ГЛАВА 30

Хоуп

– Я в порядке, честно.

–Пообещай, что если будешь сильно расстроена, то не сядешь за руль, – как же мне нравилось, что Трэвис заботился обо мне!– Обрати внимание на погоду, по прогнозам будет дождь. Пожалуйста, пережди где-нибудь шторм.

– Хорошо, папочка, – поддразнила его я, но он даже не улыбнулся.

–Уверен, что если позвонить твоему отцу, то он со мной согласится.

Я закатила глаза, но сдержала смех, пульсирующий в груди.

– О'кей-о'кей, а ты пока поспи или вздремни. Ты немного раздраженный.

– Это только потому, что я скучаю по тебе.

– Я тоже соскучилась.

Мы закончили разговор, как раз когда я подъехала к длинной узкой дороге, ведущей к дому Томасов. Раньше мы любили бывать здесь с Уолкером: дом располагался хоть и за чертой города, но сюда легко можно было добраться. Уединение недалеко от Канзас-Сити.

Когда я увидела кирпичное здание, мое сердце забилось не только от страха, но и от волнения. Роберт и Марлин Томас были прекрасными людьми, но я не видела их с похорон. Невозможно было представить, как они отреагируют на мое появление, но, само собой, мой разум рисовал самые отвратительные картины. Может, они попросят меня уйти, потому что встреча со мной будет напоминанием о том, что они потеряли? Я надеялась, что такого не произойдет, но всякое возможно... Потеря сына, единственного сына, опустошила их.

Выползая из машины, я нерешительными шагами двинулась к входу, и с каждым ударом подошв о гравий биение моего сердца становилось все более нервным, а к горлу подкатывала горечь. Я немного затормозила на верхней ступеньке, пытаясь утихомирить бешеное сердце, делая один глубокий вдох за другим.

Наконец, совладав с нервами, я подняла руку и постучала в дверь. Послышался лай Ригби, немецкой овчарки Уолкера, с другой стороны. На меня внезапно нахлынули воспоминания дня, когда в этой семье появился Ригби.

– Думаю, мне следует сменить его имя на Аксель или Брут.

– Что не так с Ригби? – я подняла щенка и прижала его к себе. Тот поднял морду и лизнул мой подбородок. – Как по мне, то этой очаровашке подходит и Ригби.

–Вот видишь! Очаровательный! – заворчал Уолкер, чуть ли не надувшись, как девчонка. – А я хочу, чтобы он был свирепым.

– Удачи в этом, – я прижала щенка сильнее. – Я же планирую обнимать этого парня.

– Ты не можешь говорить серьезно.

– О, могу, – уверила его, начав сеанс обнимашек с милым пушистом зверьком, которого я собиралась обожать.

– Хоуп?

Меня вырвали из воспоминаний, и я внезапно осознала, что стою лицом к лицу с Робертом и Марлин. Оба наблюдали за мной с любопытными улыбками.

– Рады видеть тебя!

Нельзя было с уверенностью сказать, были ли эти слова правдой. Я чувствовала, что они нервничали, как и я. Меня одолевали сомнения с тех пор, как я решила, что мне нужно это сделать.

– Я хотела приехать много раз, просто... – стеснение в груди помешало мне закончить.

Марлин, словно почувствовав мою борьбу, потянулась ко мне и крепко прижала к себе.

– Я знаю, – прошептала она, – мы понимаем.

Мгновение я просто позволила ей обнимать меня, пока пыталась вернуть себе самообладание.

–Так приятно вас снова видеть! – сказала я, как только она меня отпустила.

Мистер Томас не стал терять времени и тоже стиснул меня в объятиях, только более нежных, как будто боялся меня сломать. Он так сильно напоминал Уолкера, что их сходство вызвало всплеск эмоций, к которым я была не готова.

Зайдя в гостиную, я осмотрелась и поняла, что в доме ничего не изменилось. Фотографии Уолкера (некоторые со мной) все еще висели на стенах. Футбольные трофеи и медали, которые он выиграл, украшали полки. Мои глаза наполнились слезами, когда стало ясно, что они по-прежнему по нему тосковали. Как же плохо они себя, должно быть, чувствовали, смотря на одну из этих фотографий или наград!

– Хочешь что-нибудь выпить?

– Воды, если можно.

Миссис Томас кивнула и вышла из комнаты, оставляя меня наедине с отцом Уолкера.

Я снова ощутила уют и спокойствие в их окружении, которое чувствовала раньше. Почему я избегала этих людей такое долгое время?

– Как ты, Хоуп? Как дела, жизнь, все? – Роберт откинулся на диване и сел по-мужски: закинув лодыжку на колено.

Так же любил сидеть Уолкер, только еще вытягивал одну руку на спинке дивана. Роберт жестом пригласил меня присоединиться. Я сделала несколько шагов вперед и села в кресло напротив.

– Хорошо. У меня действительно все нормально.

– Ты же знаешь, что продолжая жить, ты не должна чувствовать себя виноватой? –я опустила глаза на колени и стала поигрывать с подолом рубашки. – Уолкер всегда очень трепетно относился к тебе. Я думаю, что твое счастье и успех значили для него даже больше, чем собственные.

Моя нижняя губа задрожала, хотя я приложила максимум усилий, чтобы скрыть это.

– Я видел, как мой сын во многом преуспевает. И видел, как он впервые влюбился.

