И г н а т. Мне немного.
Г р а н я. И мне.
Ф и л и п п. Гляди, какая согласованность.
М и ш к а. Лей, не жалей!
Ф и л и п п. Ну, стало быть… чтоб чинно да ладком. Кучно будем держаться — все будет в справе: и харч, и заработок. Река промыслом богата. От нас будет зависеть, в приятности поплывем или без приятности. Дай бог не последнюю.
Чокаются и пьют.
М и ш к а. Ай да ушица!
Ф и л и п п. М-м… навариста. Только речной человек может такую изготовить.
Г р а н я. Не жалеешь, что взял в команду?
Ф и л и п п. Ну, будет.
Г р а н я. Что же ты ничего не скажешь, Игнат, ни охулки, ни похвалы?
Игнат смотрит в сторону, и ложка в его руке замерла в воздухе. К костру крупным шагом подходит мужчина в добротных опойковых сапогах и в широком плаще с капюшоном — Т е р е н т ь е в.
Т е р е н т ь е в (снимает с плеча ружье и мешок). Мир да совет честной компании.
Все несколько изумлены появлением незнакомца на плоту.
Ф и л и п п (отчужденно). Откуда это?
Т е р е н т ь е в. Ясно, не с воздуха. На лодке.
Ф и л и п п. Видим, что не космонавт… С чем пожаловал?
Т е р е н т ь е в. Не из инспекции, не из надзора, лоцман. Не опасайся. Хотя и служил. Терентьев моя фамилия. (Здоровается со всеми за руку.)
Ф и л и п п. А нам опасаться нечего — все для глазу открыто. Как это ты определил, что я тут главный? Я ведь тебе не докладывался.
Т е р е н т ь е в. Вожак сразу виден. Ни с того ни с сего одного над другим командовать не поставят. Не подкинешь ли, хозяин? К пароходу опоздал. Следующего ждать сутки.
Ф и л и п п. Располагайся. Разрешаю.
Т е р е н т ь е в (кричит). Отчаливай!.. Нанял мальца за папиросы. От горшка два вершка, а уже дым пускает. (Смеется.)
Ф и л и п п (Гране). Угости пассажира, если осталось. Денег за проезд и питание мы не берем.
Т е р е н т ь е в (понимающе). Вот мой вклад в общий котел. (Достает из мешка пол-литра.)
Ф и л и п п. Ну, житуха! Я же говорил, река на промыслы торовата! Мужики, в кучу! Игнат, Мишка!
И г н а т. Хватит, Филипп.
Ф и л и п п. Да ладно ты…
И г н а т. И Мишке не наливай.
М и ш к а. Дядя Игнат, я же совсем трезвый. Да и на свежем воздухе это вроде воды. Не действует.
Ф и л и п п. Теперь до Лисьего переката никакая опасность не угрожает.
И г н а т. Не наливай, сказано. И вообще эту лавочку пора прикрыть. (Терентьеву.) Убери назад.
Терентьев медлит в нерешительности.
(Взял пол-литра и заталкивает в мешок. Подмигнул Мишке.) Прибережем для другого, более подходящего случая.
Т е р е н т ь е в. Это что же?.. Ведь деньги плачены… Не из твоего кармана.
Игнат отдает ему три рубля.
Ну и ну… Дела… (Глянул на Филиппа.) А я-то впрямь подумал, что лоцман — ты.
Филипп замер неподвижно, и только видно, как багровеет его лицо.
Или он при тебе вроде замполита?
Ф и л и п п (Игнату). Дешево хочешь отделаться.
Т е р е н т ь е в. Не печалься, лоцман. Еще одна завалялась.
Ф и л и п п. А ну, еще раз лапу протяни! (Воткнул возле себя топор.)
Т е р е н т ь е в. Э-э! Так тоже нельзя! Лишнее. Перебор. Все неприятности на земле происходят по причине непонимания друг друга. А вот эта штука процесс сближения очень даже ускоряет. Ну-ка, за круглый стол! За круглый стол! Да уважьте отпускника! Не портите мне отдых! Душевно прошу!
Г р а н я. У тебя отпуск, да у нас-то работа.
Т е р е н т ь е в (Игнату). И что это ты без причины на меня бычишься? А? Люди нынче должны жить в любви — таково знамение века.
И г н а т. Уж не секту ли ты приехал к нам организовывать? Не проповедник ли, часом?
Т е р е н т ь е в (захохотал). Вот уж кого презираю так презираю — сектантов разных, трясунов узколобых, навощенные души! Солнце в небе не видят! Но ты угадал. Угадал. Проповедник! Каждый человек проповедник. И каждый в свою веру других обратить старается.
И г н а т. Складно говоришь, да только непонятно, куда клонишь.
Т е р е н т ь е в. Клоню к тому, что не надо человека урезать. Человек-то неповторим и должен при жизни сполна раскрыться. Достичь себя. Потому что другой возможности у него уже не будет. Вот, скажем, он. (Кивает на Филиппа.) Если б его не одергивали да не приструнивали, так он, может, и не плоты бы теперь водил, а что-нибудь поважнее.
