— Это потому, что они пара добряков. Некоторые из нас намного умнее этого.

— Хочешь сказать, некоторые из вас более мелочные и узколобые, — разгорячённо сказал Бо.

— Следи за своим языком, парень.

В этот момент Бо мог сказать что-нибудь действительно гадкое. Он определённо думал над этим, но очевидно, Андреа была не такой уставшей, как он думал, потому что внезапно оказалась рядом, держа в одной руке ребёнка, а другую подняв, как коп.

— Стойте прямо здесь. Оба! — велела она и, потянувшись, втиснула своего сына в руки дедушки.

Поначалу Бо подумал, что она явно свихнулась, так отдавая ребёнка его отцу, но был ошеломлён тем, как внезапно изменилось поведение старика. В мгновение ока выражение его лица смягчилось и стало практически мечтательным.

— А теперь... давайте кое-что проясним прямо здесь и сейчас! — продолжала Андреа, достаточно громко, чтобы слышали все гости, и Бо понял, что его перепалка с отцом не прошла незамеченной.

Казалось, все наблюдали за шоу.

— Касательно всех, кто прямо сейчас находится на этом заднем дворе, это место — на самом деле, весь этот дом — это нейтральная территория, — сказала она им. — Здесь рады всем, в любое время, и все, кто приходит сюда, должны вести себя цивилизованно. Единственным исключением из этого правила будет Эй Джей, потому что он малыш и ничего не знает. Но все остальные обязаны вести себя как взрослые, которыми и являются. Это значит, что не будет никакой ругани, никаких оскорблений и никаких разборок из-за прошлых дней — ничего! Все со всеми ладят — или хотя бы притворяются, когда необходимо, а в остальных случаях держатся так далеко друг от друга, как позволяет место — иначе я лично вышвырну нарушителя на тот свет! Вот так. Я ясно выразилась?

— Да, мэм, — покорно ответил Бо, но не смог сдержать улыбку.

Андреа запросто могла поставить всех на место.

— Папа? — многозначительно произнесла Андреа.

— Ладно, — проворчал он, но жар в его тоне ещё был, и он ушёл вместе с ребёнком.

— Как ты это делаешь? — восхитился Бо, наблюдая, как отец уходит. — Никто не справляется со стариком лучше тебя.

— Это потому, что никто из вас никогда не пытался его понять.

— Понять что? Что он агрессор?

— Никаких оскорблений, Борегар, — строго сказала Андреа. — И да, он может быть агрессором. Но это только потому, что он напуган.

Бо был шокирован. Он никогда бы не ассоциировал слово «напуган» со своим отцом.

— И чего он боится?

— Потерять вас. Так же, как потерял вашу мать. И по большей части Чарли, хотя никогда не признается в этом.

Когда она сказала это, Бо почувствовал шок до самых кончиков пальцев.

— Почему ещё он, по-твоему, так держится за тебя и Хэма? — продолжала она. — Он ужасно боится, что если отпустит вас, хотя бы на минуту, вы исчезнете навсегда.

— Но это сумасшествие, — сказал Бо. — Разве он не знает, что чем крепче держит, тем больше мы хотим уйти от него?

— Возможно, знает, — вставил Эрик. — Во всяком случае, на каком-то уровне. Но когда борются разум и страх, угадай, что обычно побеждает?

— Эрик прав. Страх почти всегда побеждает здравый смысл, — сказала Андреа. — Особенно, когда тебе тяжело признать какую-либо слабость. Ваш отец хочет для вас только лучшего. К сожалению, он любит предполагать, что только он знает, что лучше. Но это не так. Вы знаете сами. Даже Хэм это понял. Уже давно.

— Тогда почему Хэм всё ещё надрывает зад в этой компании?

— Потому что так получается, что Хэму нравится работать на эту компанию. Ему нравится то, что он делает. Эта преемственность, одно поколение за другим. Он этим доволен. Но не ты. Ты хочешь создать свой путь. Так что лучшее, что ты можешь сделать, это пойти и создать его, надеясь, что когда-нибудь папа поймёт. А пока, стейки готовы. И у нас есть картофельный салат, макаронный салат, кукуруза и горы арбузов. Не говоря уже о трёх разных видах пирогов на десерт. Так что нам всем лучше пойти за едой, пока до стола не добрались Билли, Вилли и Дилли, иначе нам ничего не достанется.

Когда она ушла, Эрик и Бо обменялись взглядами.

