— Ты, типа, пророк что ли?

Дэррил тут же отводит взгляд, выпуская меня из своего гипноза.

— Нет. Пророки просчитывают варианты будущего, что будет происходить с тем или иным человеком. Я так не умею. Говорю, я вижу душу. Суть вещей.

— Вот. Сироп! — Варя бухает на стол бутылку перед Дэррилом. — Какова его суть?

— Просто сироп. И, наверное, его судьба быть съеденным тобою.

Все тут же захихикали, а Варя, скептически состроив рожицу, фыркает, откидываясь на спинку стула.

— Другое дело заклинания. — Продолжает Дэррил, медленно теперь мешая сахар в своем чае. — Слова — это наши мысли. А мысли материальны. Они — частицы нашей души. Вот почему вся магия Инициированных построена на словах. Произнося, мы вкладываем частицу себя в слово. Поэтому, когда читаю, я могу увидеть душу того, кто писал этот текст, врал он или нет, что хотел донести до читателя, а что скрыть. Так я разгадал многие древние завуалированные заклинания.

— Так ты нашел Essentia omnium? — Я вспоминаю, как он сказал на вечеринке, что нашел заклинание в строках мантры.

— Да. Именно! Лучшая моя находка!

— А что такое «Essentia omnium»? — Рэй почему-то спрашивает не у Дэррила, а у меня. Я ловлю хитрый взгляд парня и поворачиваюсь к любимому. Пытаюсь подобрать слова, но на ум ничего не приходит, кроме как сплести заклинание и показать. Теперь пора попробовать свою силу. Только надо аккуратно. Слова, которые я выучила, как стишок (Дэррил научил) быстрой считалочкой проговариваются, и на пальцах вспыхивает искра и зависает, начиная шириться и окутывать вязью мои пальцы. Чем больше энергии вкладываю, тем больше шар становится, даря незабываемые ощущения: вкус победы, торжественности, чистоты — чувства самой высокой точки мира. Мягкая вязь теплится, ластится, дышит жизнью. Чистый восторг! Я вкладываю в вязь толику своей любви к Рэйнольду, к Варе, ко всем своим друзьям, к жизни. И вот уже кажется, что я держу в своих руках душу своего ребенка — хрупкая, чистая, обожаемая мной.

— Осторожно только… — Шепчу я, передавая вязь, в руки удивленному Рэйнольду. Сейчас я могу доверить ее только ему. Любимый берет аккуратно и немного неуклюже. И вот энергошар полностью перебирается в его ладони, а меня покидают все эти чистые восторженные чувства. Зато я вижу, как преображается его лицо: будто действительно я передала ему ребенка. Он, кажется, даже онемел от шока, смотря то на меня, то на вязь.

— Передай Варе. — Указываю я на сестру, та с интересом подается вперед, но тут же показывает на левую руку.

— Не могу. — Стонет она. — Я знак проколола.

И действительно, только сейчас замечаю бинты на ее запястье. Рэй медленно протягивает вязь Клаусснеру, и вот мы теперь наблюдаем кривую, но счастливую улыбку Стефана.

— Mamma mia! Incredibile! Impressionante!

Мы все прыскаем со смеха от вида одуревшего Стефана. Он передает Миа, а та мне, и вот снова энергошар у меня руке, все так же пылает жизнью. Я секунду любуюсь им, вслушиваясь в ощущения, а потом со стоном разрываю связь. И Essentia omnium тухнет, блеснув на прощание искрой.

— Обалденное заклинание! Только оно для чего? — Стефан аж подпрыгивает на стуле, смотря то на меня, то на Дэррила.

— Я с помощью него душу Рэйнольда вернул и Мелани.

Мы снова все замолкаем, и только Варя допытывается у Клаусснера, требуя объяснить, в чем суть этого заклинания, так как не имела возможности ощутить его в своих руках. Стефан восторженно начинает ей объяснять, сбиваясь постоянно то на итальянский, то на немецкий. Я поворачиваюсь к Миа, так как меня интересует другой вопрос:

— А твой дар, Миа? Прятать суть?

— Ну да. Только у меня получается отлично отводить глаза и от вещей. Смотри на бутылку!

Я смотрю на шоколадный сироп Херши и он пропадает, будто кто-то выключил его.

— Ой! — И снова появляется на столе. — Круто! Ты так и с людьми можешь?

Но ее тут же перебивает восторженная Варя:

— Ага! Я же говорю, она сделала так, что их мама ни меня, ни Стефана не заметила. А еще, как мне сказали, Миа нас скрывает от Деннард?

— Деннард?

Я вспоминаю противную брюнетку, висящую на Рэйнольде в поцелуе. Гадость! Но мои мысли перебивает Стефан. Ей-богу! Никогда бы не подумала, а как похожи Варя и Клаусснер: оба такие громкие, нетерпеливые!