Ф и л и п п. Приструнки хватает, более чем достаточно. Существенное говоришь.
Т е р е н т ь е в (Мишке). И у тебя, малый, в душе должен быть собственный уклон! А?
И г н а т. Склоны-уклоны для воды хороши, чтобы вниз катиться. А человеку в гору идти.
Т е р е н т ь е в. Да на горах-то — стылость и лед! Чего мы там не видели?
Ф и л и п п. Вот именно!
И г н а т. В топях лучше?
Т е р е н т ь е в. Так я за середину! За золотую середину! Вот у нас с тобой и наметились точки соприкосновения!.. (Нарезает ножом ветчину.) Закусывайте, не стесняйтесь. Ветчина собственного производства.
М и ш к а. Где это ты такой ножище раздобыл? Ой-ой! И медведя запороть можно.
Т е р е н т ь е в. Немецкий трофей. С войны хранится. В разведке служил.
М и ш к а (разглядывает). Свастика…
Т е р е н т ь е в. Спиливал-спиливал — не начисто. Крупповская сталь. Да леший с ней. На охоте служит исправно. А ты почему, парень, в гимнастерке-то?.. Из армии, так вроде бы рановато.
М и ш к а. Отцовская. Мать в дорогу дала. Не хорошую же одежду трепать.
И г н а т. Как ты сказал?
М и ш к а (смутился). Ну… это я так… Что мне на нее теперь — молиться?
Игнат отошел от костра, неодобрительно покачивая головой.
Т е р е н т ь е в (тихо). Серьезный мужик.
М и ш к а. Он хороший.
С реки доносятся крики.
Г р а н я. Никак, нам! На чем это они плывут?
И г н а т. Где?
Г р а н я. Вон!
И г н а т. На лодке надувной.
Ф и л и п п. Туристы.
Г р а н я. Неужели она такую осадку имеет?.. Да они же тонут! Ей-богу, тонут!
Бегут с криками: «Э-гей! Гребите сюда!» — «Чалку ловите! Чалку!..» У костра остается только Терентьев. Он ест и спокойно наблюдает за суетой на плоту. Все возвращаются. С ними молодой м у ж ч и н а, в очках, с изрядно заросшими щеками, и д е в у ш к а. В а л е р и й и Н е л л и. Они в брюках и непромокаемых куртках.
В а л е р и й. Спасибо, товарищи!
И г н а т (вносит тяжелые рюкзаки). Чего уж там…
Н е л л и. Ура! Спасены! (Высоко взметнула руки.)
Ф и л и п п. Что, укол-прокол?
В а л е р и й. Да, возле клапана.
Н е л л и. Никогда еще не плавала на плоту! (Быстро обошла вокруг костра.) Как здорово!.. Это сосновое бревно, это березовое. А это — елочка-иголочка.
Г р а н я. Пихта.
Н е л л и. Да-да.
Ф и л и п п. Далеко ли держите путь?
В а л е р и й. Далеко. В низовья.
Ф и л и п п. Можете плыть с нами, пока не отремонтируете свою посудину.
Н е л л и. Лично я ваше предложение принимаю с восторгом!
Ф и л и п п. У нас тут вроде Ноева ковчега. Всех утопающих и погибающих от наводнения принимаем. Чистых и нечистых. Ха-ха! (Он все больше веселеет и с интересом приглядывается к рюкзакам.) Этта иду я по нашему плотику, а на припеке гад колечком свернулся, сушится. Тоже как-то к нам попал.
Н е л л и. Уж?
Ф и л и п п. А черт его знает! Может, и змея!
Г р а н я. Что же ты ее не зарубил?
Ф и л и п п. Я же говорю — Ноев ковчег! Всем места хватит! На полверсты плотик-то растянулся!
Т е р е н т ь е в (оценивающе). Да, древесинка строевая. Годная…
Г р а н я. Вот теперь ходи да под ноги гляди.
Т е р е н т ь е в (отводит Филиппа в сторону). Помог бы людям на берег добраться. Дай лодку. Чего им тут?
Ф и л и п п. Больше народу — веселее. Пускай плывут, коли нравится.
Т е р е н т ь е в. Еще заболеют. Видишь — промокли.
Ф и л и п п. А мы живо вылечим! (Порывается отойти.)
Т е р е н т ь е в. Погоди. Разговор есть. (Помедлил, что-то обдумывая.) За вами еще плоты идут или этот последний?
Ф и л и п п. Нет, не последний. Есть еще два.
Т е р е н т ь е в. Далеко?
Ф и л и п п. Километрах в двухстах.
Т е р е н т ь е в. А что за народ там в командах? Может, получше твоей компании? (Кивнул в сторону Игната.)
Ф и л и п п. Молодняк.
Т е р е н т ь е в. Молодняк?
Ф и л и п п. Ага… на званье претендуют.
Т е р е н т ь е в. А-а…
Ф и л и п п (возвращается к костру). Ой, припоздали вы малость! Ой, припоздали! Обогрев был у нас! Только что прикончили.