— Для шлюхи она жила чересчур шикарно, — заметил Тора.

— Что? Акитада все еще искал вещь, которая должен была находиться в комнате, но ее не было.

— Теперь понятно, куда уходили деньги Хито, — сказал Тора, указывая на сундуки с одеждой.

— Это покупалось не на деньги Хитомаро. За это платил кто-то другой, — сказал Акитада. — Все эти вещи исключительного качества, выбраны человеком с исключительным вкусом. Вдова трактирщика, хотя и обладала многими талантами, не имела образования, чтобы выбрать такие сокровища. Да и не могла она найти их в этом городе.

Гэнба поднялся на ноги и присоединился к ним. — К сожалению, — сказал он, — девушка не только глухонемая, но и слегка тупая. Она продолжала качать головой, пока я спрашивал про посетителей Офуми. Представляется, она нашла тело, когда она пришла, чтобы поменять постельные принадлежности, и побежала, чтобы позвать стражников. Вернувшись, они обнаружили мужчину, покрытого кровью, с окровавленным мечом в руке, сидящего у мертвой женщины. Думаю, что это, должно быть, был Хито. Она считает, что он был убийцей. Она продолжала, указывая на шторки ширм. Очевидно, она думает, что он прятался за ними, когда она пришла в первый раз.

— Это нам не поможет! — Отрезал Акитада. Он мельком заметил бледное, испуганное лицо девушки, которое крадучись выходила из комнаты.

— Если это сделал не Хито, то кто? — спросил Тора. — Я имею в виду, кто еще хотел ее смерти? Ублюдок, который повесил Омейю в тюрьме, чтобы она не стала давать показания против Офуми, не стал бы этого делать. Это не имело смысла.

— Может быть, нет, — горячо сказал Гэнба, — но это был не Хито. Готов поспорить на что угодно. Он любил эту женщину. И, кроме того, он никогда не стал бы убивать беззащитную женщину.

— Хм, — пробормотал Акитада. — Гэнба? Когда ты спрашивал служанку, приходил ли кто-либо, чтобы увидеть Офуми, ты использовал слово — посетитель?

— Да. К чему это?

— Оглянись. Возможно, здесь был кто-то, кто в глазах слуги не был гостем, но имел право сюда заходить. Собирайтесь, вы оба. Мы направляемся в деревню Полет гуся.

Дорога к побережью была широкой, вдоль нее встречались придорожные закусочные, в том числе хижина, в которой Хитомаро впервые столкнулся с Бошу, ставленником Сунады. В воздухе чувствовался запах океана. В теперешнюю холодную погоду и в это время суток, дорога была пустынной. Порывы ветра хлестали их и развевали гривы и хвосты лошадей. Они были благодарны, когда серое море скрылось за линией деревянных лачуг рыбаков и больших складов. Здесь были только остатки грязного снега, но небо было зловеще серым, а волны ревели, врезаясь в скалистый берег. Вдали стояли на якоре три торговых судна. Сотни мелких рыбацких лодок лежали на берегу, перед ними сушились тяжелые сети.

Едва взглянув на море, Акитада поехал прямо через деревню Полет гуся в сторону солидных зданий, которые могли быть резиденцией Сунады. Туда, где в тени сосен за грязными высокими стенами располагалась большое имение.

Главные ворота, висевшие на крупных сваях, сбитые из тяжелых, обитых большими гвоздями, досок, преградили им путь.

Тора вытащил меч из ножен и рукояткой постучал по воротам. — Именем губернатора, открывайте! — Проревел он.

Правая створка ворот бесшумно открылась на хорошо смазанных петлях. На них смотрел пожилой одноногий человек на костыле. — Что такое? Прохрипел он на местном диалекте. — Хозяин отдыхает.

— Прочь с дороги! — Тора направил коня вперед, а человек отскочил в сторону, напрасно пытаясь схватить уздечку коня, но неуклюже упал.

Они проскакали мимо большого склада, конюшни и помещения для слуг до основного места жительства. Там они спешились, прошли мимо разинувшего рот другого слуги и оказались внутри дома.

Акитада с одного взгляда определил, что особняк просторный и построен из отличного леса, в стиле зажиточных купеческих домов. Он повернулся к слуге, который упал на колени перед ним и, казалось, возражал на своем непонятном диалекте.

— Что он говорит? Акитада буркнул Гэнбе, который, по всей видимости, знал местный говор лучше Торы.

