АКТ ПЕРВЫЙ

Солнце и синь. На огромном плоту — новенький, из искрящихся корой бревен, домик. Сбоку — вышка для обозрения. На натянутых туго веревках сушится одежда плотогонов. Г р а н я — плотная, темнолицая от загара женщина — развешивает ее. Берега далеко отступили и мало видятся.

Г р а н я (поет).

Сидя на корточках перед костром, Ф и л и п п прикуривает трубку. Он кряжист, усат, фуражка с «крабом» небрежно сдвинута на затылок.

Ф и л и п п (обжегся углем). У, черт кусачий.

Г р а н я (звонко). Не туда смотришь, лоцман! Ох, посадишь ты нас на мель, коли и дальше так глазами косить будешь!

Ф и л и п п. Веселая… стерлядочка.

Г р а н я. В чистую воду, на простор вышла — вот и веселая! Пятнадцать лет сидела!

Ф и л и п п (настороженно). Срок отбывала?

Г р а н я. Угадал!

Ф и л и п п. За что?

Г р а н я. Такова уж моя участь горькая.

Ф и л и п п. Пятнадцать?.. А по виду твоему не скажешь. Сдобная. Справно, видать, жила. В придурках, что ли, при начальстве ходила? (Подкрадывается по ступенькам и хватает ее за бока.)

Г р а н я. Ну-ну! (Гонит его.) Искупаться захотел? Живо охолонешь.

Ф и л и п п. Не брыкайся… Думаешь, я тебя в команду взял без интересу? Стоящим мужикам дал отказ.

Г р а н я. Я и не знала, что тебе юбка нужна, а не работник! На, лови! (Срывает с веревки юбку и швыряет ему.) Ляжешь спать — под голову положи. (Хохочет.)

Ф и л и п п (угрожающе). Скрыла прошлое, когда оформлялась?

Г р а н я. Вашего брата не проведешь — так и в рай не попадешь!

Ф и л и п п. Не дури, сказано…

Г р а н я. Неужто чувством воспылал, лоцман? (Тронула его лоб.) У, раскалился, как утюг!

Ф и л и п п. На берегу бы без грошей сидела…

Г р а н я. Ох, зря я вам, мужикам, харч справный установила. Вот посажу на немазаную картошку!

Ф и л и п п. Разве еще кто пристает?

Г р а н я. А ты как думал? Был бы сладкий пирог, а мухи слетятся.

Ф и л и п п. Ха-ха!.. Что верно, то верно… (Движется вверх, широко расставив руки.)

Входит И г н а т и бросает на бревна заводную ручку от мотора.

А?.. Ты чего?

И г н а т. Ничего. Вон ручку кинул.

Недобро смотрят друг на друга. Граня посмеивается. Филипп нагнулся, хочет поднять ручку.

(Тихо.) Не трожь. И к мотору тоже не подходи.

Ф и л и п п. К кому? (Глянул на Граню. Ему показалось, что он ослышался.)

И г н а т. К мотору. На моей он ответственности. Ночью дал ему перегрузку — теперь барахлит.

Ф и л и п п. Барахлит! Потому что барахло дали! Думаешь, на такое дело новенький, прямо с завода, поставят?

И г н а т. Относись по-человечески, так послужит. Еле отрегулировал. (Вытирает паклей измазанные мазутом руки.) А ну как в нужный момент откажет — тысячи кубометров расшибем. И так уж дно у реки деревянное, в несколько накатов. Кабы все наверх, так можно было б год лес не переводить.

Ф и л и п п. Я его деревянным сделал? Я? Ты спроси, хоть один плот расшиб за свое лоцманство?

И г н а т. Расшибешь, если будешь каждый день закладывать.

Ф и л и п п. У, черт! Что за команда ноне подобралась! Каждый сам по себе! Никакого расположения друг к другу! (Уходит.)

Г р а н я. Ты не очень-то на него наступай. Человек бычьей силы.

И г н а т. Оно и видать.

Г р а н я. К вольности на реке привык. В случае чего — не встревай. Беда только выйдет. Уж я сама. Зачем кулаком, коли можно языком?

И г н а т (улыбнулся). Вижу, не из робких.

Г р а н я (у огня). Вот и уха готова. Буди Мишку.

И г н а т (смотрит через окно в домик). Пускай еще поспит. Измотался парень, пока малой рекой шли. Русло вертлявое, с перекатами.

Г р а н я. Заботишься, будто он тебе сын.

И г н а т (закуривает). С его отцом, Алешей, дружки мы были неразлучные. Вместе гуляли, в один год женились. Этим же вот путем плыли на фронт, когда немцы лезли к Волге! Ох, как лезли… Израненный вернулся Алеша домой. Мало и пожил. (Задумался.) И что случилось с Мишкой — ума не приложу. Проглядел я его, проглядел. Работает без искорки, все больше под-шабашить на стороне старается. То ли он в детстве наголодался и страх у него, то ли Фаина влияет…

Г р а н я. Что за Фаина?

