Стех стянул рубаху и повязал на бедра, на могучем теле блестели капельки пота. Сэт держался дольше, но тоже не выдержал. Фен оставалось только завидовать им. Пот стекал струйками по спине, грубая ткань липла к телу. Кожа зудела. Она расшнуровала тесемку на груди, но это мало помогало. Во рту сохло, и она беспрестанно прикладывалась к фляжке, пока Стех ни говоря ни слова не отобрал ее, вернув только на привале. Так же молча протянул им по сухарю.

Они шли уже давно, но солнце так и висело над головой. Да и картина перед глазами не менялась — груды камня, зияющие рты проломов, рухнувшие стены и арки, ведущие в тупики завалов. Они блуждали, ходили кругами. Стех злился.

— Уверен, что знаешь, куда идти? — спросил Сэт, когда они присели на горячие камни, чтобы передохнуть. В его голосе не было ни сарказма, ни насмешки.

— Знал. Я бывал во дворце, пока город не провернули через мясорубку войны.

— Для кого вы оставляете пометки на стенах? — спросила Фен.

— Для нас, чтобы не ходить по одному месту дважды.

Она не поверила, но значения это не имело. Все будет идти, как идет, и пока она ничего не сможет изменить.

Сэт подсел ближе, и она привалилась к его плечу.

— Мне все время кажется, что за нами следят, смотрят в спину, прожигая взглядом. Оборачиваюсь — никого.

— А я слышу шепот, — Фен сглотнула. — Прямо в голове.

Стех слушал, прикрыв глаза.

— А еще мне кажется, я чувствую боль Талона, — она приложила ладонь к стене. — Он лишился части себя, и эта незаживающая рана болит.

— Что еще? — не открывая глаз, спросил Стех.

— Голод. Он очень голоден. Его вены пусты, и он жаждет чужой крови.

— Я тоже… — он лениво приоткрыл веки, облизал губы. — Я тоже. Но надеюсь это скоро закончится.

— Что будет, после того, как вы заберете мою силу?

— Накормлю Талон собой.

— Ты станешь его Йакситосом… — проговорил Сэт.

Стех остановил на нем бесстрастный взгляд. Тот осекся, но продолжил:

— Хочешь подчинить город себе?

Стех долго молчал, словно решал отвечать или просто убить дерзкого мальчишку на месте. Фен сжала руку Сэта.

— Мы с Талоном будем равными партнёрами, — наконец, проговорил тот. — Я сделаю доброе дело, хотелось бы получить небольшое вознаграждение.

— Вы будете плохим правителем… — пересохшим ртом проговорила Фен. — Вы убийца и вы безумны.

Стех улыбнулся, не размыкая губ.

— Ты не знаешь меня, маленькая фата. Я буду хорошим правителем. Умение властвовать в моей крови. Прежде чем взойти на трон я избавлюсь от яда Йакситоса в ней. Не бойся.

— Ваш брат создал Хект. Вы такой же «хороший» правитель, как он? — с вызовом спросил Сэт.

— Мой брат… — лица Стеха коснулась тень. — Мой брат не создавал Хекта. Он просто присматривает за ним. — Он замолчал, взгляд устремился в бронзовые от жара небеса. — Брат был рожден сидеть в пещере, на груде золота. Он слишком любит блеск монет и переливы света на гранях драгоценных каменьев. Таково его природа и я не виню его в том, что он не грезил небом. Никогда не хотел ничего большего. Но я слишком долго пробыл в заточении…

— Кто вы?

Вопрос остался без ответа. Стех поднялся плавным, текучим движением. Лениво потянулся играя мускулами.

— Привал окончен.

Фен сплела пальцы с пальцами Сэта. Они есть друг у друга в этом самый момент, а остальное… остальное пусть будет, как будет.

Тийя вызвалась сходить за едой, раз уж заночевать решили в этой продуваемой всеми ветрами хижине. Скудные кроши, что они съели за день, крепкому сну не способствовали. По подсчетам Лордана, она уже должна была вернуться.

Раскаты грома становились все громче. Ему приходилось слышать о грозах в пустошах и предчувствие у Лордана было отвратительное.

Дверь со скрипом открылась, впуская довольно улыбающуюся Тийю.

— Что там творится! — раскладывая на стол еду, воскликнула она. — Небо так и сверкает. Пошли, ты должен это увидеть.

