Глава 20 Путь войны

За два часа до восхода солнца Акитада все еще сидел за столом, глядя то на перья стрелы, то на футляр настольной игры. Чай в чашке давно остыл, а мангал был заполнен золой. Акитада же не чувствовал ни холода, ни на жажды, ни усталости.

Всю ночь он мучился обдумывая возможность штурма неприступного замка Уэсуги. Хамайя нашел в архиве информацию о его строительстве, но в ней не было ничего, чтобы могло оказаться полезным. Акитада вспоминал свои визиты в Такату с надеждой найти уязвимое место. Замок имел идеальную естественную защиту. Расположенный на вершине горы с одним единственным входом, он давал возможность горстке лучников защищаться против целой армии. Применять таран и лестницы было затруднено, так как скалистый увенчанный стенами склон был слишком высокий и крутой, чтобы их подвести к стенам под обстрелом защищающихся лучников.

Конечно, в конечном итоге можно было поджечь ворота замка, но будет стоить жизни многим людям, которые должны уложить хворост и вязанки дров. Хотя людей можно прикрыть специальным переносным навесом, который еще надо сделать.

Даже это не решит проблемы, ведь когда ворота будут разрушены, узкий вход позволит задействовать лишь небольшое количество солдат в то время, когда защитники будут их обстреливать со стен. Уэсуги же более чем достаточно сил, чтобы сдерживать солдат Такесуке. Такой штурм обернется слишком большими потерями.

Акитада задумчиво взял стрелу в руку. Должен же быть кто-то, кто может знать другой путь. Он услышал звук в архивах за стенами кабинета и хлопнул в ладоши. В дверях появилась голова Хамайи:

— Ваше Превосходительство уже встал?

Акитада не стал поправлять его:

— Найдите сержанта Каору. И пришлите кого-нибудь, чтобы принес углей и горячего чаю.

Каору появился быстро. Слуги еще не успели разжечь мангал, как он зашел в кабинет Акитады. Когда он сел, то увидел стрелу и вздрогнул. Посмотрев ему в глаза Акитада спросил:

— Одна из ваших?

— Эта? О… — Он покачал головой.

— Это стрела, которая убила Кайбару. Мне пришло в голову, что, возможно, вам известно, кто стрелял в него. Хитомаро сообщил мне о ваших навыков обращения с луком.

Каору моргнул. — Нет, господин, это был не я, хотя и сожалею об этом. Вы помните, что в ту ночь я был здесь в резиденции.

— О да. Есть ли у вас какие-либо идеи о том, что это мог быть?

Ответом послужила тишина. Тут в кабинет осторожно зашел, засыпал в жаровню новые жаровню угли и поставил дымящуюся кастрюлю чая. Акитада ждал, пока он не ушел, после чего сказал:

— Давай! Вы узнали стрелу. Чья она?

Каору побледнел, но ответил ровным голосом:

— Она принадлежит мертвому человеку, господин. Эта стрела является частью набора конкурсных стрел, используемых старшим братом умершего хозяина Такаты.

— Ах. Я был уверен, что я видел некоторые такие в арсенале Уэсуги. Это позволяет предположить, что один из людей Уэсуги расстрелял Кайбара.

— Нет!

Акитада поднял брови. — Нет? Как еще это могла стрела из арсенала убить Кайбару?

Каору смотрел на него, как будто загипнотизированный. — Слуги верят в магические силы, что… что эти стрелы и… никто из них не притронется к ним. Нет сомнений в том, никто из них не возьмет ее из арсенала.

— Нет сомнений, — сухо произнес Акитада. — Вы, кажется, хорошо информированы о домашнем хозяйстве Такаты. Вы много времени проводили там?

На лице сержанта отразилось возмущение. — Я не крал стрелу, господин, — сухо сказал он.

Акитада улыбнулся. — Конечно, нет, — приветливо сказал он. — Я спрашиваю, потому что надеюсь получить информацию о замке. Сегодня мы выдвигаемся к Такате, чтобы потребовать Уэсуги сдаться.

— Значить сегодня? Каору заметно заволновался. — Выходит слухи верны. Уэсуги откажется сдаться, и вы должны будете атаковать замок. Могу ли я присоединиться к вам, господин?

Рвение собеседника вызвало Акитады депрессию:

— Будет страшное кровопролитие. Вы почти наверняка будете убиты. Кроме того, вы нужны здесь.