— Я почти боюсь спрашивать, но... кто такие Билли, Вилли и Дилли? — тихо спросил Эрик.

— Тройняшки моей тёти Терезы. Им по шестнадцать. Она фанатка Диснея. Не спрашивай.

— Не переживай, не буду, — вместо этого он взял Бо за руку и потянул его в сторону столика для пикника. — Идём. Давай поедим.

На удивление, остальной день прошёл мирно. Они ели, разговаривали и снова ели, пока даже Бо не смог больше вместить в себя очередной кусок пирога. Но он вынужден был признать, что веселится. Отчасти из-за того факта, что Андреа явно рассказала всем об их с Эриком отношениях. Никто даже не поднял бровь, когда Бо забылся и поймал каплю арбузного сока на подбородке Эрика с помощью пальца и быстрого поцелуя.

После еды они поиграли в бочи и подковки, и даже немного в тачбол, от которого Эрик с извинениями отказался, увидев, как играют мужчины семьи Сэнфорд, что явно можно было назвать уничтожением друг друга.

Бо даже уговорил Эрика подержать ребёнка, как профессионал укладывая малыша ему на руки, будто всю жизнь сам носил детей. Он почувствовал странное шевеление в сердце, когда его тётя Клара сфотографировала их троих вместе.

Со всем происходящим, двое мужчин вернулись домой за полночь. И хоть было слишком поздно для какой-либо работы, Бо не смог сдержать желание сходить в соседнюю квартиру и снова проверить в мыслях план. Может, было лучше начать со сноса стены между кухней и столовой, а не снимать шкафчики. Так они лучше смогут понять, как всё будет выглядеть после окончания ремонта.

Опять же, если сначала снять шкафчики, будет больше места для манёвров. Он не мог решить и начинал думать, что быть боссом — полностью ответственным за все решения — не так просто, как он считал.

Но он полагал, что может только двигаться вперёд и надеяться, что всё получится.

Каким-то образом.

Когда он вернулся на их с Эриком часть дома, Эрика не было нигде на первом этаже, так что он пошёл на звук тихой музыки на втором этаже, в комнату, которую они решили использовать как главную спальню.

Там он нашёл Эрика, который зажигал около дюжины свечей, расставленных по комнате.

Эрик снял майку и носки, которые надевал на вечеринку, оставаясь только в джинсах, и хоть Бо знал, что нелепо так заводиться от пары босых ног, его сердцебиение начало ускоряться.

— Что это всё такое? — спросил он.

Эрик повернулся на звук его голоса, и у Бо перехватило дыхание от того, как блестели его глаза в свете свечей.

— Оу... ты знаешь... я просто подумал, раз мы решили пропустить сегодня салют, можно попробовать создать собственный, — он подошёл к Бо и, приблизившись, поднял руки и обвил ими шею парня. — Занявшись любовью. Если только ты не слишком устал.

Бо пришлось тяжело сглотнуть, прежде чем он смог произнести хоть какой-то звук.

— Я не устал. Но ты уверен, что готов?

— Так уверен, насколько могу быть.

— Почему так? — Бо покачал головой. — В смысле, что заставило тебя передумать?

— Я не передумал, — поправил Эрик. — Я всегда хотел этого. Я просто не был уверен, что смогу на это пойти, вот и всё.

— А теперь можешь?

— Насколько это возможно, да.

— Почему?

— Во-первых, я воспользовался твоим советом. Я съездил в центр для жертв насилия и поговорил с одним из их консультантов.

— Правда? — удивлённо спросил Бо. — Когда?

— Пока вы с Маком подписывали все документы на дом. Поначалу я сделал это только ради тебя, но в итоге оказалось, что ты был прав. Помог разговор с тем, кто проходил через это и знает, что это такое. Плюс, как только я рассказал ему о нас с тобой, он смог немного пояснить, какие ощущения я могу ожидать от этого первого раза, и подсказал, как всё облегчить.

— Например, как?

— Например, предложить, чтобы мы занимались любовью лицом к лицу, чтобы я видел, что это ты, а не Скотт. Всякое такое.

— Хорошо. А что во-вторых?

Эрик покачал головой.

— Я не понимаю, о чём ты.

— Ты сказал, что «во-первых» ходил на консультацию. А что во-вторых?

Эрик улыбнулся, и, как всегда, Бо почувствовал, как что-то дёрнулось внутри. Но теперь он знал, что это было.