В кабинете раздается приятный перезвон — мобильный Джеймса подпрыгивает от вибрации на столе. Он берет телефон, а я отмечаю, какие у него холеные красивые пальцы. Руки дирижера. А мы его оркестр, исполняющий концерт «Падение Сената». Я вижу, как довольно хмыкает Джеймс, читая пришедшее сообщение. Вся его нервозность и злость уходит — и вот передо мной стоит красивый мужчина, который отражается во всех зеркальных поверхностях своего кабинета, что лишь добавляет ему властности. Он подходит к огромному окну и смотрит вниз на бурлящий поток людишек на Пятом авеню. Знают ли они, что скоро Инициированный мир сменит власть, а оттуда мы доберемся и до Смертных? Мы идем. Надвигаемся. Как труп пожирают черви, так и мы сожрем и не подавимся всем этим миром.

— Что там, дорогой?

— Она все еще жива.

— Кто?

— Эмма. Она все еще жива со своими знаком объединения.

— Поздравляю.

— Это я тебя поздравляю. Еще чуть-чуть и я тебя одарю самым сильным Знаком. Ты станешь подобна Древним.

Я смеюсь, отщипывая от кисти винограда сочную ягоду. Сладкий вкус напоминает о приближающейся весне. Вкус победы — шампанское, но вкус предвкушения — это виноград.

Скоро. Осталось чуть-чуть. Я уже чувствую дыхание перемен. Скоро будет самая главная битва, а затем Морган одарит меня силой. Подумаешь, какая-то Шувалова? Какая разница, когда после свержения Сената, я соберу остатки Инквизиции и устрою самое большое аутодафе в истории человечества? Химер давно недооценивали, задвигая и лишая прав, облизывая и награждая этих щенков-Инквизиторов. Собакам — собачья смерть. Пусть попробуют на вкус свой пепел и прислушаются к запаху гари.