— Я думаю, что он говорит, что его хозяин болен. — С сомнением сказал Гэнба и добавил, — местные рыбаки говорят иначе, чем горожане.

— Больной? Спроси его, выходил ли сегодня Сунада из дома?

Гэнба повторил вопрос, но человек продолжал трясти головой и повторяя одну ту же фразу и ломая руки.

Акитада проворчал:

— Ладно! Надо найти самого пациента.

Они зашли в большой сумрачный зал для приемов, в котором тяжелые деревянные колоны поддерживали высокие стропила. В зале лежал толстый и упругий татами, а на стенах, в тусклом полумраке, виднелись расписанные на шелке картины с придворными дамами среди деревьев и великолепной виллы. В дальнем конце по всей ширине комнаты располагался длинный помост. В его центре лежала лишь одна красная шелковая подушка.

Гэнба пробормотал:

— Неужели здесь живет купец, господин? Обстановка не хуже, чем в замке Таката.

— Даже немного больше впечатляет, — сказал Акитада, взглянув на картины, и добавил, — но, думаю, менее богато обстановка.

— Сюда, — воскликнул Тора из угла позади помоста. — Здесь дверь в покои.

Они вошли в небольшую комнату, своего рода кабинет. Лакированный стол с элегантным письменным прибором из слоновой кости стоял в центре. Стеллаж с великолепными футлярами для документов занимал одну стену, а с другой стороны располагались двери в небольшой сад. Но эта комната тоже был пуста.

— Давайте посмотрим, что в этих футлярах, — сказал Гэнба. — Бьюсь об заклад, что здесь он хранить все свои деловые бумаги.

— Позже!

В тусклом свете у помоста мелькнул слуга, который шел за ними. Когда он увидел, что они возвращаются, он спрятался за одну из колон и ушел.

Тора разразился проклятиями:

— Куда этот подлый ублюдок ушел? Нам лучше поймать его прежде, чем он предупредит Сунаду.

— Сходи за ним, Тора, — сказал Акитада. — Я и Гэнба будем проверять комнаты.

Они открывали дверь за дверью в пустые комнаты. Рев ветра и прилива здесь был совсем слабым; только мягкий шипение раздвижных дверей на хорошо смазанных направляющих и звук их собственного дыхания сопровождал их путь по роскошным, но нежилым в помещениям. В них были другие картины, резные и золоченые статуи, древние шелковые подушки, лакированные подлокотники, бронзовые курильницы без следов золы, медные мангалы без углей, бесчисленные мелкие рисунки, и футляры из дерева, слоновой кости, нефрита или золота.

— Хозяин обставил дом сокровищами, подготовив место для невесты, — сказал Гэнба, глядя в одной комнате на коробки, наполненные свитками картин на парче и полку с красивыми книгами, занявшую одну из стен.

Не встретив никого, они дошли до конца коридора. Тяжелые двойные двери вели на широкую веранду, которая размещалась вдоль всей задней части дома, включая два крыла по обе стороны от него. Ниже был большой парк. Сосны качались на ветру, а крупные кустарники скрывали дорожки, ведущие во всех направлениях. Крыши других больших и малых зданий были наполовину скрыты деревьями.

— Куда пойдем теперь? — спросил Гэнба, глядя из стороны в сторону. — Может мне позвать Тору?

— Постой! Послушай! Мне показалось, что я слышу музыку.

Но ритмичный прибой на море, скрип и шелест деревьев перекрывали все остальные звуки.

Акитада покачал головой:

— Должно быть, это был ветер. Ты обойдешь правую сторону! Я пойду налево.

— В парке тоже?

— Когда обойдешь постройки. Встретимся там у моста.

Акитада зашагал по галерее, распахивая все двери, проверяя пустые комнаты. В одной из них он заметил большую картину, изображавшую три корабля в море, те самые корабли, если он не ошибся, как те, что стояли в гавани. Там же лежали, свернутые в рулоны документы разного размера и он быстро развернул лежащий сверху. Это была тщательно нарисованная карта, большего участка береговой линии. На карте были изображены странные символы, обозначающие какие места и линии разделяющие провинции и округа. На воде были нарисованы крошечные флотилии, что стояли в гавани. Он собирался свернуть рулон, когда заметил символ на одном из кораблей. Это был точно такой же символ, что срисовал солдат Такесуке с таинственного знамени в войске Уэсуги. Доказательство того, что Сунада находился в центре заговора.