АКТ ПЕРВЫЙ

Квартира в одном из старых московских домов. Гостиная. Из нее двери — в комнаты, на кухню и в прихожую. В обстановке нет ничего такого, на чем следовало бы сделать акцент. Обычная мебель — тахта, кресла, журнальный столик. Тут же — телевизор и пианино.

Июньский вечер. Окна распахнуты. Небо в оранжевом мареве. Поблизости видны здания Нового Арбата.

В гостиной — К и р и л л П е т р о в и ч, грузноватый седой старик с высокими залысинами на лбу. Он сидит в кресле и устраняет какую-то неисправность в слуховом аппарате. Вставил в ухо — весь внимание. Подошел к окну, слушает улицу. Ударяет ногтем по стеклу — раз за разом все сильнее. Включил радио. Выводит громкость до предела. Сердито выдернул слуховой аппарат и возвращается в кресло. Разворачивает газету. С улицы входят С е р г е й и З о я. Оба с папками. Оживленные.

С е р г е й. Заходи, Зайка. Смелее… Ай да париловка сегодня! Сейчас бы в Химки. Не говорю уж о Черном море.

З о я (заметила сидящего в кресле человека). Здравствуйте.

Кирилл Петрович никак не реагирует на их приход.

(Недоуменно глянула на Сергея.) Здравствуйте.

С е р г е й. Не старайся. У отца плохо со слухом. А точнее — совсем не слышит. (Наклонился и чмокнул Зою в щеку.)

З о я. Не слышит — это еще не значит, что не видит.

С е р г е й. Ну, это уже частности.

З о я. А когда с ним произошло такое?

С е р г е й. Началось-то давно. С контузии. Потом разные неприятности. То прижимало, то отпускало. А тут — как отрезало! Работу пришлось оставить.

Проходят вперед.

Вот и я. (Трогает отца за плечо.) Еще один экзамен свалил с могучих плеч!

К и р и л л П е т р о в и ч. Ты не один? (Поднимается.)

С е р г е й. Познакомьтесь.

З о я (протягивает руку). Зоя.

К и р и л л П е т р о в и ч. Кирилл Петрович. Отец вот этого высокоинтеллектуального недоросля.

С е р г е й. Уж и недоросля! А сегодняшняя пятерка? (Раздвинул пальцы на руке.)

К и р и л л П е т р о в и ч. Ну-у? Не ожидал… Зоя, наверно, не прочь выпить чего-нибудь холодненького. У меня есть крюшон. День сегодня, не правда ли, среднеазиатский. Я открыл окна, но не помогает.

З о я. Да, душно.

К и р и л л П е т р о в и ч. Я сейчас посмотрю, остыл ли он в холодильнике. (Уходит на кухню.)

С е р г е й. Как?

З о я. Потрясающе!.. Если бы ты меня не предупредил, ни за что бы не догадалась.

С е р г е й. Поразительнейшее самообладание! Мне бы такое.

З о я. Ой, Сережа… Ты меня разыгрываешь! Он же ясно услышал, что меня зовут Зоя.

С е р г е й. Я его предупредил, что сегодня приведу тебя к нам.

З о я. А-а…

С е р г е й (снова чмокает ее). Теперь и не услышит и не увидит.

В дверях появляется К и р и л л П е т р о в и ч. Он неумело несет бутылку и фужеры.

Зачем же? Зачем?.. Я сам. Сам! Это — моя дама, мне и лебезить перед ней. (Голосом гарсона.) Мадам, вам чуть на донышке или с верхом?.. Мадам, вы очаровательны! Я полюбил вас с первого взгляда! (Мимоходом.) Ни о чем не спрашивай его. Пусть сам ведет разговор. Так ему удобнее.

Приподняли фужеры. Пьют.

К и р и л л П е т р о в и ч. Сережа мне говорил, что вы вместе с ним закончите институт.

З о я. Да.

К и р и л л П е т р о в и ч. Это хорошо. Но, не правда ли, трудно сидеть за учебниками в такую жару, когда все мысли о Черном море, ну, на худой конец, — о Химках?

Зоя выразительно глянула на Сергея.

С е р г е й. Уверяю тебя, он ничего не слышит.

К и р и л л П е т р о в и ч. Я угадал ваши мысли.

З о я. Д-да. Угадали.

К и р и л л П е т р о в и ч (приободрившись). Это совсем не сложно. Люди в одинаковых обстоятельствах часто мыслят стереотипно. А я ведь тоже был студентом и помню те годы.

С е р г е й. Мадам, вам подлить?.. С каким наслаждением я окатился бы этим крюшоном!

К и р и л л П е т р о в и ч. Еще мне Сережа сказал, что вы коренная москвичка.

З о я. Да, коренная.

К и р и л л П е т р о в и ч. А мы приехали сюда в тридцатых годах.

С е р г е й. Интеллигенты в первом колене. Собственно, я — уже во втором!

З о я. Это и без пояснений каждому ясно.