Подняв голову, я старалась не казаться шокированной или смущенной словами Роберта.

– Он, возможно, никогда не говорил тебе этого, но я видел любовь каждый раз, когда он смотрел на тебя. Даже твое имя он произносил с восхищением.

Ну, он любил меня, но не был в меня влюблен.

– Я советовал ему поделиться этим с тобой, но он был в ужасе от моего предложения. Он говорил, что ваша дружба стоила тысячи дней неразделенной любви. Что ради вашей дружбы, он был готов притворяться сквозь боль, что его сердце не в твоих руках.

– Какое-то безумие, – слова покинули мой рот прежде, чем я смогла их остановить.

– Именно так я ему и сказал.

В этот момент Марлин вошла в комнату со стаканом воды со льдом и двумя чашками кофе на подносе. Внезапно мне стало жаль, что я не попросила чего-нибудь покрепче.

– Я тут рассказывал Хоуп, что Уолкер хотел бы, чтобы она продолжала жить, – Роберт осторожно притянул Марлин к себе, и та охотно к нему прижалась.

Такой защитный жест напомнил мне о Трэвисе, и я улыбнулась. Папа Уолкера не стал повторять слова о любви сына. Меня это признание вообще сбило с толку.

– Учеба, – Марлен посмотрела на меня с ожиданием, – расскажи мне, как тебе быть ветеринаром? – в животе что-то словно упало. – Я помню, как вы могли часами сидеть и смотреть передачи по спасению раненых животных. Вам было дано Богом спасать жизни.

– Я не окончила.

Из-за растерянности на их лицах, я потеряла дар речи, хотя в голове был подготовлен целый монолог. По дороге сюда я сто раз репетировала свою речь, но теперь не могла вспомнить ни слова.

– Ты выбрала другую специальность?

Марлин наклонилась вперед, чтобы взять чашку кофе со стола. Она не стала его отпивать, скорее всего, она схватила чашку, лишь бы чем-то занять руки. Судя по выражению на лице Роберта, он и так все понял, но я решила объяснить.

– Я не могла, поэтому бросила. Мне было слишком тяжело, – я отвела взгляд в сторону. Мне нужно было сосредоточиться на чем-то другом, кроме двух людей, которые напоминали мне об Уолкере. – Мне казалось, что я не заслуживала этого. Он погиб, не исполнив свою мечту, поэтому, отказавшись от своей, я наказала себя.

В этот момент уже невозможно было сдерживать слезы, поэтому я позволила им пролиться.

– Я виновата, что мы вернулись туда в ту ночь. Он не хотел, но...

Роберт резко поднялся с дивана и встал на колени передо мной, прежде чем у меня появилась возможность подготовиться.

– Твоей вины нет, Хоуп. Произошедшее не связано с твоим решением. Просто пришло его время, – слезы в глазах мужчины выворачивали мою душу наизнанку. – Уолкер не хотел бы, чтобы ты отказывала себе в чем-либо. Мой сын любил тебя, и, как я уже сказал несколько минут назад, твое счастье было для него важнее своего.

– Я по нему скучаю, – призналась я, – и уже решила закончить обучение. Я собираюсь открыть клинику в его честь.

– Ему бы это понравилось. Мы благословляем тебя и поддерживаем. Так будет всегда, Хоуп, – он протянул руку, взял бумажные салфетки со столика рядом со мной и передал их мне.

На моем сердце все еще висела тяжесть от утраты Уолкера. Наверное, так будет всегда. Он был моей первой любовью, моим лучшим другом, и я знала, что всегда буду чувствовать эту потерю. Мне стало чуточку легче, когда я разделила свои мысли, сомнения и боль с его родителями.

***

– Я правильно поступила, что нанесла им визит. Я словно стала свободной. Как будто бремя чувства вины стало легче.

– Где ты?

Было темно, но молнии освещали небо множеством ярких трещин. Гром заполнил пространство, а сильные порывы ветра затрудняли движение.

– Я на Уолтерс-лейн, – ну, или мне так казалось. Я пригляделась вперед, чтобы не пропустить свой поворот.

– Детка, – обеспокоенно пробормоталТрэвис. – Было штормовое предупреждение. Может, тебе стоит повернуть назад и переждать бурю в доме Томасов?

Ох уж этот Мистер Защитник!

– Все нормально, правда, – как только я произнесла эти слова, еще одна вспышка молнии рассекла небо, заставляя меня подпрыгнуть от удивления. – Да, ты прав.

–Жаль, мне не удалось сразу вбить это в твою головку, –я услышала нотку юмора в его голосе. – Как далеко ты отъехала?

– Думаю, на несколько километров, – я притормозила, смотря по сторонам, чтобы найти место для поворота. – Сейчас развернусь.

–Я нервничаю из-за тебя.

Да я сама нервничала из-за себя, но решила не говорить ему об этом. Заметив пространство впереди, я вдавила на педаль газа.

– О, отлично.

– Что отлично?

– Я нашла, где…

Все произошло так быстро, что я не успела среагировать.

Вспыхнула молнии, прозвучал раскат грома. Большая ветка дерева упала на дорогу. Я резко свернула, чтобы не наехать на нее, но переднее правое колесо зацепилось, и я оказалась в невесомости.

Я не помнила, что что-то почувствовала, лишь слышала паникующий голос Трэвиса, когда он снова и снова произносил мое имя.

И вдруг все прекратилось.

Все.