И г н а т. Сватает тут одну. Из сытой семьи. У отца с матерью зимой снегу не выпросишь. (Доверительно.) Вижу я — неладно, уходит парень к чужим, слова не те говорит, вот и сманил его с собой. Пускай жизнь шире увидит. Авось и отторгну… Образумится.

Г р а н я. Своих-то детей разве нет — о чужом печешься?

И г н а т. Как нет, есть. Свои все на линии.

Г р а н я. Жену любишь?

И г н а т (поднял голову). Чего бы я с ней жил, кабы не любил?

Г р а н я. Спасибо.

И г н а т. За что?

Г р а н я. Поддержал ты меня. Теперь спокойнее на душе будет. С песнями поплыву!

И г н а т. О чем ты?

Г р а н я. Да о том же, о чем и ты.

И г н а т. Любишь загадками говорить.

Г р а н я. Чего же тут загадочного?

И г н а т (ждет). Ну?

Г р а н я. Что — ну? Полюбишь одну, к другой-то сердце уже и не лежит. Занято оно. Так ведь?

И г н а т (отмахнулся). Ай! (Раскрывает книжку.)

Г р а н я (смеется). Вот! Я же говорила: словами из любого можно всю силу вымотать. Кулак — дурак, хлобыстнет — и самому больно, а язык ставит петельки-силки тут да там — и цел сам! Ох, слова, слова… (Вздохнула.) Отчего, думаешь, мужики-то теперь пошли все такие рыхлые да вялые? На заседаниях с утра дотемна сидят да докладами друг друга изнуряют. (Вдруг сменила тон.) Вот любишь, а уехал от жены надолго. Зачем?

И г н а т (развел руками). Такая уж работа.

Г р а н я. Подыщи другую. В конторе.

И г н а т. Мне и эта по нраву. И потом… уж как радостно после разлуки-то свидеться. Дни считаешь!

Г р а н я (быстро). Хорошо, если так случается.

И г н а т. Что?

Г р а н я. Проехали мимо.

И г н а т. С тобой поговоришь.

Г р а н я. А не боишься на приволе речной в другую влюбиться? В меня, к примеру. (Пристально смотрит ему в глаза.)

И г н а т. Э, да я вижу, не тебя надо защищать, а от тебя защищаться.

Г р а н я. Что так? Иль уверенности в себе не чувствуешь?

И г н а т (рассмеялся). Да ведь нас, мужиков, на плоту трое, а ты одна. А ну как все задурим? Пожалуй, еще передеремся!

Г р а н я. Все из-за того, что я одна?

Игнат молчит.

Ни к чему мне это. Дурость-то. Плывите в мире. Не те годики, чтоб гордость тешить. А уж чего не сбылось, так то, видать, и не сбудется…

В окне появляется взлохмаченная голова М и ш к и.

М и ш к а. Уха! Ей-бо, уха! Я еще во сне знал, что сегодня уха!

Г р а н я (помешивает в котелке). Ветерок-то в твою сторону тянет.

М и ш к а. Огромные лещи снились! Жирные и в сметане! А у меня, как на грех, ни ложки, ни вилки. И я руками, руками!

Г р а н я. Жаден ты, парень. Ну, отоспался?

М и ш к а. Да еще не совсем. Вот подкреплюсь и тогда уже закончу. Передых для еды сделаю.

Г р а н я. Сделай, сделай. Авось во втором-то заходе и невесту увидишь.

Мишка покосился на Игната.

Ничего он мне не говорил. Я сама так рассудила: почему бы такому видному парню невесту не заиметь?

И г н а т. Весь в отца… И ростом как Алексей.

Г р а н я (треплет Мишку за волосы). Ешь, Мишка, спи! Можно! Река позволяет. Не чета вашей вертлявой. Да и разлилась широко. А впереди — Волга. Мать всех рек. Пятнадцать годиков назад я тут плыла до самого Каспия! А теперь новые моря на пути. Будет что посмотреть! Вот бы вернуть годы-то… Сделаться бы ручейком незамутненным да и бежать-журчать, разливаться во всю ширь души!

Ф и л и п п (входя). О-го-го, ушица готова!

Г р а н я. И ты учуял?

Ф и л и п п. Шумела, чай.

Г р а н я. Ох, шумела. Да о том ли?.. (Встретилась глазами с Игнатом.) Ты что?

И г н а т. Да так… слушать тебя нравится.

Г р а н я. За дорогу еще надоем. Ну, садитесь все. Тебе, наш главный рулевой, самую большую ложку. (Подает Филиппу черпак.)

Ф и л и п п (безобидно). По моей комплекции как раз!.. Вот, мужики, последнюю извлекаю. (Достает бутылку.) Переходим на монашеское житье. Сухой закон. Не покажется — сами соображайте, на меня больше не надейтесь. Раньше — вот лафа была! — нашему брату спирт выдавали. Для обогрева, если кто искупается ненароком. (Ловко вышибает пробку.)