Ф и л и п п (Валерию). Вот документики ваши. В сохранности. (Гране.) За намеки разные извините. Все по пьяному делу. Да, заливаю. Случается. Если наблюдение имели, то заметили, наверное. А все почему?

Г р а н я. Почему?

Ф и л и п п. Благоверная-то моя всю получку — себе. Люди! Целую зиму пост! А ведь я мужик! Душа крепости требует!

Г р а н я. Значит, Трофим Андреевич…

Ф и л и п п. Золотой человек! Золотой! Муху зря не обидит!

Г р а н я. Разве я тогда ослышалась?

Ф и л и п п. Ну… с разными людьми по-разному… Иному балбесу ведь ничего в башку не вобьешь, пока на него как следует не гаркнешь.

Г р а н я (вдруг громко). Раскалывайся!

Ф и л и п п. Ха… ха… Кого-то, конечно, и похвалит, и себе, так сказать, под крылышко, а неугодного… (Тряхнул увесистым кулаком.)

Г р а н я. Ясно. И Трофиму Андреевичу почиститься не мешает.

Ф и л и п п. А уж обо мне-то не беспокойтесь. Само собой! Все будет в порядочке! Как вернемся — в баньку, в парикмахерскую. И усы, коли таково требование масс, сбреем!

В а л е р и й (Гране). Все понял…

Ф и л и п п. Да нет, не все… (Настороженно и даже хитровато.) Зачем же вы с нами-то пустились в путь? А? Предположим, вас направили меня контролировать… (С недоверием качает головой.) Выходит, романтика?

Г р а н я. Угадал.

Ф и л и п п. Ха… ха-ха… Это хорошо. Воздух, птички… Значит, так все и обскажете, как здесь было?

Г р а н я. Да.

Ф и л и п п. И про то Трофим Андреевич узнает, с чем вы тут романтику совмещаете? Или у вас, как говорится, любовь?

Г р а н я. А ты как думал?.. Любовь — это грубо схватить да подмять? Любовь — это как награда человеку дается. Вот живет на свете человек — не по-скотски. Не расслаб, как тюфяк. Сильный, добрый. Каждый миг о других думает. Жизнью рискует ради них. И вот такого человека невозможно не полюбить!

Ф и л и п п. Да за что же, не пойму, Трофиму Андреевичу такая обида? Он мужик тоже, кажись, в самой поре, а вы… кажинную весну так или…

Граня резко и совсем не по-женски ударила его по лицу.

(Злобно.) Уважаю.

В а л е р и й (защищая ее собой). Поймите одно: вас и вам подобных будут бить сейчас раз за разом. Такая уж волна катится над землей. Бить до тех пор, пока всю подлость не выколотят. Пока проблески человеческие в глазах не появятся.

Ф и л и п п (тем оке тоном). Уважаю.

Медленно и устало — с разных сторон из-за домика — выходят И г н а т и Н е л л и.

В а л е р и й. Неля! (Бросается к ней. Обнял.) Жива, жива! Ничего не говори! Сядь. Отдохни. Ты жива, жива! А это главное! (Целует ей руки.) Неля… Час назад ты для меня была совсем другой… Я не любил тебя так, как люблю сейчас, Неля…

Граня подходит к Игнату, который стоит одиноко.

И г н а т. На середину жизни его вывел, а он… с вором в кусты.

Г р а н я. Игнатушка…

Ф и л и п п. Выходит, не поймали… Что же теперь будет? Что будет? (Уходит.)

И г н а т (поднял гимнастерку). Мать хранила, ни единой ниточки не источено, в дорогу дала, а он… В ноги, точно тряпку, швырнул…

Г р а н я. Игнатушка! (Крепко прижала его голову к себе.) Игнатушка!

И г н а т (перевел на нее взгляд). Ты что?

Г р а н я. Я ведь теперь от тебя никуда! Ты домой — и я за тобой! Поселюсь рядом! По сто раз на день буду нарочно встречаться. И пускай меня срамят, корят где угодно… а я… по сто раз мимо твоего дома!

И г н а т (взял ее за руку). Зачем же мимо-то?.. Ты зайди. Рады будем.

Г р а н я. А она?.. Неужели так уверена в тебе, что и страха не будет?.. А ты?

И г н а т. Уж очень ты на нее похожа. В войну… вот так же, вроде бы случайно, встретились, а…

Граня вдруг крепко прижала ладони к глазам.

Ну что ты? Ну что ты?

Г р а н я. Никогда!.. Никогда я еще не понимала, что такое несчастье… Даже в тот день, когда узнала, что тот не вернется… Все верила, это первая любовь, почти детская, и забудется… Еще встречу! Еще встречу! И вот…

Игнат отнял ее ладони и целует Граню в лоб, в щеки, в глаза, как целовал бы плачущего ребенка. На миг счастьем озарилось ее лицо. Граня прильнула к нему долгим поцелуем, затем, точно вырвавшись, отбежала к домику и прижалась к нему спиной.