К и р и л л П е т р о в и ч (следит за собеседниками, боясь потерять нить разговора). Детей-то еще не было. Мы — это я и моя жена… Сейчас вам может показаться забавным, что мы с ней, будучи уже женатыми, приехали учиться. Да! Такая была тяга к знаниям.

З о я. Сколько же вам было лет? (Осеклась, вспомнив предупреждение.)

Кирилл Петрович мучительно соображает, о чем его спросили. Глянул на сына.

С е р г е й. По двадцати. Или по двадцати пяти.

К и р и л л П е т р о в и ч. Видите ли… Разговаривать со мной не так-то просто. Надо писать. А это связано с неудобствами… Да и что я ударился в воспоминания?

З о я. Рассказывайте, пожалуйста! Я люблю слушать!

К и р и л л П е т р о в и ч. Мне нужно уйти. А вы сидите, сидите. Оставайтесь у нас ужинать, тогда со всеми познакомитесь. (Уходит к себе в комнату.)

С е р г е й (глядя ему вслед). Ужасно жаль старика. Потерять возможность беседовать, это при его-то жадности к людям!..

З о я. И ничем нельзя помочь?

С е р г е й. Пока все безрезультатно… (Меняя тон.) Итак, вот наш вигвам! Здесь, в этой шикарно обставленной гостиной, наше семейство собирается по вечерам, чтобы поделиться впечатлениями о прожитом дне. Иногда мы музицируем и даже танцуем. В той, самой просторной комнате, живет мой старший брат, Федор, с женой Алисой и дочкой Светланкой. Сейчас у него отпуск.

З о я. Там кто-то печатает на машинке.

С е р г е й. Брат.

З о я. Летом, в отпуске — и дома?

С е р г е й. Что поделаешь — диссертация! Страсть быть ученым превышает желание сохранить здоровье… В той, менее просторной, — сестра Женя с мужем Александром. Недавно поженились. То есть как недавно — уже три недели.

З о я. Женя?.. Мы с ней знакомы.

С е р г е й. Забыл.

З о я. А кто он, ее избранник?

С е р г е й. Инженер из Новосибирска. Сюда приехал на стажировку… В той — не слишком просторной и не слишком тесной — отец. Ну, а мое место… Собственно, в моем распоряжении вся квартира. Никто еще не запрещал мне поставить раскладушку здесь или, скажем, там.

З о я. Представь, я дома на таком же положении! Меня даже называют «лягушкой-путешественницей»!

С е р г е й. Вообще-то у меня есть любимое место, и я тебе его покажу…

Из комнаты выглядывает Ф е д о р — взъерошенный, в пижаме.

Ф е д о р. Серж! Это ты или отец устраивал фокусы с радио? (Увидел Зою.) Виноват. (Пригладил волосы, застегивает пижаму.) Федор.

З о я. Зоя.

Ф е д о р. Чем вы тут охлаждаетесь?

С е р г е й. Крюшоном.

Ф е д о р. Всего лишь?.. (Налил фужер и жадно осушил. Ходит по комнате, разминаясь.) Тигры и леопарды и прочие внушающие уважение животные, если их запереть на узком пространстве, начинают, как известно, хиреть и жалобно выть. Но это не самая страшная пытка, которую придумали для них люди. Вот если бы заставить их по десять — двенадцать часов в сутки сидеть на стуле и…

С е р г е й. Писать диссертации…

Ф е д о р. Вам смешно! Вы еще не утратили способность извлекать из жизни флюиды смеха… Которое сегодня число?

С е р г е й. Двадцать пятое.

Ф е д о р. Пол-отпуска как не бывало!.. Чем закончилась вчера встреча нашей сборной с венграми?

С е р г е й. Не знаю. Я готовился к экзамену и не смотрел. (Кивком головы приглашает Зою идти за собой.)

Ф е д о р (решительно удерживает ее). Не ходите! Прошу вас! Знаю, зачем он вас зовет. Будет показывать мерзопакостных упырей, ведьм и прочую нечистую силу! Он же псих! Псих из той разновидности, которые собирают марки, значки, что-то там вырезают, лепят. Им лишь бы убить время. Им жаль тратить силы на нас, живых, и вот они… А почему бы, скажем, не составить коллекцию счастливых людей? Или несчастливых?.. Ведь интересно! Вот с вас, к примеру, начать. Вы кто?

З о я. Я счастливая.

Ф е д о р. У вас нигде ничего не колет, не ноет?

З о я. Нет.

Ф е д о р. По ночам к вам не приходит ваш двойник и не говорит, что в жизни все-все можно было сделать иначе?

З о я. Не приходит. Вернее — редко.

Ф е д о р. Представьте, еще недавно у меня не было оснований жаловаться на судьбу! Я был счастливейшим человеком! Но стоило мне начать писать мой труд… О-о! В голове звон, одышка, печень покалывает. Это двойник, который следит за каждым моим шагом!