— А ты почаще с оружием приходи. — Гнусавит Питер. Я хмыкаю в ответ, за что получаю такую же ответную ухмылку. Ну, да, я бы тоже «насторожился»: мы вломились с оружием наперевес, требуя выдать их друга, будто мафия какая-то.

— Извини за нос.

— Не у меня проси прощения, а у нее, — Питер кивает на Оду, та удивленно переводит взгляд то на меня, то на своего парня. — Ей он больше всех нравился.

— Это точно! — Смеется Ода, комкая и пряча в карман окровавленный платок. Нос у Питера распух и стал красно-лиловым.

— А меня зовут Миа! — Странно звенит радостный голос девчушки в столь сдержанной обстановке. Она милая и маленькая. Ей лет пятнадцать не больше. — Я сестра Дэррила. Он кстати говорил, что вы придете за Мелани! Мы не знали, кто и когда, но знали.

— Отлично. Знали, значит… — Бурчит Стеф, выражая и мое недовольство тоже. Я трогаю лоб Мелани, заботливо убирая прядь волос с лица — кажется, что спит. Но ее сон столь глубок, что подобен коме. Боже! Не верится до сих пор! Целую ее холодные тонкие пальчики и теплую нежную ладонь.

— Слушай, а не ты ли наведывалась к моей матери? — Звучит опасно голос Варвары, что я поднимаю глаза: девушка почти нависла над Миа, будто еще чуть-чуть и вцепится в девчонку.

— Да. Я и Ода. Нам нужно было добыть кровь для Мелани, когда мы ее восстанавливали.

— Чего?

— Ну, мы ее из праха восстанавливали, который ты отдала Дэррилу, вот и нужна была кровь матери, чтобы ее возродить. — Миа говорит так, будто объясняет глупым детям совершенно понятные вещи. Я же ни черта не понимаю!

— Так! Давайте по порядку! Кто восстанавливал? Как? Чью мать из праха возрождали? — Стеф грозно машет Ругером из стороны в сторону, требуя ответа. После чего бесцеремонно плюхается к нам на кровать, что мы с Мел аж подпрыгиваем на матраце.

— Ну, Дэррил восстанавливал Мелани! А мы ему помогали. И вот он попросил кровь для нее, притом нужна была родственная! Вот и решено было найти мать Мелани, и мы с Одой к ней ходили за кровью.

— Так. И где сейчас ваш Дэррил? — Стеф продолжает наседать на Миа. Оба они выглядят забавно: как он не пытается запугать девушку своей манерой разговора, та его совершенно не боится, даже наоборот — снисходительно говорит, будто принимает Стефа за недалекого в развитии. Я, сдерживая улыбку, снова переключаю внимание на Мелани, наслаждаясь тем, что могу ее осязать, нежно трогая и целуя руку.

— Он ушел на похороны. Его одна знакомая умерла. Думаю, будет чуть позже.

Я целую тыльную сторону ее руки, после чего хочу поцеловать в нежное запястье с витиеватым узором Инициации, как мне открывается Знак Мелани. Не веря своим глазам, я приоткрываю его полностью, отодвигая рукав свитера.

— Стеф, гляди! Что это?

Мой возглас заставляет всех замолчать, потому что к объяснениям Миа подключились и остальные, пытавшиеся объяснить Варваре и Стефану, как они возрождали Мелани.

Клаусснер, услышав меня, подходит и тоже замирает.

— Как это понять? — Я шепчу, ища ответа у друга. Но вместо него отвечает Миа:

— У нее Знак другой стал, как мы ее возродили из пепла. Она после этого стала невероятно сильнее, но каждый раз, как использует дар, теряет силы.

— Она стала, как Кевин. — Шепчет Стеф. И перед глазами возникает болезненного вида Ганн, когда я видел его на Рождество.

— Кевин? Кевин Ганн? — Слышится удивленный возглас Эйвинда. Но, видя наши каменные, ничего не понимающие лица, продолжает: — Мы просто слышали, что он мертв.

— Он не мертв. У него такой вот знак. Мелани залечила его, пожертвовав собой Сенату.

Рычит Клаусснер на него. Но, судя по некоторым кивкам, они все в курсе происходящего. Отлично! Что еще эти ребята знают? Но не успеваем начать допрос, как в дверях появляется незнакомец, который обводит взором всех собравшихся тут. Я тут же замечаю татуировку на шее, спускающуюся за шиворот кофты. Словно услышав мои ошалевшие мысли, парень встречается со мной взглядом:

— Здравствуй, Рэйнольд Оденкирк. — И я вспоминаю. Он был со мной в ночь моей смерти, когда меня оживила Мелани. Воспоминания обрывочные, спутанные, стертые Морганом, но я его вспомнил. Внезапно я почувствовал уверенность и доверие к нему.

— Вы Дэррил?

— Он самый.