В каких бы великих деяниях ни проявлял себя добропорядочный муж, от этого его природные задатки ничуть не прибавились бы. В какой бы нужде и нищете он ни жил, от этого его природные задатки ничуть не убавились бы. Все это по той причине, что природные задатки предопределены в установленной раз и навсегда доле.

Природные задатки добропорядочного мужа – это нелицеприятность, справедливость, учтивость и разумность, которые коренятся в его сердце. Их жизненность проявляется в чистоте взора добропорядочного мужа на его лице, заполняет его спину, ощущается во всех конечностях. О том, как они ощущаются в конечностях, можно понять без уподоблений.

13.22. Мэн-цзы говорил:

– Бо И поселился на побережье Северного моря Бэйхай, скрываясь от злодея Чжоу-Синя. Услышав, что появился добропорядочный правитель Вэнь-ван, он возрадовался и воскликнул: «Почему бы мне не вернуться? Мне известно, что этот Западный властитель Си-бо умеет ухаживать за престарелыми».

Тай-гун поселился на побережье Восточного моря Дунхай, скрываясь от злодея Чжоу. Услышав, что появился добродетельный правитель Вэнь-ван, он возрадовался и воскликнул: «Почему бы мне не вернуться? Мне известно, что этот Западный властитель Си-бо умеет ухаживать за престарелыми».

Все нелицеприятные люди считали бы Поднебесную своим убежищем, если бы в ней умели содержать престарелых.

Если бы усадьбу в пять му земли обсадить тутовниками и простые женщины разводили бы в них шелковичных червей, то этого было бы достаточно, чтобы одеть в шелка всех престарелых.

Если там завести пять куриц-несушек и двух свиноматок, причем не упускать нужного для размножения времени, то этого было бы достаточно, чтоб престарелые не были лишены мяса в пище.

Если бы простой мужчина вспахивал поле в сто му земли, то семья его в восемь едоков имела бы достаточно пищи, чтобы не испытывать голода.

Когда говорят, что Западный властитель Си-бо умел содержать престарелых, то это означает, что он упорядочил свои поля и селения, научил их жителей сажать деревья и разводить животных, наставлял жен и детей в этих селениях ухаживать за своими старцами.

Кому пятьдесят лет, тому без одежды из шелка не согреться; кому семьдесят лет, тому без пищи из мяса не насытиться. Мерзнущими и голодающими называют тех, кто не обогревается в шелковых одеждах и не насыщается мясной пищей.

Таких престарелых, которые мерзли бы и недоедали, в народе у Вэнь-вана не было совсем.

13.23. Мэн-цзы говорил:

– Народ можно сделать богатым, пусть только будут менять (чередовать. – JB. К.) пашни и посевы, пусть будут снижены налоги и сборы. Питайте его соответственно временам года, пользуйтесь его услугами, оказывая должное уважение по правилам учтивости, тогда богатств будет столько, что не израсходовать.

Народ не живет без воды и без огня. Считается, что народ живет в полном достатке, когда в сумерки кто-либо постучится в любые ворота, попросит воды и огня и не окажется таких хозяев, кто не дал бы просимого.

Вот если Поднебесной будет править премудрый человек, он сделает так, что хлебов будет столько же, сколько на свете есть воды и огня, а когда хлебов будет столько, сколько воды и огня, как может случиться, чтоб в народе нашлись лицеприятные люди?

13.24. Мэн-цзы говорил:

– Когда Кун-цзы поднялся на вершину Восточной горы Дун-шань, владение Ау показалось ему маленьким, а когда он взошел на вершину Великой горы Тайшань, тогда и вся Поднебесная показалась ему маленькой.

Вот почему тому, кто созерцал море, трудно пуститься в плаванье, а кому доводилось бывать среди учеников премудрого человека, трудно выступать с речами.

Есть способ созерцать воды: обязательно созерцайте их волны. Когда солнце и луна светят, их блеск обязательно отсвечивает в них. Текучая вода – это такая вода, которая не двинется дальше, пока не заполнит впадин (рытвин. – В.К.).

Так и воля добропорядочного мужа относится к пути истины: она не распространится дальше, пока не примет законченный, стройный вид.

13.25. Мэн-цзы говорил:

– Те, кто встает с пением петухов и ревностно творит добро, – последователи доброго Шуня.

Те, кто встает с пением петухов и ревностно занимается стяжательством, – последователи злого Чжи (Чжэ).

Желаете знать, что разделяет Шуня и Чжэ? Не что иное, как та узкая щель, которая существует между стяжательством и доброхотством.

