает режим «правильная дочка», но сейчас она боролась с той, которой только стоило выйти из-под родительского контроля, как она тут же идет в отрыв.

- Точно? – она не была рассерженной, но очень недовольной.

- Само собой разумеется, мам, - я глубоко вздохнула. Конечно, я могла уйти в любую минуту, но сейчас я хотела побыть с Олегом подольше. – Поверь, мам, я с хорошими людьми в приличном месте. Вика рядом. Я не дебоширю и вовсе не играюсь в опасности. Я вернусь.

Она смиренно вздохнула:

- Ладно, хорошо. Соня, будь осторожна и не делай глупости. Ты взяла ключи?

- Да, ты их оставила на нижней полке в коридоре.

- Хорошо, а то я собираюсь спать, - она зевнула в трубку. – Откроешь дверь, хорошо?

- Угу.

- Спокойной ночи.

- Спокойной.

Я убрала телефон в сумочку и подошла к зеркалу. Я совсем не узнавала себя. Что-то переменилось. В глазах играет беззаботность, и я раскована. За целые двадцать лет я смогла впервые расслабиться. И все благодаря Олегу. Его музыке. Его фортепиано. Если бы не музыка… его бы просто не было.

Я подкрасила губы помадой, поправила прическу и вышла обратно. На входе меня уже ждал Олег.

- Все в порядке? – поинтересовался он.

- Да, просто мама звонила.

- Только не говори, что тебя вызывают домой, так как комендантский час уже прошел.

- Нет, - соврала я. - Я останусь…

- Отлично, - он улыбнулся с оттенком азарта. – Потому что я собирался кое-что тебе показать.

***

Местом, до которого нас довез таксист, оказалось реставрирующееся здание. Это была некогда жилая многоэтажка. Строятся новые этажи, и кругом все под полиэтиленовой оберткой, загораживавшей окна, заставочных лестницах.

Олег не стал перелазить через ограждения, тайком проникать на территорию, как это часто показывают в боевиках. Он договорился с охранником пожилых лет и с четко враженными морщинами на лице, которые при его доброй улыбке скрывали два черных глаза.

Мы прошли к месту постройки. Светил тусклый свет от фонарей, и красными огоньками переливался строительный кран, возвышавшийся над постройкой.

Парень повел меня сначала по лестнице. Мы забирались вверх и вверх. Пока не закончилась лестница, мне не было страшно. Я надеялась, что мы остановимся, но Олег лез дальше. Он забрался на верхнюю часть перекладины и протянул мне руку.

- Осталось немножко.

Карабкаться на верхние перекладины в коротком красном платье было довольно неудобно, при малейшем наклоне у меня задирался подол от поднявшегося в пустом здании ветра. Каблуки тоже не сопутствовали равновесию и нравились каждый раз подкосить мои ноги.

Мы забрались на самый верх. Пятнадцатый этаж, если я не ошибаюсь. Мы прошли по перекладинам к одному из углов дома и остановились там. Под ногами не видно земли, а будка крана находилась на одном уровне с нами. Дунет малейший веток и нас просто сдует вниз, и забудь, как тебя звали. Но Олега это забавляло. И я понимала почему.

Вдалеке как на ладони виднелись все многоэтажки города. Они светились яркими красками, будто дикие водоросли ночного океана. Он шумел звонкой музыкой и гудел пробками машин. Он жил, он цвел.

- Раньше я никогда здесь не был, - признался Олег, созерцая красоту города и держа меня за руку. – И не побывал бы, если бы пару дней назад по пути на работу, не решил выйти пораньше на утренний моцион. Я прошел мимо этого здания, и, засмотревшись на него, задумался, как выглядит весь город с такого маленького клочка земли. Я бы задержался, но работа не позволяла. Вечером, когда уже стемнело, я возвращался этим же путем и уломал охранника меня пропустить. Заплатил ему деньги, и меня пропустили на стройку. Я подошел к краю, как сейчас, и посмотрел вдаль. И тогда я подумал, как было бы прекрасно побывать здесь с тобой.

