— Обернитесь, господин. Смотрите снаружи! — крикнул ему Каору и прыгнул на самый крупный из подвешенных камней.

— Где ты был? Потребовал Акитада.

Каору пропустил и прыгнул снова. — Не сейчас, — выдохнул он. На этот раз он схватил камень и опустился его с ним. Колеса закрутились, веревки заскрипели.

— Господин! — кричал Тора.

Акитада развернулся и увидел еще одного солдата Уэсуги, нацелившего алебарду ему в грудь. Люди Уэсуги, наконец, поняли, что происходит… Акитада своим мечом инстинктивно отклонил алебарду. Столь же инстинктивно, чему он никогда раньше не учился, он воткнул лезвие в живот противника, который по инерции продолжал движение.

— Берегитесь господин!

Услышав крик Торы, Акитада дернулся в сторону, выдернул меч из своей кричащей жертвы, из которой фонтанировала кровь. Перед ним пространство было заполнено врагами. Тут на раздумья уже не было времени, надо было просто отбивать атаки и убивать. Забыв все уроки фехтования Акитада, держа меч двумя руками, замахивался и рубил кричащих солдат с дикими глазами, пробивая путь наружу. Сбоку смутно слышались проклятия Торы, рядом мелькали широкие плечи Хитомаро и мигающее лезвия его меча. Они разили противников одного за другим.

На смену убитым приходили другие, но вот громкий лязг и скрежет ознаменовало открытие ворот, а затем раздались победные крики солдат Такесуке, которые устремились в замок. На их красных знаменах были знаки белого цветка сливы — знаки Сугавара, и у Акитады от гордости закружилась голова.

Проход был узким, солдаты Такесуке атаковали группами по три или четыре человека, в то время как сверху их встречал град стрел. Лучники поражали каждого второго. Акитада увидел как одна из стрел, пробив знамя, попала в незащищенную голову солдата. Другая стрела отскочила от его собственного шлема, тут Хитомаро оттащил его в тень стены.

— Оставайтесь здесь, господин. Мы с Торой разберемся.

Акитада сглотнул немного воздуха и посмотрел вверх, на лестницу, что вела к платформе башни над ним. С нее лучники Уэсуги поражали людей Такесуке так же легко, как придворные в столице стреляют в загнанных оленей. Он вскричал:

— Вперед! — И направился к лестнице.

— Подождите, господин. — Тора поймал его за рукав.

Акитада хотел сердито вырвать руку, но потом вспомнил, свое положение и отошел в сторону. Обязанностью вассала была защита хозяина. Если он не сможет защитить хозяина, то будет опозорен на всю жизнь. Хитомаро уже поднимался вверх по лестнице, за ним устремились Тора и Акитада.

Первые ступени были каменными и достаточно широкими, но выше они сменились деревянными, которые были настолько узки, что только один человек мог подниматься. Вверху Акитада видел серое небо. Затем против него появилось лицо. Тора прижался к стене, а Хитомаро нагнулся. Стрела прошипела мимо уха Акитады, и резко воткнулась в деревянную стену позади него. От удара стена задрожала.

Тора с ревом бросился вперед. Он схватил лучника за ногу и потянул его вниз. Когда солдат упал, к нему подскочил Хитомаро, рубанул его мечом и толкнул мертвое тело вниз к Акитаде.

Акитада уклонился в сторону, а затем побежал вверх за остальными. Верхняя площадка башни превратилась в кровавую арену. В тоскливом свете зимнего дня, Тора и Хитомаро с двух сторон рубили лучников, которые бросили свои луки, но не могли своими короткими мечами оказывать достойное сопротивление.

Он сделал глубокий вдох, почувствовал в ноздрях запах свежей крови, сжал рот и бросился вперед в гущу орущих солдат. Он рванулся и рубанул, бросился снова, парировал, почувствовал, что его меч воткнулся в чье-то тело. Почти обезглавил одного человека, который собирался ударить в спину Тору, затем повернулся и рубанул по другому, который шел на него. Своим длинным мечом он полоснул противника по животу, из которого быстро показались бледные, покрытые кровью кишки. Мужчина выронил меч и схватился за живот, его широко раскрытые глаза широко горели умоляющим взглядом. Но Акитада уже двигался мимо него, преследуя другого человека, рот которого скривился от ужаса. Прежде, чем Акитада смог убить его, солдат бросился через перила и прыгнул с башни, чтобы встретить свою смерть внизу.

