Глава 21

Несмотря на лучшие попытки убеждений — и почти горячий спор — Эрик всё равно настаивал на том, чтобы пойти на работу на следующий день. Он сказал, что не в первый раз пойдёт туда с синяками, но так как этот раз будет последним, он мог идти с улыбкой на лице.

Кроме того, он не мог позволить себе и дальше прогуливать работу.

Бо это не нравилось, но даже он вынужден был признать, что это не так плохо. У него тоже были дела. Так что он принял неизбежное и согласился встретиться в квартире Эрика в конце дня, чтобы оценить ущерб и посмотреть, что можно спасти.

А пока, вместо того чтобы поехать прямиком в офис отца в центре города, Бо заехал на объект на Второй улице, чтобы поговорить с бригадой. Это заняло немного больше времени, чем он думал, и когда он приехал в офис, было почти половина одиннадцатого.

— Где ты был, чёрт возьми? — рявкнул его старик, когда он вошёл в кабинет. — Ты должен был быть здесь несколько часов назад. У нас есть работа.

— Работе придётся подождать. Нам нужно поговорить.

Старик откинулся на спинку стула, вызывая скрип, и Бо вдруг понял, насколько ненавидит этот звук.

— Если речь о твоём чокнутом заявлении на увольнение, можешь об этом забыть, — сказал его отец. — Ты останешься здесь, где тебе и место.

— Нет. Не останусь.

Из переднего кармана джинсов Бо достал белый конверт для документов и бросил его на стол перед отцом.

— Это моё официальное заявление об отказе от должности. Здесь сказано, что я ухожу семнадцатого июня. Это если ты хочешь, чтобы я отработал две недели, как обещал. В ином случае, можешь уволить меня сейчас, и я уйду сегодня. Выбор за тобой.

Пока рот его отца по-прежнему был открыт, Бо достал из другого кармана два листа. Один из них он поднял вверх.

— Это? Это список всех членов моей бригады, которые тоже с сегодняшнего дня начинают отработку последних двух недель.

Теперь старик резко сузил глаза.

— Какого чёрта ты сделал?

— Я сделал то, что здесь делают не особо часто. Сказал правду, — произнёс Бо с немалым чувством удовлетворения. — Я приехал сегодня на объект раньше твоего временного бригадира — который опаздывал на сорок пять минут в свой первый день, кстати — и сказал своей бригаде, что сказал тебе о своём увольнении, а ты угрожал уволить их всех, если я уйду. Я сказал им, что хоть мне жаль, я не собираюсь менять своё мнение. С меня хватило этого места. И тебя. Мне надоели твои попытки контролировать мою жизнь. Так что я двигаюсь дальше. Здесь список парней, которые сказали, что если уйду я, они уйдут тоже.

Бо на секунду поднял другой список, затем положил его на стол перед отцом.

— Это, с другой стороны, список всех парней из моей бригады, которые с тобой согласны. Они считают, что я неблагодарный, ничего не ценящий сопляк, который не понимает, чем владеет, и что если подпишу это своё чокнутое заявление, то в итоге приползу обратно на четвереньках, умоляя тебя принять меня обратно, и когда это произойдёт, они все соберутся и устроят вечеринку в честь того, как ты вышвырнешь меня обратно за дверь. Ещё они сказали, что им нравится работать на тебя и они хотят продолжать это делать. Я не обещал, что ты их оставишь, но пообещал сделать всё возможное, чтобы убедить тебя на это, потому что все они хорошие работники и, судя по тому, что сказали сегодня утром, они считают, что ты прав, а я идиот. Не беря во внимание личные разногласия, думаю, мы оба можем согласиться, что такую верность следует вознаградить. Но что с ними делать — это твой выбор. Я сделал всё, что мог.

Его отец едва ли бросил взгляд на список на столе.

— Что насчёт всех этих других идиотов? Твоих так называемых «друзей», — спросил он. — Что, по-твоему, они будут думать, когда начнёт наступать время оплаты по счетам, а денег у них не будет? Сколько из них тогда останутся верными тебе?

— Им не придётся быть верными мне, потому что они не будут на меня работать. Они будут работать на кого-нибудь другого. Потому что, опять же, я сказал им правду. Я сказал, что хоть пока не могу позволить себе их нанять, я могу сделать и сделаю всё, чтобы помочь им найти другую работу. На самом деле, я уже звонил Арно и Шею и замолвил словечко за пару парней, и их сразу же наняли. Не думаю, что понадобится много времени, прежде чем наймут и остальных. А тех, которые туда не попадут? Ну, я могу сделать только то, что в моих силах. Остальное за ними.