- Посмотри, - его глаза блестели в тусклом свете такого далекого центра. – Как прекрасно! Что ты чувствуешь, когда смотришь вдаль? Что ты чувствуешь, возвышаясь над всем этим суетливым миром? Над людьми, которые живут в этом центре, имеют несколько машин, квартир, любовниц? Высоту…Ты над вершиной мира. Ты делаешь правильные вещи, живя далеко от роскоши, сочиняя для себя и играя только по велению музы… Ты – это лучшее отражения тебя.

- Ты прав, - становилось холодно. В вязанной кофте я все равно мерзла. – Абсолютно.

- Поэтому мы должны следовать велению наших чувств и не стеснятся того, что мы чувствуем друг к другу. Не испытывать мерзкие ощущения, когда прикасаемся или хотим друг друга. Ты – это отражения тебя. А когда ты находишь такого же человека, то еще и отражения его.

Ноги пошатнулись, и я ухватилась за плечи Олега. Он не на шутку испугался и инстинктивно подхватил меня за талию.

- Ты вся дрожишь. Тебе не хорошо?

- Признаться честно, мне немного страшно, - я преуменьшила, добавив слово «немного».

- Не бойся, - он крепче прижал меня к себе. Я почувствовала всю его силу в плечах и стойкость в ногах. – Мы не упадем, ни за что. Я держу тебя. А ты держись за меня, - мы стояли так близко. Его руки снова на моем теле. Я чувствую его напряжение, приятный запах одеколона дурманил разум. В придачу я выпила ни один глоток шампанского. Я была трезва, но расслаблена.

Его лицо сменило вдохновленной маску музыканта на каменную. Ту, самую, с которой я увидела его впервые. В его хищных глазах читался весь огонь страсти, все те взрослые намерения, которые он хотел воплотить со мной в жизнь.

Он быстро нагнулся и впился в мои губы. Получилось слишком смачно и требовательно с его стороны. Он тут же проник своим языком мне в рот и уже вырисовывал своеобразные узоры внутри. Я замерла, не зная, что делать.

Это не был моим первым поцелуем.

Впервые моих губ коснулись в детском садике. Я дружила с одним мальчиком, мы вместе играли в машинки и бегали по площадке в поиске спрятанных сокровищ. Я подарила ему свою игрушку, потому что был последний его день в детском саду и уже в сентябре родители собирали его в школу. Тогда в знак благодарности, он клюнул меня в губки.

Еще один поцелуй случился на школьном вечере. Это было со случайным парнем, который тоже пришел один. Мы ушли из танцевального зала и присели на подоконнике, разговорились о своих неудачах в любви и поцеловались. Это было отвратительно и слюняво…

Но Олег целовался хорошо. У него это получилось дерзко, но страстно. Он прижался ко мне всем своим существом и требовал, чтобы я сняла этот образ послушной отличницы и наконец-таки ответила, как девушка такая же страстная внутри. Все тихони те еще оторвы, не так ли?

- Поехали ко мне, – он требовал продолжения. Более откровенного. Более интимного.

- Хорошо, - я выкинула все мысли о дочеринском обещании и кинулась с ним вниз. Сейчас меня уже ничто не волновало. Мне хотелось только одного, того же, что и Олегу.

Мы вызвали такси, и Олег стучал ногой по асфальту, пока мы его ждали. В машине он перебирал пальцами вымышленные клавиши на своем колене и крепко-крепко сжимал мою руку до костяшек. Мое сердце стучало так быстро.

Как только оказались у его дома, он кинул водителю деньги, сказав «сдачи не нужно», потащил меня за собой из машины. Мы стремглав ворвались в дом, поднялись на второй этаж. Сначала Олег не мог найти ключи от своей квартиры и, перебрав все карманы с шипящим «черт!», но найдя их, открыл дверь и пропустил меня туда. Я застряла в прихожей, сняв туфельки. Парень быстро скинул свои ботинки и, подхватив меня на руки, понес в центр квартиры.

Резкими движениями он смахнул с себя пиджак, развязал галстук и расстегнул рубашку. Я положила сумочку на пол и тоже решила снять свитер.

- Не раздевайся, - сказал он громче обычного. – Я сам это сделаю.

Я замерла, не знаю, куда себя деть. Олег подошел ко мне и, убрав мои руки с свитера, сам его снял и обнял, чтобы расстегнуть сзади платье. Я опустила голову. Перед глазами стоял плоский живот с едва заметными мышцами пресса и четко выраженной эрекцией.