На башне стало тихо. Некоторые из лучников сбежали вниз по лестнице, другие прыгнули, остальные лежали мертвые или раненые. Деревянные доски были покрыты кровью. На башне на ногах стояли только трое, над ними медленно проплывали облака, отправлявшие на землю порывы мокрого снега. Тора вытер кровь с лица Акитады и проревел приветствие, затем он ему улыбнулся:

— Мы разбили их, господин.

Акитаду охватила волна ликования, он улыбнулся. Он сражался и выжил. Кто-то из раненых громко стонал. Акитада поскользнулся в луже крови. Это была война, и это было более захватывающим, чем все, что он делал раньше. Он никак не мог успокоиться. Он посмотрел вниз во двор. Испуганные лошади бежали среди разбросанных тел. Тут и там, раненые спешили укрыться в безопасном месте. Повсюду были Такесуке, их красные знамена с гербом Сугавары развевались там, где раньше были черно-белые флаги Уэсуги. Со двора с казармами были слышны звуки боя — крики солдат и звон оружия. На востоке, над кухней стояло густое облако дыма, через который пробивалось пламя.

Теперь надо найти Уэсуги. Почему он не присоединился к своим солдатам? Главный дом оставался нетронутым.

Хитомаро уже спускался вниз по лестнице. Тора проверял раненых и сбрасывал оружие с площадки.

— Видели ли ты Каору? — спросил Акитада.

— Кто-то позаботится о нем, — зарычал Тора. — Я не мог поверить своим ушам, когда он начал приказывать.

Акитада, по-прежнему, охваченный радостью, усмехнулся и вытер окровавленный клинок о куртку одного из мертвых:

— Это все от крови, Тора.

Тора остановилась:

— Какие?

Акитада направился к лестнице. — Неважно. У нас есть много работы. Мы же не хотим, чтобы вся слава досталась Такесуке?

Они сбежали вниз по лестнице и, проталкиваясь между солдатами и лошадьми Такесуке, проследовали в следующий двор. Тора поднял одно из знамен с гербом Сугавара, выпавшее из рук сраженного воина, и развернул его. Не было особой нужды вступать в бой самим. Обходя стычки, они подошли к ступеням лестницы, ведущей на галереи, и солдатским баракам. Здесь догнали Хитомаро и снова обошли завязавшуюся стычку. Лучники Уэсуги стреляли из окошек галереи, из которой они начинали свое продвижение к воротам, а внизу пехотинцы рубили друг на друга алебардами. Ни Уэсуги, ни его старших вассалов здесь не было.

Они бросились к маленькой двери, которая вела к главному дому.

— Подождите! — К ним присоединился окровавленный Каору. Они прошли в дверь и далее через небольшой сад, где поперек дороги все еще лежало обезглавленное тело.

— Почему ты так долго? Остановившись перед Каору сердито спросил Акитада. — Мы ждали в этом сарае, пока не уверились, что тебя захватили в плен.

Каору поморщился:

— Я не смог сразу найти Коребуко. Они поймали его, когда он готовил пожар. Он был еще жив, когда я нашел его, и… Я не мог оставить его сразу. Простите, господин.

Голос Акитады смягчился:

— Бедный старик. Давайте захватим Макио и остановим это резню.

Уже не было причины скрываться. Лучники на галерее были слишком заняты, отбиваясь от наступающих солдат, поэтому Акитада со своими людьми пробежали к главному дому, стуча сапогами по глянцевым плитам лестницы. Не задерживаясь, они продвигались по зданию открывая раздвижные двери. В арсенале сундуки стояли открытыми и пустые, часть их содержимого было разбросано здесь же — шлемы, части доспехов, мечей, древки алебард и колчаны короткими стрелами.

В приемной, четыре старших офицера Уэсуги — пожилые люди с морщинистыми лицами и седыми бородами, охраняли двери в главный зал. Они обнажили мечи. Хитомаро мгновенно бросился на них, а Каору с Тора присоединился к нему. Четверо новых врагов, опытных бойцов, которые еще не вступали в бой, но Акитада не мог ждать. С кровавым мечом в руке, он прошел мимо них и распахнул огромные двойные двери в зал.

— Таката взята. Именем императора, сдавайся!

Время, казалось, остановилось, когда испуганное лица присутствующих повернулись к нему. Уэсуги сидел расставив на возвышении походный стул. Под черной лакированной броней на нем была одета белая шелковая одежда, на голове у него был черный рогатый шлем. На полу полукругом перед ним сидели семь или восемь вооруженных вассалов. Акитада чуть не рассмеялся вслух: генерал заседает на военном совете, когда битва уже проиграна.