Внимание Лордана больше привлекал свежий хлеб и сыр. И бутылка вина. За последнее он был особенно благодарен.

— Я промерзла до костей — выпить немного горячительного показалось мне хорошей идеей.

— Мне тоже.

— Вообще-то, на тебя я не рассчитывала. Ты же вроде как не пьешь на работе. Ну хорошо, если составишь мне компанию, так и быть поделюсь, — Тийя сжала бутылку в руке и выскользнула наружу.

Лордан вздохнул и отправился следом.

Зрелище поистине оказалось впечатляющим. Встревоженно кричали разбуженные птицы. Небо над степью колыхалось, обратившись в вереницу ярких вспышек. Первозданная мощь рвала его на части, сотрясала землю, став ветром, неслась вперед. Его порывы били в лицо. Тийя дрожала от восторга, холода и возбуждения. Лордан обнял ее сзади, взял из холодных пальцев бутылку, сделал глоток и вернул обратно. Так они пили, передавая вино друг другу.

И он вдруг понял, что, пустоши его побери, в этот миг безумно счастлив. Это была неправильная радость. Запретная. Как он может радоваться, когда Фен в опасности? Но эмоции захлестнули его, бурлили в крови первобытными инстинктами. Он поцеловал Тийю в короткие волосы, втянул носом ее запах и обнял сильнее.

— Я вдруг подумал, что ты была бы идеальным компаньоном, — сказал неожиданно для себя.

— Думала, ты работаешь один.

Он пожал плечами:

— Потому что раньше у меня не было никого похожего на тебя.

Она обернулась, посмотрела прямо ему в глаза:

— Ты идиот, Дан, — и вырвалась из объятий.

Но Лордан поймал ее за руки, с силой привлек к себе и с голодной жадностью поцеловал в губы. Сразу скользнув языком ей в рот. Жестко, требовательно, задыхаясь от страсти. Тийя отталкивала его, рвалась из объятий, но рот был открыт навстречу поцелуям. А потом она оставила свои бесплодные попытки и обхватила его за шею, вцепилась пальцами в волосы. Ее дыхание опаляло замершее под порывами ветра лицо. Лордан растворялся в ее тепло, в ее диком яростном безумии.

Вокруг неистовствовала стихия, дрожал воздух и земля под ногами.

Лордан подхватил Тийю на руки и занес в дом. Она обвила его бедра ногами, одной рукой пыталась скинуть куртку. Ей удалось это с трудом. Она прикусила ему губу, рассмеялась и слизнула выступившую кровь. Для этой женщины не существовало запретов и границ. И Лордану показалось, что он мог бы любить ее. Всем сердцем. Может быть в какой-нибудь другой жизни.

Они вместе упали на кровать. Он стянул с Тийи рубашку, припал губами к темным соскам, оставляя на ее груди кровавые разводы из прокушенной губы. Она стонала, дрожала, выгибаясь ему навстречу. Он оторвался от нее с трудом, судорожными движениями сбросил оставшуюся на них одежду. И опустился между призывно расставленных ног, сразу входя в нее. Резко, заполняя ее лоно. Почувствовал, что она еще не готова, остановился, с трудом сдерживаясь.

— Продолжай, — хрипло шепнула Тийя, ловя его взгляд затуманенными глазами. — Продолжай. Я так хочу…

Лордан двигался медленно, нависая над ней, следил за отражающимися на лице эмоциями. Она закусила губу, сморщилась словно от боли, но ее руки крепко держали его бедра, прижимая к своим, не давая остановиться. А потом и сама подалась навстречу. Влажная, горячая, раскрытая. Оказалась сверху и задвигалась, насаживаясь на него до предела. То медленно, словно пытая, то резко, исступлённо, доводя до беспамятства. Стонала в голос, не сдерживаясь, задыхаясь. Дрожали полные груди, Лордан сжимал их трясущимися руками. Сел, покрывая их поцелуями, вбирая в рот соски. Тийя обхватила его ногами, прижимаясь все теснее и теснее бедрами, выгнув спину…

На ее смуглом красивом лице отражались всполохи молний.

И прежде, чем окончательно погрузиться в безумие этой ночи, Лордан понял, что давно не был так счастлив.

А потом они лежали сплетя пальцы. Они есть друг у друга в этом самый момент, а остальное… остальное пусть будет, как будет.