Н е л л и. Что с вами? Что с вами? (Подбежала к Гране.)

Граня, как подружку, обхватила ее за плечи. Слезы мешают ей дышать.

Вы расскажите, расскажите. Я пойму! Не такая уж я глупая! Честное слово, пойму!.. И вам легче будет. Да, да. Я по себе знаю.

Игнат поднялся и хотел было подойти к ним, но прошел мимо и остановился возле Валерия.

И г н а т (шумно вздохнул). Утки скоро полетят… утки… (Глядит на небо.) В одном месте мы их вспугнули видимо-невидимо… и лебедей.

В а л е р и й. Хотите сигарету?

И г н а т. Что?

В а л е р и й. Сигарету. Или вы только свои курите?

И г н а т. А… давай вразмен. Я попробую ваше, а вы мое.

Закуривают. Валерий включил приемник. Звучат аккорды рояля на фоне широкой симфонической музыки.

Н е л л и (Гране). Ну, полегче?

Г р а н я (глубоко вздохнула). Полегче.

Н е л л и. Когда слезы, то быстрее успокаиваешься. Это я тоже по себе знаю. И у вас еще все пройдет! Все пройдет! Ой, такое ли у меня было!..

Г р а н я (силится улыбнуться). Кто хоть вы такие? Третий день плывем и не знаем.

Н е л л и. Родом мы ленинградцы, там и живем. В одном доме. Я мечтаю быть художницей. Только получится ли — бабка надвое сказала. Бабка самая настоящая, живая. А Валера закончил политехнический и сейчас на заводе. Конструирует сложные вычислительные машины. Он очень талантлив и уже сам кое-что изобретает.

Г р а н я. Кто же из вас придумал так плыть? Ведь еще холодно. Кабы летом.

Н е л л и. Наши ребята еще потруднее маршрут выбрали. Светка Гаева с Павлом Носовым на Енисей подались. Насовсем. А Димка Шведов, так тот матросом на китобой нанялся и теперь в Атлантике…

Ф и л и п п (входит). Мотор близко! И будто кто-то закричал…

Все прислушиваются. Тишина. Только звуки рояля звучат все призывнее. Тучи ушли куда-то в сторону, небо вызвездилось.

В а л е р и й. Мы решили до конца с вами плыть, если не возражаете.

И г н а т. Плывите. Было бы ваше желание.

В а л е р и й. Тут я без вас посмотрел мотор. По-моему, на клапанах нагар.

И г н а т. Да.

В а л е р и й. Надо бы перебрать.

И г н а т. А вот и займемся с утра…

В а л е р и й. Мы очень довольны, что вот так… с вами… Словно весь мир перед глазами разворачивается… Лодку мы спустили на воду в маленькой речушке. Текла она возле деревни. На берегу — ферма, петухи горланили. Потом та речушка влилась в другую — и пошли лесные пролески, а на следующий день уже города, заводы…

И г н а т. Вот, вот. Речка в речку — так и море полнится. Эх, Мишки нет, не услышит нас. То же я говорил, да, видать, не так. Каждый — для себя, так это что же — одни лужицы? Закиснешь в тине, душа испарится, сожмется и коркой покроется. А если все сливается воедино, то весь так и ширишься, непременно моря достигнешь. Радости огромной.

Н е л л и (Гране). Ночью я иногда здесь проснусь, гляжу на небо, и Млечный Путь мне представляется звездной рекой… Вам не хотелось бы по ней?

Г р а н я (улыбнулась). Где уж…

Н е л л и. А мне хочется. И Валера, знаю, тоже мечтает. (Глядит вверх.) Как удивительно… Ходил в древности по берегу человек и в глубину ступить боялся. Потом сделал лодку, парус. Выплыл в большие реки, в моря, в океан… А над нами — еще один океан. Вот он. И маршрутам в нем нет конца…

Ф и л и п п (стоит, позевывая). Что-то мы без приятности стали плыть. Разговоры какие-то ни к чему…

И г н а т. Тебе же плыть только до Саратова.

Ф и л и п п. А?.. Ну да. А вам разве нет?.. Антенку обратно не натянуть? (В его тоне появилось что-то заискивающее.)

Ему никто не отвечает.

Н е л л и. Волопас, Плеяды… Валера, а это что за созвездие?

В а л е р и й. Которое?

Н е л л и. Вот.

Вместе поднимаются на вышку. Игнат и Граня смотрят им вслед.

Они сидят по разным сторонам плота.

Г р а н я (чуть грустно). А мне уже нравятся эти Адам и Ева.

И г н а т. Я же говорил — не торопись.

Г р а н я. Ведь поплывут они по той реке, поплывут. И расселится там от них новое человечество. И будут те люди счастливее нас… А земля наша так и будет называться — ковчегом. Берегом вселенной.