Каору прикусил губу и прямо посмотрел на Акитаду. Наконец, он сказал:

— Я мог бы быть полезен. Я очень хорошо знаю замок, всю свою жизнь я относил туда дерево, с тех пор как маленьким мальчиком я пошел туда с моим отцом. После чего почти машинально добавил:

— Он тоже был лесорубом.

— Лесорубом, да? Акитада долго смотрел своего сержанта. — Скажите, — небрежно спросил он, — где вы научились читать и писать китайские иероглифы?

— Китайские иероглифы? Я не… ну, вы имеете в виду тюремные записи. Я знаю, некоторые использую для краткости…

Акитада кивнул:

— Совершенно верно, они подходят для официальных документов. Наш родной язык является более полезным для поэзии и дамских романов. Тем не менее, немногие люди умеют писать по-китайски, особенно в юридической терминологии, а мне кажется, что ваш стиль также хорош, как у Хамайи. Где вы изучили его?

Каору заерзал. — Буддистский священник научил меня, когда я был молод, — наконец сказал он.

Акитада улыбнулся. — В самом деле? Буддийский священник? Понимаю. У вас образование господина и вы очень талантливый молодой человек, сержант.

Каору густо покраснел. — Я не понимаю о чем вы, господин, — отрезал он.

— Нет, я вижу это. — произнес Акитада и замолчал вглядываясь в лицо сержанта. Насладившись конфузом Каору, он решил, что уже достаточно помучил молодого человека и спросил:

— Может быть, вы нарисуете мне план замка. Меня особенно интересует, если ли в него доступ, кроме главных ворот.

Лицо Каору просветлело. — Да, такой вход есть, господин. Скрытая дверь и секретный проход. Но про него знают лишь немногие. — Он потянулся к письменному пробору Акитады, вылил немного воды в чернильницу и стал растирать краску. — В северо-восточной стене и ведет к узкому проходу внутри стен. Вы приходите в одну из крытых галерей. Его соорудили на случай осады, чтобы хозяин и его семья могли бежать, или отправить гонцов. Склонившись над листом бумаги, Каору окунул кисть в краску и быстро сделал набросок:

— Вот, господин. Вот здесь находится вход.

Акитада склонился над планом и кивнул:

— Хм. Возможно это как раз то, что нам нужно. Что там с охраной?

— Я сомневаюсь, что многие об этом знают. Вход очень узкий, через него можно проходить только по одному. Изнутри он закрыт секретным засовом. — Каору замолчал, а потом нерешительно спросил, Вы должны будете рассказать о нем многим людям, господин?

— Не волнуйтесь, ваш секрет в безопасности. Про него узнают только Тора и Хитомаро.

Каору уставился на него, но лицо Акитады было непроницаемым. Через некоторое время, Каору сказал:

— Они должны пойти и затем открыть главные ворота для солдат Такесуке? Я не думаю, что у них получится, господин. Секретный вход не охраняется, но от него до ворот далеко, а они не знают свой дорогу. Пожалуйста, позвольте мне сопровождать их.

Акитада подумал и кивнул. — Вероятно вы правы, и я полагаю, вы единственный человек, который сможет решить эту проблему.

Его собеседник моргнул, но ничего не сказал.

— Очень хорошо, — сказал Акитада, складывая план. — Тогда нас будет четверо.

— Конечно, не вы, господин? А что Гэнба?

— Гэнба очень сильный и храбрый, но он не умеет пользоваться мечом. Кроме того, кто-то должен будет остаться здесь.

— Но что, если что-то пойдет не так. В замке полно воинов. Подумайте о вашей жене.

Ночью Акитада заходил в спальню и смотрел, как Тамако мирно спит. Мысль, что им, возможно, уже не суждено встретимся снова, и, что еще хуже, что его решение приведет к ее гибели, удручала его. Теперь же он посмотрел на Каору и прошептал:

— Я иду. Видя тревогу на лице Каору, он добавил как можно более спокойно:

— Мы должны что-то предпринять, чтобы отвлечь внимание защитников.

Его слова утонули в мрачном молчании.

— Я думаю, что у меня есть идея, — вдруг произнес Каору, — но для этого надо ненадолго отвести солдат от замка.

— Это вполне можно устроить. Продолжай.

— Моя бабушка Мико, та, что предсказывает будущее, толкует сны и позволяет богам говорить через нее. Вы понимаете, о чем я?

Акитада кивнул, но его сердце упало. Он слышал от Хитомаро о сумасшедшей из деревни изгоев. У него было мало уважения к подобным практикам, и не хотелось, чтобы их жизнь зависела от старенькой бабушки Каору.