13.26. Мэн-цзы говорил:

– Ян-цзы берет призывом: «Все для меня!» Но для блага Поднебесной он не сделает даже того, чтоб вырвать у себя хоть один волосок. Мо-цзы учит совмещать любовь ко всем: к родным и чужим. Для блага Поднебесной он пойдет даже на то, что отдаст себя целиком с головы до пят. А мудрец Цзы-Мо держится середины. Он держится середины ради того, чтоб приблизиться к ним обоим. Но удержаться середины без безмена – это все равно, что держаться одной стороны. Противно то, что держащиеся одной стороны ради того, чтобы опорочить путь истины, приводят всего лишь одно [опровержение], а сто доводов отметают!

13.27. Мэн-цзы говорил:

– Голодающие и жаждущие с радостью едят и пьют все, что попадется, оттого, что им не удается получать надлежащей пищи, между тем голод и жажда губят их.

Но разве голод и жажда причиняют пагубу только рту и животу человека? Они причиняют ее также и человеческому сердцу.

Если человек сможет не допустить того, что пагуба от голода и жажды послужила причиной пагубы его сердца, то пусть он не удручается, что хуже других людей!

13.28. Мэн-цзы говорил:

– Лю-Ся Хуэй не променял бы своих убеждений даже на три высших должности «гун» при верховном правителе.

13.29. Мэн-цзы говорил:

– Проявление деятельности уподобляйте, например, копанию колодца. Выкопать колодец глубиной в девять жэнь[48] и не достичь родника, – это все равно, что сделать ненужный колодец, который забросят.

13.30. Мэн-цзы говорил так:

– Что у Яо и Шуня было в их природных задатках, а Чэн Тан и У-ван воплощали в самих себе, то у пяти ба было напускным.

Как узнать, что напускное не есть присущее настоящему, когда оно длится долго и не обращается в истинное?

13.31. Гун-Сунь Чоу сказал:

– Когда-то И Инь говорил: «Я не потворствую непокорным» и сослал Тай-Цзя в Тун, а народ весьма возрадовался. Тай-Цзя образумился, и тогда И Инь снова вернул его. Народ опять-таки весьма возрадовался. Значит ли это, что те слуги правителя, которые являются премудрыми, во всех случаях могут ссылать своих правителей, поступающих неразумно?

Мэн-цзы ответил:

– Если они обладают таким же стремлением, какое имел И Инь, то могут. А если у них нет такого стремления, то они окажутся посягателями.

13.32. Гун-Сунь Чоу спросил Мэн-цзы:

– Отчего добропорядочный муж не пашет землю, а все же питается, тогда как есть стих, в котором говорится: «Не будь дармоедом!» (99)

Мэн-цзы ответил:

– Представь себе, что в этом владении живет добропорядочный муж. Если правитель владения использует его на службе, то обретает спокойствие, богатство, уважение и славу. Если же сыновья и младшие братья правителя последуют советам этого мужа, то между ними установятся почитание родителей, братская любовь ко всем, преданность и верность. Кто же окажется большим дармоедом: этот добропорядочный муж или тот, о котором сложен стих: «Не будь дармоедом!»?

13.33. Сын правителя Сюань-вана по имени Дянь спросил Мэн-цзы:

– Чем занимаются служилые люди-ши? Мэн-цзы ответил:

– Служением высшим стремлениям. Княжич спросил:

– А что называется «высшим стремлением»? Мэн-цзы сказал:

– Нелицеприятность в отношении к людям и справедливость к ним, вот и все. Не является беспристрастием к людям, когда обезглавливают хотя бы одного невиновного; не является справедливостью к людям, когда берут у них то, что себе не принадлежит.

Житье, где оно? Там, где нелицеприятие к людям. Где путь к нему? Там, где справедливость к ним. Дела великих людей будут обеспечены, если в быту будет нелицеприятность, а в начинаниях – справедливость.

13.34. Мэн-цзы говорил:

– Все люди поверили тому, что Чэнь Чжун-цзы якобы не принял предложенные ему несправедливым путем бразды правления во владении Ци. С его стороны это было проявлением такой же справедливости, как при отказе принять нечестно добытые плетушку каши и горшок мясного отвара. Между тем его отказ от родителей и родных, от должных отношений правителя и слуг, высших и низших сановников – все это является такой несправедливостью, больше которой не может быть на свете. Как можно, исходя из чего-то малого частного, верить чему-то большему общему?