— Да! Прикинь, как тесен мир! Кристен приставили следить за Варварой. А когда та сбежала к Рэю в психушку, нашла их и преследовала до Лос-Анджелеса.

— В психушку? — Я уже не слышу, что говорит Стеф, в ужасе смотря на Рэя. Надеюсь, он пошутил. Но Рэйнольд ловит мой взгляд и тихо произносит: «Потом объясню» — и ласково целует в лоб. Я же осознаю масштаб катастрофы. Одна фраза, а будто нож всадили. Все плохо! Боже мой! Что я натворила! «Я? Жил? Не помню…» — вот что означали эти слова — психиатрическая больница.

Теперь я вцепляюсь в Рэйнольда так, будто он может исчезнуть. На что лишь получаю заботливое принятие в свои объятия и еще один легкий поцелуй в висок.

— Итак, объясните мне, что мы будем делать дальше? — Варя облокачивается на стол, обводя всех сидящих взглядом начальника или полководца. Дэррил ловит ее взгляд и становится серьезным.

— Для начала я вам подготовлю дом.

— А с чего ты взял, что мы останемся? Я пришла за сестрой. Я ее нашла. И я ее заберу.

— Эй, я не вещь! — Восклицаю я, но меня никто не слушает. Только Рэйнольд напрягся под моей рукой.

— И куда вы пойдете? — Дэррил подается вперед к Варе, после чего, тыкая в ее сторону пальцем, начинает ей объяснять, как маленькой: — Ты сбежала из клана, тебя ищут свои же. Он, — Дэррил кивает в сторону Рэя, — сбежал из больницы и из-под надзора Сената. Ему тоже угрожает смерть. Единственный, кто здесь свободен, так это Стефан.

— Ха! Мы будем прятаться! Два Инквизитора, одна Древняя и я. Справимся.

— Ага. Слышал вчера, как вы справились с Деннард…

Рэйнольд внезапно отпускает меня и скрещивает руки на груди. Теперь он похож на того самого Оденкирка, которого я знаю — серьезного, собранного Инквизитора из Саббата:

— Тогда, что ты предлагаешь?

— Ты знаешь, что сейчас творится?

— Нет.

— Морган приступил к осуществлению плана. Все уже скоро свершится. Сенат лихорадит, как никогда! Они не справляются. Я предлагаю вам отсидеться тут, а там решите куда пойдете. Вам сейчас даже нос на улицу показывать нельзя — будете тут же схвачены Морганом. Тем более, если он узнает, что Мелани жива, угадай, что случится?

В кухне повисает тяжелое молчание. Каждый думает и перебирает варианты. Я не выдерживаю и взрываюсь, привлекая всеобщее внимание:

— Не понимаю! Я не понимаю! Все всё знают и ничего не делают! Как так?

— Что знают? — Дэррил смотрит на меня исподлобья. Я же взвинчена и раздражена.

— О Моргане! О его планах! Скоро же начнется переворот. И кто останется в живых? Кто остановит это?

— Может, потому что все понимают, что не могут нанести ответный удар?

— А может, все просто трусы?

— И что ты предлагаешь?

— Открыть глаза Сенату!

— Ты уже пробовала. Не поверили.

— Но я-то существую, как доказательство, что есть теперь другие люди! — Я задираю рукав, показывая свой новый Знак Дэррилу. Он видел его не раз, поэтому на лице все то же бесящее меня спокойствие и даже апатия.

— Так! — Грозно останавливает нас Оденкирк. После чего гневно оборачивается ко мне. — Мелани, ты обещала мне!

— Я… я… Рэй! Я не собираюсь подставляться… Просто не понимаю. — Энтузиазм и ярость сдуваются во мне, как воздушный шарик; вижу, что снова случайно дала повод сомневаться во мне, а значит сделала больно. — Прости…

Я беру его за руку, взглядом вымаливая прощение. Он, закусив губу, не сразу, но откликается, легонько сжав мои пальцы. После паузы слышит снова спокойный голос Дэррила, будто ничего и не происходило:

— Итак, на сегодня план такой, помогите Ларсену с крысой. А я вам организую жилье.

Ощущение, что мы прибыли в бар уничтожать целую организацию, а не какую-то крысу, которую, к слову, так и не нашли. Стефан, Дэррил и Ода отправились в Школу, чтобы официально послать запрос в Сенат на дом недавно умершей Химеры. Варя внезапно куда-то ушла с Миа, что крайне меня удивило. Фразы, куда она идет, были расплывчатые и странные. Поэтому в баре находилась я, Рэй, Эйвинд, Кристофер и Питер с ужасно распухшим посиневшим носом. Увидев его, я тут же предложила помощь: