Я только фыркнула в ответ. Качок, над которым она насмехалась — Кевин Сорбо, Геркулес из дешёвого одноименного сериала и причина, по которой я назвала так своего Геркулеса. Хотя в этом я не признавалась.

— Где ты припарковалась? — спросила я, когда мы стали пробираться сквозь толпу.

— Примерно полквартала вверх по холму.

Мы перебежали через улицу и пошли обратно к её маленькой машине.

— Ты ещё подумываешь о покупке машины? — поинтересовалась Мэгги, заводя мотор и включая печку.

— Только и подумываю.

— Тебе нужен пикап. Вроде того, что у Руби. Ну, может, немного попроще.

Я вспомнила о пикапе Гарри, о тепле, идущем из вентилятора.

— Может, это и неплохая идея.

— Могу представить — Оуэн и Геркулес катаются рядом с водителем, — засмеялась Мэгги.

Когда мы вошли в дом, коты ждали на кухне.

— Привет, ребята, — сказала Мэгги, снимая куртку. Геркулес наблюдал за ней, надеясь, что она принесла какое–нибудь угощение. Оуэн ходил вокруг неё скорее как щенок, чем как кот. Я поставила чайник, чтобы приготовить Мэгги чай.

— Хочешь пирожное? — спросила я.

— Я бы съела одно, — согласилась она. Мэгги ела, как дровосек, и была сложена, как манекенщица. — Я включу телевизор.

И она ушла в гостиную.

Геркулес подобрался поближе к кухонной стойке и взглянул на меня. Я сунула ему пару сырно–сардинных крекеров.

— Не говори брату, — прошептала я.

Я сложила на тарелку пирожные вместе с несколькими ломтями моцареллы, которыми Мэгги, как всегда, будет тайком угощать котов, когда все трое решат, что я на них не смотрю. Когда закипел чайник, я сделала чай, поставила всё на поднос вместе с парой салфеток и понесла в гостиную.

Мэгги сидела на диване, положив ноги на кожаный пуфик. С одной стороны сидел Оуэн и с обожанием глядел на Мэгги, а с другой — Геркулес с видом «никто меня тут не кормит». Звучала музыка, шоу «Танцуй» только начиналось.

Я устроилась на другом конце дивана, а поднос поставила на подушку между нами.

Мэгги подалась вперёд и указала Оуэну на экран.

— Видишь? Это Кевин Сорбо. Фу!

Кот освистал бы Кевина, если бы умел.

Мэггт опять ткнула в экран.

— А это Мэтт Лойер, помнишь? Класс!

— Мяу! — охотно подтвердил Оуэн.

Мэгги засмеялась.

— Продался за моцареллу, — сказала я.

Оуэн был слишком занят пожиранием кусочка сыра, который Мэгги только что украдкой сунула ему.

Устраиваясь поудобнее, я не могла не подумать, насколько мой дом кажется счастливее жилища Агаты. Ну да, на пуфике кошачья шерсть, у кресла какие–то обрывки цыплёнка с кошачьей мятой. Но всё же намного уютнее, чем одинокий домик Агаты.

Мэгги снова наклонилась вперёд, опираясь локтями на коленки, и обсуждала с Оуэном танцы, пока Геркулес ел свой кусочек сыра. Мысль об Агате заставила меня задуматься, правду ли сказали Ребекка и Мэри. Были ли у Агаты деньги, и оставила ли она их Джастину?

Когда шоу закончилось, мы с Мэгги договорились посетить субботний вечер Зимнего фестиваля, и она ушла. Зевая, я собрала посуду в раковину.

— Я слишком устала для разговоров, — сообщила я котам. — Напомните мне рассказать вам всё утром.

Поутру Оуэн разбудил меня своим сырным дыханием. Под овсянку, банан и две чашки кофе для меня и корм и воду для котов я рассказала им о визите в дом Агаты и о деньгах. Они тоже ничего не поняли.

На время фестиваля библиотека работала до часу, но это было суматошное утро. По дороге домой я зашла в бакалею и карабкалась вверх по склону с тяжёлыми полотняными сумками в руках. Я думала — стоит записать на DVD — тренировка с продуктовыми сумками.

Во второй половине дня я занималась стиркой и уборкой своего маленького дома в компании с Геркулесом. Оуэн появился, только когда я достала из духовки готовое кошачье лакомство.

Мэгги подъехала около семи. На ней были тяжёлые сапоги и наушники вишнёвого цвета поверх мохеровой шапки. С ними она походила на пушистого красноухого игрушечного мишку.

— Господи, опять ты надела штаны на синтепоне, — сказала она, когда я завязывала ботинки.

— Я не знаю, что ты затеяла, но думаю, немного утеплиться не помешает.

Оуэн прибежал быстренько разнюхать.

— Держись подальше от пуфика, — прошептала я.

В ответ он хлопнул лапой непослушную прядь волос, выбившуюся из–под моей шапки.

Мэгги припарковалась на обочине, и мы пошли к фестивальной площадке. Людей было раза в два больше чем вечером в пятницу. Большая часть фонарей горела, и я увидела, что площадка больше, чем мне показалось сначала. Кроме горки, собачьих упряжек и катка там были ещё хоккейное поле и лабиринт.

Мэгги потянула меня за рукав.

— Давай пойдём в лабиринт.

Мы смотрели на лабиринт сверху, с невысокого склона. Он был полностью построен из мёрзлого снега и казался огромным, сложным и страшноватым.

— Что–то не хочется, — сказала я.

— Почему? — спросила Мэгги.

— У меня плохое восприятие направления. Если я туда зайду — буду блуждать всю ночь. И вообще, ты же хотела покататься? — я указала на холм. — Давай, пока очередь не стала ещё длиннее.

— Неплохая мысль.

Обошлось.

Я понимала, что это немного глупо, но не хотела признаваться, что боюсь этого лабиринта. Это всё из–за старого фильма под названием «Лабиринт», которым меня пугали ребята постарше тем летом, когда мне было девять, и мои родители участвовали в летнем репертуаре столетнего театра, где, как считалось, водились привидения. После просмотра этого фильма на старом чёрно–белом телевизоре ночью, в одной из тёмных театральных комнат, у меня несколько месяцев были ночные кошмары.

Мы с Мэгги встали в очередь на горку. Пока мы поднимались наверх, я ощутила, какой хорошей идеей было надеть штаны на подкладке и тёплое бельё. А ещё я поняла, что это и вправду чертовски весело. Я оказалась права по обеим статьям. Мы катались, пока мои ноги не начали дрожать.

— Я не хочу больше лезть на эту гору. Мне нужен горячий шоколад, — сказала я Мэгги, стряхивая с куртки снег и солому.

Мы неспешно пошли к лотку, установленному возле катка и хоккейного поля. Я по–настоящему вспотела и расстегнула куртку.

— Было весело, — сказала я Мэгги в очереди за какао.

— Ага, неплохое свидание в субботнюю ночь. — Она оглянулась. — Я не вижу Рому. А ты?

— Нет. Но здесь так много людей, можно легко её не заметить.

Лита, стоявшая за прилавком, посмотрела на меня.

— Что тебе дать, Кэтлин?

Я подняла два пальца.

— Два горячих шоколада, Лита.

Она налила из большого термоса две чашки и бросила в каждую зефир прежде, чем закрыть крышки. Я расплатилась и отошла, отдав одну чашку Мэгги.

— Спасибо, — она обхватила чашку ладонями и отхлебнула. — Ой, как хорошо.

Мы обошли хоккейное поле и остановились на минутку посмотреть. Мэгги подтолкнула меня локтем.

— Слушай, а может Рома с Эдди, — ухмыльнулась она.

— И откуда берутся такие нелепые слухи? — сказала я, потягивая свой шоколад.

— В них обычно есть крупица правды, — ответила Мэгги. — Рома же разъезжала с Эдди в машине. Только он был ненастоящий.

Интересно, была ли частичка правды в том, что Агата оставила Джастину целое состояние?

— Привет, — сказал кто–то.

Лицо Мэгги озарила ехидная улыбка, и она обернулась поздороваться с Маркусом. Я бросила на неё предупреждающий взгляд поверх своей чашки, но всё напрасно. Я повернулась.

— Привет.

Маркус был одет в ту же тёплую куртку, тёмно–синие брюки и толстые перчатки, в которых был в Вистерия–Хилле.

— Ещё не забил шайбу? — спросила Мэгги, кивая на игроков.

Он покачал головой.

— Я только пришёл. А вы?

— Мы катались с горки, — сказала я и подняла свою чашку с шоколадом. — Пришли сюда погреться.

Мэгги рядом со мной шагнула вперёд, и я поняла, что мы как–то оказались в очереди на хоккейное поле.

— Мэгги, почему мы здесь? — удивилась я.

Она оглянулась.

— Понятия не имею. — Посмотрела на Маркуса. — Хочешь встать перед нами?

— Не хотите попробовать? — спросил он.

— Может, когда пальцы немного согреются. Думаю, чтобы взять хоккейную клюшку, их надо хотя бы чувствовать.

Маркус посмотрел на меня.

— Наверное, хоккей не твой спорт.

В голосе слышалась лёгкая снисходительность. Или мне показалось.

— Не хотелось бы тебя смущать, — небрежно сказала я.