— Это ничего не значит, — фыркнул Хитомаро. — Эскиз должно быть неправильный.

Такесуке запротестовал:

— Это хороший солдат, господин. И он поклялся, что казалось, что все нарисовал как есть.

Акитада кивнул:

— Любопытно. Может быть, как и символ дракона, это новый герб. Очевидно, Уэсуги кто-то поддерживает, но не из числа зарегистрированных семей. Спасибо, Хамайя. Он смотрел, как немолодой чиновник человек собрал документы и ушел. Хамайя оказался его убежденным сторонником, он отказался покинуть резиденцию, чтобы пересидеть опасность в своем городском доме. Со вздохом, Акитада произнес:

— Ну, у нас есть два часа, чтобы определить, будет Уэсуги атаковать или уйдет. Если он откажется от нападения, завтрашний день должен идти по распорядку. Чтобы успокоить людей, не вызывать лишних слухов все должно выглядеть насколько это возможно буднично. Капитан, вам лучше всего вывести солдат из города и провести военные учения в пределах видимости дороги в Таката. Это позволит вам держать ситуацию под контролем.

Такесуке кивнул:

— Да, господин. Это завтра, господин. Но теперь, если вы не нуждаетесь во мне, я буду готовиться к бою. На случай, если нападение будет сегодня.

Когда дверь закрылась за ним, Акитада сказал:

— На удивление хороший человек. Он слов на ветер не бросает. Но я боюсь, что он надеется на то, что сражение будет.

— Ну, я бы тоже предпочел что-то делать самому, — фыркнул Тора. — Просто сидеть на корточках для меня утомительно. Почему нам троим не составить план, как защитить этот зал? С помощью Каору и его стражников мы могли бы подготовить это здание к обороне, на случай, если Такесуке не удастся остановить Уэсуги.

Акитада подавил дрожь. Если враг доберется до резиденции, он подожжет его. Это поставит находящихся внутри перед выбором быть сожженными заживо или пасть от мечей ожидавших снаружи воинов Уэсуги. Он сказал:

— Нет. В отличие от вас и капитана, я готов поспорить, что Уэсуги не решится. Между тем у нас есть незаконченное дело. — Когда Хитомаро и Тора посмотрели на него непонимающими глазами, он напомнил им, — у нас еще имеются трое заключенных, Умэхара, Окано и Такаги, о которых надо позаботиться и нераскрытое убийство трактирщика Сато.

— Сейчас мы не должны быть тратить на это время, — запротестовал Тора. Хитомаро добавил:

— Эта троица весьма довольна жизнью в тюрьме. Они в тепле и их регулярно кормят. Кроме того, Умэхера подружился с сержантом и стражниками. Умэхара достает через них разные ингредиенты для своих супов и тушеных блюд. Сын фермера привлекает их к хозяйственным работам в обмен на игру в кости. И Окано каждую ночь устраивает представление. Наша тюрьма кажется для них раем, а стражники относятся к ним как к своим их домашним.

— Боже. — Акитада в удивлении покачал головой, после чего сухо сказал:

— Тем не менее наступает зима и их ждут семьи. После того, как начнется, они будут вынуждены остаться в Наотсу до лета. И я должен напомнить вам, что судебный бюджет не таков, чтобы надолго кого-то обеспечивать удобным жильем.

— Но, что тут можно сделать, если госпожа Сато исчезла? — спросил Тора. — Работники гостиницы не видели ее, а родители волнуются. Все говорит о том, что она тоже убита и где-то похоронена. Мы никогда не сможем найти ее.

— Хм. — Акитада нахмурился и потянул за один из шелковых шнуров, которым была привязан доспех на руке, что давил на рану на его плече. — Есть еще один вопрос, который меня беспокоит. Я заметил очень своеобразную реакцию Ойоши, когда он услышал, как ты сказал про старое дело с убийцей-врачом. Он выглядел как подозреваемый в убийстве. Возможно, мы должны были задать несколько вопросов о его жизни. Он часто посещал госпожу Сато, чтобы ухаживать за ее мужем. И очень интересно, что он не признал своего пациента.

— Вы не можете подозревать врача, — воскликнул ошеломленный Хитомаро, после некоторого молчания. — Если мы не можем доверять ему, кому мы вообще тут можем доверять?

— Это правда. — Вздохнул и согласился Акитада. Он достал сверток парчи и развязал шелковый шнур. Внутри была лакированный ящичек, который он купил у старого торговца. Он открыл его и высыпал на стол гору карточек. Акитада перемешал их, а затем выбрал из них два. — Это такая игра, — сказал он, — вы должны выбрать парные карточки из кучи и, на первый взгляд, тут нет ничего сложного, как с этими двумя, на которых нарисованы играющие на цитрах дамы. Но если приглядеться, вы увидите небольшое различие. Рисунки на камнях одинаковые, за исключением одной маленькой детали. На одной дама играет на тринадцати струнной цитре, а другая на цитре старого типа, на которой только шесть струн. Неосторожный игрок может проиграть игру из-за поспешных выводов.

— Я не люблю такие сложные игры, — пробормотал Тора.

Хитомаро взял карточку с женщиной, играющей на лютне, и уставился на него, вместо того, чтобы положить обратно. Он нервно откашлялся:

— Господин…

Акитада поднял голову.

— Я, э-э, встретил кого-то. Э-э, женщину. — Хитомаро остановился, почесывая голову волос. Акитада поднял брови. — Ах, Хито поздравляю вас с этим подвигом?

— Нет, господин. То есть, мы думали, что пожениться, если… если это все в порядке, господин.

Акитада слегка заколебался, а затем тепло сказал:

— Это серьезное дело! Если она завоевала ваше сердце, мой друг, она должно быть необыкновенная женщина. Но тебе, конечно, не нужно мое разрешение. Он помолчал, а потом спросил с тревогой:

— Ты не планируешь уйти, не так ли?

— О, нет, господин. Совсем наоборот. Я бы хотел занять пустой склад в дальнем углу резиденции?

— Пустой?.. Акитада засмеяться. — Конечно. Но, пожалуйста, решить свои дела быстро, потому что я вижу, что твои мозги не могут настроиться на дело. Моя жена тебе поможет. Как зовут необыкновенную женщину?

Хитомаро закусил губу, затем демонстративно сказал:

— Ее зовут Офуми. Она выросла в хорошей семье, но беда заставила ее зарабатывать на хлеб музыкой. Она очень талантливая, замечательно играет на лютне, и очень красиво говорит, господин.

— На лютне, да? Акитада изучал покрасневшее лицо Хитомаро. Затем он кивнул:

— Я уверен, что ты выбрал с умом. Офуми будут приветствовать в нашей семье.

Хитомаро опустился на колени и коснулся лбом пола. Когда он выпрямился, он был совершенно по-деловому:

— Что мне нужно делать завтра, господин?

Снаружи послышались шаги. Мужские голоса о чем-то быстро говорили. Хитомаро и Тора напряглись и посмотрели в сторону закрытых ставней.

Акитада нахмурился и поправил кожаные пластины на левом плече. Носить доспехи он не привык и проклинал их за неудобство, особенно в связи раной плеча. Он выразил надежду, что сегодня не будет никакой схватки.

Когда снаружи все затихло, Тора спросил:

— Мне разбудить Гэнбу, господин?

— Нет. Пусть спит. У него был тяжелый день.

Они все смотрели на храпящую гору и улыбнулись.

Подумав, Акитада сказал:

— Есть еще судья Хисаматсу. Но я думаю, что вы правы, Хитомаро, он просто с ума от общения своими коллегами-заговорщиками и пока не представляет для нас серьезной угрозы.

— А что слышно о ребенке? — спросил Хитомаро. — Я мог бы его, вместо того, чтобы возиться с Хисаматсу.

Растерянно Акитада схватился за голову:

— О, небеса! Я забыл сказать, настоятель говорит, что мальчик в безопасности.

— В безопасности, где? Недоверчиво спросил Тора.

— Он не стал говорить, но…

— Тогда откуда мы узнаем, что это действительно так? Прервал обычно вежливый Хитомаро.

— Настоятель оказался нашим другом. Кроме того, я думаю, что знаю, кто укрывает мальчика. Нет, я не могу вам этого сказать. Есть еще целый ряд нерешенных вопросов. — Акитада снова забеспокоился. — Если бы я только мог найти способ, снова попасть в замок Таката. Я знаю, лишь часть ответа.

Хитомаро и Тора недоуменно покачали головами. Между ними и Такатой располагалась небольшая армия.

— Но имеется еще мертвый Коичи, — сказал Акитада.

— Ну, а с ним, что может быть не ясным? — спросил Хитомаро. — Сунада признался в убийстве этого человека и целая толпа утверждает, что это была самооборона.

Акитада покачал головой:

— Меня не волнует, что они говорят. Не нравится он мне. Эта история слишком притянута. Я уже давно должен был нанести Сунаде визит. Он пользуется в провинции большим влиянием, его поддерживают ведущие торговцы.