Дверь в северный павильон была открыта, а внутри все выглядели по-прежнему. Он беспокоился, что Уэсуги мог приказать отсюда все убрать, но либо уважение, либо суеверие заставило его оставить комнату нетронутой.

Он подошел к окну над толстым ковриком, на котором умер старый господин. На окне висели свернутые жалюзи из бамбука, а рядом с татами был сундук, в котором, рядом с кроватью покойного, находились его письменные принадлежности, единый ключ к тому, что произошло в ту ночь.

Ступив на татами, он развязал свернутые бамбуковые жалюзи, боясь, что его догадка окажется неверной. Но тут с шелестом на пол выпал лист бумаги. Толстая бумага тутового дерева была покрыта паутиной иероглифов и скреплена багряной печатью.

Пробежав содержание, Акитада отметил подпись и печать, после чего скатал документ и положил его в рукав.