Последовал долгий момент тишины, во время которого Бо слышал только биение собственного сердца

— Ты действительно думаешь, что вынуждаешь меня согласиться, а, парень?

В голосе его отца был странный тон, намёк на неохотное уважение, которое в любое другое время вызвало бы у Бо улыбку.

Но сейчас они это уже прошли.

— Нет, не думаю. Я думаю, ты сам сыграл не на руку себе. Если бы ты меня послушал, поговорил о том, чего хочу я, а не сосредотачивался всегда на своих желаниях, наверное, мы смогли бы что-нибудь придумать. Я мог бы остаться здесь и продолжать делать то, чего действительно хочу — использовать свои руки. Что-то строить. Но ты не слушаешь. Никогда не слушал. И я устал пытаться до тебя достучаться.

— Значит, это всё? — спросил его отец. — После всего, что эта компания — эта семья — сделала для тебя, тебе плевать, что с ней будет, лишь бы ты был счастлив?

— Нет. Мне всё ещё дорога эта компания, и если когда-нибудь будут проблемы, я буду счастлив помочь. Мне дорога моя семья, а это значит, что я сделаю всё, что понадобится, чтобы её сохранить. Так что если Хэм и Андреа когда-нибудь захотят или будут нуждаться в моей помощи — с Эй Джеем, с компанией или чем-либо другим — я буду рядом. Без вопросов. То же самое касается Чарли и Роберта. Я даже тебе готов помогать время от времени, если понадобится, но, полагаю, я наконец принял то, что после всего, что я сделал для компании и для семьи, тебе плевать, счастлив я или нет. Это не лучший способ вести бизнес. Или семью, раз на то пошло. Думаю, дедушка со мной согласился бы.

— Ты не знаешь ничего о том, что сделал бы или не сделал дед. Как по мне, можешь поцеловать меня в зад. А теперь убирайся из моего кабинета. Ты уволен. Можешь передать неблагодарным из этого твоего списка, что они тоже уволены. Вы все уволены. Прямо с этой минуты.

— А другие? — Бо не смог устоять от желания задать этот вопрос.

— Это больше не твоя проблема, — всё, что раздалось в ответ, и Бо пришлось довольствоваться этим.

Бо кивнул и пошёл к двери, но затем развернулся.

— О... и так как, наверное, это последний раз, когда ты планируешь со мной разговаривать, я хочу сказать кое-что ещё. Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не винил тебя за то, каким образом умерла мама. И её не винил, раз на то пошло. Я никогда не винил никого из вас. Никогда. Я пришёл к осознанию, что на каком-то уровне винил себя. Я думал, что как-то расстроил её или разозлил, и поэтому она попала в аварию. Так что, полагаю, поэтому мне понадобилось так много времени, чтобы это сделать. Потому что, как бы глупо это ни звучало, я боялся, что если разозлю тебя достаточно сильно, с тобой тоже может что-то случиться. Теперь я старше и знаю, что иногда нужно делать то, что должен, и пусть обломки падают, куда нужно. Я хочу сказать, что хоть мне не нравится идея портить с тобой отношения, я должен делать то, что считаю правильным для себя. Жить по-своему. И часть этого состоит в том, чтобы сказать тебе правду, даже если я знаю, что тебе это не понравится. Так что, хоть я и не смог бы придумать худшее время для этой новости, ты должен знать... я бисексуал, и у меня есть парень. Я не ожидаю, что ты будешь счастлив от этого, но надеюсь, что когда-нибудь ты хотя бы сможешь это принять. И я ничего не могу с этим сделать. Полагаю, мне просто придётся найти способ справиться с тем, что будет дальше.

— Единственное, что будет дальше, — прорычал его отец, — я вызову копов, чтобы тебя вышвырнули отсюда, если ты не уберёшься к чёртовой матери из моего офиса.

Зная, что это может произойти, и так как сделал свой выбор, независимо от последствий, Бо не стал спорить.

Он просто ушёл.

Позже в тот день Бо стоял на стремянке посреди квартиры, когда Эрик прошёл через новенькую дверь, которую Бо как раз закончил устанавливать. На этот раз это была приличная входная дверь, с высококлассными замками и крепким засовом. Квартира была усыпана обломками с предыдущего вечера, но в центре комнаты лежал брезент, покрытый опилками и кусками кровли, а над головой Бо была огромная дыра в потолке, через которую виделось ясное голубое небо.